Элинор Смит - Неблагоразумная леди
Пруденс осталась одна и погрузилась в размышления об этом визите. Ей даже в голову не приходило, что Даммлер так одинок. Может, этим и объясняется его нежелание ехать в Лонгборн? Какая радость жить в замке, где нет ни одной души, кроме слуг? У него и правда никого нет, если говорить о семейных узах, кроме Хетти. Уж не потому ли он часто бывает у них? Здесь ему что-то напоминает семейный очаг? Забавно, что дядюшка Кларенс явно ему симпатичен, только чего уж тут забавного, если в ней он видит сестру? Их дружба началась с общих писательских интересов, и до чего теперь дело дошло? До братских отношений! Понятно теперь, почему он спокойно отнесся к предложению Севильи. О да, многое становится понятным. Кроме одного: что ей делать с ее любовью к этому самозваному брату?
Глава 14
Даммлер отбыл в Файнфилдз с Шиллой и леди Малверн (и лордом Малверном), а Пруденс осталась дома с дядюшкой Кларенсом и матерью. Они не переписывались, и, когда через неделю к ним зашла Фанни Верней и пригласила ее нанести вместе визит к леди Мелвин, Пруденс с радостью согласилась. Она надеялась услышать от леди Мелвин о том, как продвигается пьеса Даммлера, но главное — когда он возвращается.
Однако ее надеждам не суждено было сбыться, а то, что ей довелось услышать, вконец ее разочаровало. Пьеса застопорилась из-за того, что многое его отвлекало, и он сообщил тетке, что задержится еще на неделю-другую.
— Вы думаете, что, уезжая, он имел в виду работу? — насмешливо спросила мисс Верней.
— Не задавайте неприличных вопросов, Фанни, — парировала леди Мелвин, с улыбкой посмотрев на Пруденс. Она так и не могла понять эту девушку. Даммлер частенько говорил, что она сама невинность, но, похоже, второй такой многоопытной бестии во всем Лондоне не найти! Она же ревнует, хотя и пытается тщательно это скрыть. — Он взял с собой рукопись; во всяком случае, так мне сказал.
— С чего бы этот покров тайны вокруг поездки? Хотя зачем им там посторонние. — заметила мисс Верней.
— Даммлер стал скрывать свои амурные дела; теперь он предпочитает носить маску респектабельности. Он больше не делится со мной своими любовными похождениями. Иногда я даже думаю, уж не собирается ли он жениться. Он просил меня писать ему о всех светских новостях — о рождениях, кончинах, браках и прочем. Уж не ждет ли он известий о разводе этой ужасной леди Маргарет?
— Или кончина лорда Шелхерста? — вставила Фанни со смехом.
Имена ничего не говорили Пруденс, однако смысл был ясен. Не моргнув глазом она заметила:
— Может, его интересуют рождения?
— Вы ужасное чудовище, мисс Маллоу! — радостно воскликнула леди Мелвин. В глубине души она терпеть не могла ханжей в юбке и с циничной мисс Маллоу чувствовала себя в своей тарелке. — Не думаю, чтобы он женился на женщине вроде леди Маргарет или Шелхерст, — рассудительным тоном продолжила она. — Одно дело — флирт, другое — брак. Когда мужчина типа Даммлера решает остепениться, в качестве жены он видит миленькую дочку герцога с богатым приданым. Нет, тут не матримониальные планы, иначе он отправился бы в Лонгборн-абби, чтобы привести там все в порядок. Мне он говорил, что именно потому и не едет туда, что в аббатстве у него дел по горло и на пьесу не будет времени.
Это был новый удар для Пруденс. Ей как-то в голову не приходило, что Даммлеру подавай высокородную и богатую невесту. А она ревновала его к белокурым красоткам, которых, на самом деле, стоило только пожалеть. Естественно, если он женится, то на титуле и деньгах.
Этот визит глубоко расстроил Пруденс, и даже работа над романом не могла отвлечь ее от грустных мыслей. Без духа озорства, привносимого Даммлером, ее чистенький кабинет казался ей унылой монашеской кельей. Она пользовалась любым предлогом, чтобы поменьше там бывать. Через два дня она решила выехать в центр с матерью. Пруденс льстила себя надеждой, что дядюшкина коляска будет в ее распоряжении, но обманулась в своих ожиданиях. Целых девять дней без знаменитостей, если не считать писательницы, которую Кларенс не знал и которая не показалась ему достойной почтения, привели к тому, что коляска оказалась занятой, простаивая в каретном сарае.
Новый «Бэквудз ревью» валялся на столе неразрезанным. Третья книжная полка в кабинете племянницы так и не была повешена.
— Странно, куда это запропастился доктор Ашингтон? — много раз на дню вздыхал дядюшка. Он стал вспоминать счастливые дни визитов маркиза де Севильи. — Этот испанский гранд, который засыпал тебя цветами и бриллиантами, ты о нем что-нибудь слышала, Пру?
— Ничего. Я его не видела с тех пор.
— В «Обсервер» я читал, что он вступил в клуб «Четырех коней». Он делает блестящую светскую карьеру. Не такая была бы тебе плохая пара. Мне кажется, твоя дочь, Уилма, немного поспешила, отказав ему.
Пруденс тяжело вздохнула, а миссис Маллоу спросила ее, чтобы прервать брата:
— Лорд Даммлер должен уже скоро вернуться, Пруденс, не так ли?
— Нет, он задерживается в Файнфилдзе.
— Полагаю, он много трудится над пьесой, — сказала она.
— Скорее много играет, — поправил Кларенс. Он досадовал, что так и не изобразил его на холсте. Трижды делал Даммлеру намеки, и трижды его намек был оставлен без внимания под предлогом работы, однако работа не мешала ему вечно сидеть с Пруденс и смеяться, отвлекая ее от писания. — Я рад, что он перестал одолевать Пру. Только и знает что брать ее книги дважды на дню. Кстати, Пру, он взял эту французскую книжку с собой? — сердито спросил он.
— Нет, — заверила его Пруденс, пряча улыбку. Да и как он мог взять то, чего не было.
— А мне так сдается, что у тебя полки полупустые, а были все сплошь заставлены. Мы тут хотели повесить третью, но теперь в этом нет необходимости. А у доктора Ашиштона в библиотеке пять тысяч томов. — Кларенс запомнил эту цифру и часто повторял ее в кругу друзей; правда, она могла колебаться от пяти тысяч до пятисот тысяч, что для него было, в общем, одинаково в силу своей впечатляющей неисчислимости. Доктор Ашингтон, находившийся в Лондоне и упоминаемый в газетах, которое можно было реально показать миссис Херинг и сэру Алфреду, всплывал в сознании Кларенса чаще, чем отсутствующий Даммлер. А звание доктора, хотя и не вводило его в разряд пэров, было для него столь же звучно, как герцогское, и не менее ценное. — Он интересный человек. Нанесла бы им визит, узнала бы, как его мать поживает. Она всегда хорошо относилась к тебе, Пру. Наверное, ее недомогание не позволяет ему навестить нас. В «Обсервер» я прочел, что сегодня вечером он читает лекцию о Платоне, Аристотеле к других итальянцах. Ты туда собираешься, надо полагать?
