Мэри Пирс - Начало
– Я лучше подожду и потом снова стану работать у кого-нибудь на ферме, – ответил он ей.
– Ты отказываешься от работы? – пораженно спросила она.
– Нет, не то чтобы я отказывался… Спасибо вам, мэм.
Она секунду продолжала сидеть на кобыле, выпрямив спину и глядя на него все тем же странным блестящим взглядом. У нее появилась на лице кривая улыбка.
– Интересно, о чем ты думаешь, глядя так на меня своими голубыми глазами?
– Мэм, я думаю о том, что вы не должны так долго держать разгоряченную кобылу на холоде.
– Я тебе не верю, ты – хитрый! Мужчины вроде тебя… Я могла бы заработать целое состояние, читая ваши мысли!
Она резко повернула кобылу и помчалась по снегу, взглянув на окна Пайк-Хауза, когда проезжала мимо.
Когда Джесс вошел в кухню, Бет была занята – пекла хлеб. Бетони лежала в колыбельке и тихонько похныкивала.
Джесс, не раздеваясь, сразу же подошел к колыбельке.
– Что случилось с моим цветочком? Она что, мокрая?
– Нет, – ответила Бет. – У нее неважное настроение, как бывает у всех нас.
– Может она хочет есть?
– Нет, я кормила ее двадцать минут назад.
– Тогда я не знаю. Но она так поджимает губы, что мне кажется, что она хочет есть.
– Тогда покорми ее сам.
– Ты смеешься надо мной, да?
Он взял Бетони на руки и положил ее себе на плечо. Она перестала хныкать и сразу заулыбалась. Он приложил губы к ее щечке и начал пофыркивать. Бетони улыбалась и гулила, и прижималась мордочкой к его лицу. У нее была такая мягкая и теплая, пахнущая молоком кожа.
– Ты – хитрюшка, – сказал он ей. – Ты не голодная, и не мокрая, и у тебя все нормально. Тебе только хотелось, чтобы кто-то подержал тебя на руках!
– Я видела, как ты разговаривал с миссис Леннем, – сказала Бет. – Чего она хотела?
– А? Она? Да ничего.
– Мне кажется, что если она ничего от тебя не хотела, то вы разговаривали об этом слишком долго.
– Мы говорили о плохой погоде, о снеге и так далее. И о том, что у меня нет работы на ферме.
– Жаль, что она не может тебе предложить работу у себя в хозяйстве. Она могла бы как-нибудь помочь тебе.
– Ну, она намекала на это, – сказал Джесс. – Только я отказался.
– Что? – воскликнула Бет.
– Она говорила со мной о том, чтобы я помогал Макнабу, понимаешь. Ну нет! Это не для меня. Следить за всеми.
– С каких это пор ты стал так разборчив?
– Я ничего не выбираю. Просто – это здравый смысл.
– Но зато будут платить деньги, так? Это лучше, чем совсем ничего не получать.
– Может да, а может – нет.
Он положил Бетони в колыбельку и подошел к окну.
– Я не стану работать у них.
– Не станешь?! Тебе это не подходит?!
– Да, это так!
– Очень жаль. Мне тебя жаль. В самом деле, видно, ты предпочитаешь заниматься браконьерством и чтобы тебе стреляли в задницу!
– Лучше пусть стреляют в меня, чем самому стрелять! И кроме того…
– Что, кроме того?
– Ничего, – сказал Джесс. – Просто кроме того, и все!
– Мне кажется, что тебе нравится сидеть дома сложа руки. Ты уже привык прохлаждаться.
– Ага, – сказал Джесс, не отводя взгляда от сверкающего снега. – Мне это очень нравится.
– Тогда убирайся, – заявила Бет. – Пока я тебя не стукнула как следует! Я не могу думать о том, как Гуди каждый день ходит в Чекеттс, а ты здесь прогуливаешься, как лорд. Если бы я была на твоем месте, мне было бы стыдно! Убирайся отсюда, пока я не разозлилась и не наговорила тебе гадостей!
– Я ухожу, – сказал Джесс и помчался к двери. – Ухожу сию же минуту! Сейчас же!
В снегу весь мир казался таким чистым и спокойным. Иногда издалека доносились странные искаженные звуки – стук топора по дереву. И эти звуки отдавались эхом – тук-тук.
Джесс определил, откуда они доносились, и пришел в лес, состоявший из каштанов и ясеней. Там валили топорами деревья двое мужчин. Они были похожи на братьев – оба с черными бородами и крючковатыми носами. Они также походили друг на друга ростом, силой и характерами.
– Нет ли у вас для меня работы? – спросил их Джесс.
– Нет, – хором ответили они ему.
– Я занимался рубкой леса. Правда, не так много, работал для Уильяма Тьюка из Хантлипа.
– Тебе уже сказали – нет! – сказал один из чернобровых. – Давай проваливай.
– Будь я на вашем месте, я бы срезал несколько веток до того, как начал рубить дерево. Если вы не сделаете этого, то потом будет сложно обрубать остальные ветки.
Рубщики перестали работать и посмотрели друг на друга. Потом один из них повернулся и покрутил в руках топор.
– Убирайся, – сказал он, – или я размозжу тебе голову!
Джесс развернулся и пошел прочь. За его спиной снова послышался стук топоров – тук-тук!
Мир казался тихим и голым в белом снегу. Нигде не было никакого движения. Джесс прошел от Страттс до Дири-Хилл, от Палмерс-Кросс до Биг-Мен-Стоун, от Плаг-Лейн до Литчетта и Уодхилла. Он не встретил ни единой души.
В Уолдхилле он наткнулся на лагерь каких-то цыган. Навес стоял прямо на земле, которую они очистили от снега и на которой постелили подстилки. Малыш лежал в плетеной корзине, мамаша чистила фланелевую рубашку – просто терла ее снегом. Отец сидел на бревне у костра и курил глиняную трубку. Трое детей – девочка и двое мальчишек сидели на корточках у огня и грели голые ноги, пока те не покраснели. В середине костра на треноге дымился закопченный котелок.
Джесс остановился и поприветствовал их, отдав честь. Он видел, как делал это его отец. Но темные сверкающие глаза на темных острых лицах смотрели на него не моргая. Джесс повернулся и пошел прочь.
С круглого холма в Чекеттсе, под названием Горб, он мог видеть строения фермы среди вязов, он видел даже, как кто-то ходил по двору. Стадо паслось на пастбище, притоптав снег – все это напоминало темный пирог, украшенный светлой глазурью. Он видел всю долину Скарне, где текла речка Нафф, извиваясь, как лента из черных чернил, между двумя плоскими белыми низинами. Джесс мог видеть отсюда далеко-далеко.
День начал клониться к закату, и выпал туман. К трем часам опять пошел снег. Сначала он повалил быстро, потом медленно посыпались крупные легкие хлопья. Они заполнили все небо и темнота начала быстрее окутывать землю.
Джесс шагал по дороге. А вот и мистер Ярби собственной персоной. Тот остановился, темным очертанием среди падающего снега, и позвал Джесса по имени.
– Изард? Это ты? Подожди! Ты что не останавливаешься, когда с тобой говорят? Мне нужно кое-что тебе сказать!
Но Джесс продолжал шагать. Руки в карманах, сгорбившись, а снег все падал и падал на притихшую землю.
Как она могла так накинуться на него! И эти сверкающие злостью глаза. Ведь она всегда понимала его, что же случилось? Он теперь никогда уже не станет ей верить! Между ними все кончено.
