Сьюзен Джи Хейно - Прекрасная притворщица
У «бедного» Растмура появилось нехорошее предчувствие, что мистер Нансини мог изрядно кое-что приукрасить. Насколько он помнил, в этом проклятом пожаре не было ничего смешного. Что же делает Джулия? Предполагалось, что она будет надежно заперта в своей комнате. Дьявол.
Он взглянул на Джулию.
— Мистеру Нансини нельзя говорить! Он должен восстанавливать голос. Ему следует отдыхать в своей комнате наверху.
— Не будь таким занудой, — сказала мать Энтони, отмахиваясь от него сложенным веером. — Мистер Нансини бережет свой голос. Он написал все на бумаге.
Растмур прищурился и посмотрел на Джулию: может, она хотя бы заметила, что он рассержен.
— А мистер Нансини не знает английский.
— Английский не единственный язык на свете, знаешь ли, — объявила Пенелопа. — Мистер Нансини писал на французском. И весьма хорошо, могу сказать. Он развлекает нас уже час. Ты знал, что он еще и поэт? Он написал для меня сонет! На французском!
— Неужели?
Растмур сжал кулаки, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не высказать все, что думает о познаниях мистера Нансини в области французского языка. Но его ярость, кажется, не осталась незамеченной женщинами. Пенелопа еще веселее рассмеялась, и, более того, у нее хватило наглости, чтобы показать на него пальцем.
— Взгляните, мистер Нансини, — воскликнула она. — Энтони делает это в точности, как вы нам показывали! Его подбородок и вправду дрожит, когда он очень расстроен. Боже, у вас настоящий талант к пантомиме.
Джулия посмела поклониться в ответ на похвалу Пенелопы. Растмур перестал сжимать челюсть и расправил плечи. Он вовсе не принимает одну и ту же позу, когда расстроен, и его подбородок не дрожит, как думают дамы в этой комнате.
— В самом деле! — воскликнула леди Дэшфорд, тоже пораженная способностями Джулии. — Я и не думала, что у оперных певцов так развита наблюдательность. Вы талант! Неудивительно, что лорд Растмур принимает такое участие в вашей жизни и стремится ввести вас в общество и на лондонскую сцену.
Теперь глаза Растмура удивленно расширились. Что он делает?
Его мать улыбнулась:
— Я горжусь тобой, Энтони. Тебе следовало сказать мне, что ты так заинтересовался искусством.
— А этот дом для сирот! — добавила Пенелопа. — Какая щедрость! Пожалуйста, возьми меня туда с собой когда-нибудь, и я отнесу подарки тем бедным детям, которым ты помогаешь.
Энтони не знал, правильно ли расслышал.
— Что?
Дэшфорд буквально ахнул:
— Боже!
— О, я знаю, что ты слишком скромен, чтобы признаться, — произнесла его мать, сияя. — Но мистер Нансини обо всем нам рассказал. Весьма похвально, что ты смог отказаться от своих обычных предрассудков и земных забот, Энтони. К тому же ты становишься более сдержанным. В самом деле, я могу гордиться своим сыном. Как только вернусь в Лондон, я прослежу, чтобы крепкие напитки исчезли из дома и больше не искушали тебя.
— Разумеется, ты этого не сделаешь! — воскликнул Растмур. — Что это вам рассказал мистер Нансини?
— Не рассказал, дорогой, а написал, — поправила его мать. — Но я понимаю, что ты не хочешь об этом говорить. Он уже объяснил, что ты лишь пытаешься загладить свою вину за то, как вел себя с некой молодой леди несколько лет назад, но мы больше не будем касаться этой деликатной темы.
— Что он сказал?
Джулия скромно улыбнулась, в то время как ругательства Растмура потонули в хохоте Дэшфорда. Боже, он убьет эту хитрую лгунью! Как, ради всего святого, он переживет все это? Судя по взглядам женщин и сочувственным похлопываниям по спине, полученным от Дэшфорда, это будет нелегко.
— Я и не представлял, что ты такой филантроп, — заметил друг, которому все это показалось весьма забавным.
— Я несчастная жертва, вот кто я, — пробормотал Растмур.
Он попытался бросить на Джулию пронзительный взгляд, но та как раз отвлеклась, поправляя свой галстук, и ничего не заметила.
— Все это впечатляет, Энтони, — не без скептицизма заметила Пенелопа, — и я почти понимаю, почему мистер Нансини был готов забыть о своей безопасности и броситься в огонь, чтобы спасти тебя, хотя ты и был мертвецки пьян.
— Что, прошу прощения?
Растмур мог лишь безмолвно таращиться на сестру. Даже если не обращать внимания на тот факт, что эта информация была полностью выдумана, у кого, Бога ради, Пенелопа научилась подобным выражениям?
— О, он не хотел тебя оскорбить, — продолжила Пенелопа, вспыхнув. — Нам пришлось умолять его, чтобы он рассказал нам все о том ужасном пожаре.
— И я полагаю, что зря, — добавила мать. — Страшно представить, что произошло бы, если бы мистера Нансини не оказалось там!
— Но он там был, — напомнила ей дочь. — А сейчас он здесь. Наш герой!
Она обернулась и посмотрела на Джулию, но та даже не побеспокоилась о том, чтобы изобразить хотя бы малейшее смущение.
Герой. Так, хватит.
— В самом деле, я многим обязан мистеру Нансини, — сказал Растмур, встречая лживый взгляд Джулии. — И я начну возвращать долг прямо сейчас, напомнив всем, что мистер Нансини крайне нуждается в покое и отдыхе.
Он подошел к Джулии и положил руку ей на плечо. Мышцы ее напряглись, и она съежилась. Он ее напугал? Это хорошо. Ей это не помешает.
— Идем, Нансини, — произнес он. — Должно быть, ты крайне утомлен.
Разумеется, Джулии нечего было сказать. Она могла лишь смотреть, и так она и поступила: взглянула мстительно, но ему было все равно. Нравилось ей это или нет, однако здесь он был главным, и ради своего собственного блага Джулии следовало делать так, как он говорит. Если ее личину раскроют, она окажется в опасности. Откуда ему знать, что слуги Дэшфорда не разболтают историю о женщине, переодетой мужчиной? Для Фицджелдера, Линдли, да и любого, затаившего зло, это будет более чем достаточно.
У него было слишком много других забот, чтобы думать еще и об этом.
— О, но мистер Нансини кажется мне совершенно здоровым, — запротестовала Пенелопа. — За исключением того, что он просто не может разговаривать.
— Дорогая, если Энтони считает, что нашему новому другу необходим отдых, то лучше нам довериться ему. Я уверена, что прошлой ночью они оба пережили ужасающее событие.
— Разумеется, — добавила леди Дэшфорд, поднимаясь с места. — Позвольте, я пошлю за слугой, который мог бы вам помочь, мистер Нансини.
— В этом нет необходимости, — заверил ее Растмур. — Я провожу мистера Нансини наверх, в его комнату, и прослежу, чтобы с ним было все в порядке.
Джулия удивленно изогнула бровь. Казалось, Дэшфорда это тоже позабавило, и он со смехом сказал:
