Кэндис Герн - Скандальная связь
Он на самом деле ей нравился. Кеттеринг был приятным и тактичным человеком, а также обладал весьма элегантными манерами. А еще он выглядел довольно-таки привлекательно. Ей повезет, если она его заполучит.
Если бы он только ее поцеловал.
Кеттеринг заметил, что Изабелла ему улыбается, него глаза зажглись робкой надеждой. Он улыбнулся ей в ответ:
— Как вам нравится бал, миледи?
— О, он очень… забавный.
Когда они заняли места в линии контрданса, Изабелла решила, что этот мужчина слишком пристоен и что поэтому она возьмется за дело сама. Она начала обдумывать способы, с помощью которых сможет прорваться сквозь непоколебимые приличия графа и дать ему понять, что демонстрация его внимания к ней только приветствуется, что она с нетерпением ждет от него поцелуя.
Если же он ее наконец поцелует, ей будет проще забыть те, другие, поцелуи.
Глава 11
— Простите, миледи, но вы, по-моему, рехнулись.
— Напротив, Дэнни, я чувствую, что голова у меня особенно ясная. Думаю, у меня хороший план.
— Почему бы вам не оттащить эту хреновину, простите, обратно к вашей бабушке? Это положит конец всему.
Изабелла и сама думала над такой возможностью, но все же решила этого не делать.
— У меня нет уверенности, что этим все кончится, Дэнни. Виконту почему-то очень нужна эта брошь. А что, если он отправится за ней в дом бабушки? Нет, я не могу подвергать бабушку опасности.
Дэнни шаркнул ногами и уставился в пол.
— Может, он охотится вовсе и не за рубином…
— Что ты хочешь этим сказать? Ричард украл его или пытался это сделать уже три раза.
Дэнни пожал худыми плечами:
— Не знаю. Я просто подумал, что его может интересовать что-то другое.
Разумеется, Изабелла знала, о чем думает ее маленький помощник. Да, Ричард может ею интересоваться, но это не имеет никакого значения. Она не верила, что он, целуя ее подобным образом, оставался совершенно бесстрастным. Впрочем, ей его ласки тоже не были абсолютно безразличны, ион использовал ее слабость, чтобы подпитать эти сексуальные желания, зная, что любая женщина восприимчива к его обольщению. Она ясно дала это понять, когда в первый раз пришла к нему, будучи не в силах скрыть свою жажду интимной близости. Ричард знал и то, что она вдова, и то, что после смерти Руперта у нее не было любовников.
Но искушение одинокой вдовы не являлось его первостепенным мотивом. Ричарду была нужна брошь. Изабелла не знала, почему именно, но он очень хотел ее заполучить. И какой бы личный интерес он ни выказывал (видит Бог, он очень хорошо его выказывал), это всего лишь средство добыть драгоценность.
Значит, он нанесет новый удар; вот только в этот раз она предоставит ему возможность преуспеть.
— Ему все еще нужна брошь, Дэнни. Он снова попытается ее украсть, и тогда мой план сработает. Это самое лучшее, что я придумала, чтобы положить конец игре, я в этом абсолютно уверена.
Мальчик пожал плечами:
— Как скажете, миледи. Итак, кто будет действовать в этот раз?
— Йейтс, по-моему. Он работает лучше всех, а это надо сделать очень, очень хорошо.
Забавное приключение постепенно становилось самой тщетной кампанией из тех, в которых когда-либо участвовал Ричард. Изабелла изо всех сил старалась осложнить дело, и ей это удавалось.
Она больше никогда не носила «Сердце Мэллори» на публике. Он ожидал, что она, скорее, будет выставлять украшение напоказ, искушать его, но Изабелла этого не сделала. Ричард каждый вечер присутствовал на нескольких праздниках только для того, чтобы посмотреть, там ли она и надела ли она его фамильную драгоценность. Поскольку Изабелла играла роль светской львицы, найти ее не представляло затруднений. Она присутствовала на каждом заметном событии, обычно в кругу одних и тех же поклонников. Но рубиновое сердце на ее платье больше не появлялось.
Кеттеринг постоянно находился рядом с Изабеллой, и ему явно отдавалось предпочтение. Ричарда очень интересовало, преодолел ли Кеттеринг возражения родственников и скоро ли он сделает предложение.
При мысли об этом Ричарду становилось нехорошо. Он испытал ее страсть, ее желание. Он знал, что ей нужно. Вряд ли Кеттеринг сможет ей это дать. Конечно, никогда нельзя узнать, как мужчина ведет себя в интимной обстановке. Возможно, у Кеттеринга имелись скрытые резервы, но Ричард в этом сомневался. Кажется, его сиятельство относился к тому типу мужчин, которые способны совершать с женой лишь редкие пристойные совокупления исключительно с целью произвести на свет наследника, утоляя при этом собственные физические потребности где-нибудь на стороне.
В каком же печальном положении окажется женщина, подобная Изабелле! В конце концов, ей наверняка придется заводить любовников, а их брак превратится в пустую формальность.
Ну вот, одернул себя Ричард, опять он допускает, что знает, как все произойдет, в то время как на самом деле он ничего не знает. Правда состояла в том, что ему хотелось поверить в то, что между Изабеллой и Кеттерингом не может возникнуть страсть. Он просто не мог себе этого представить. Ему совсем не нравилась мысль о том, что Изабелла может довольно постанывать в объятиях другого. Ричард считал эти стоны очень эротичными и не собирался делиться ими ни с кем.
Однако Изабелла больше не давала ему возможности услышать эти стоны. Она не избегала его и даже флиртовала с ним, дразня его причудливой улыбкой, но, когда бы он ее ни пригласил, она всегда оказывалась приглашенной, а остальное время пребывала в кругу друзей и поклонников. У них никогда не находилось времени побыть наедине. Кажется, теперь она выставляла Кеттеринга напоказ больше, чем драгоценность. Каждым взглядом и каждой улыбкой она давала понять, что ей нужен только граф.
Таким образом, у Ричарда оставалась последняя надежда. Если он хочет вернуть брошь, ему придется приблизиться вплотную.
Именно поэтому он сейчас рискованно балансировал на старой виноградной лозе, взбиравшейся по стене перед окном спальни Изабеллы. Он решился на старомодную кражу.
Ему потребовалось совсем немного усилий, чтобы взломать подъемное окно, но когда он тихонько поднял его, то столкнулся с закрытыми ставнями. К счастью, ему удалось их открыть, и он проскользнул внутрь, встав на широкий подоконник. Последним препятствием являлись тяжелые портьеры. Ричард слегка отодвинул их и осмотрел комнату, не желая рисковать и столкнуться со слугой.
Залитая лунным светом комната была пуста, и Ричард, немного помедлив, слез с подоконника.
Комната Изабеллы оказалась именно такой, какой он ее запомнил, — абсолютно простой; единственными предметами, указывавшими на присутствие женщины, были туалетный столик и кружевная подушка на кровати. Интересно, как выглядела эта комната прежде. Если принять во внимание чутье Изабеллы на модные вещи, здесь, похоже, было очень красиво, и вероятно, теперь ей больно жить в таких стесненных условиях, которые и в самом деле способны довести до воровства.
