Кэтрин Этвуд - Аврора
Однако в отличие от многих дам при дворе, она не злоупотребляла своей властью. Ее всего лишь забавляло такое внимание. Ни один из джентльменов, каким бы галантным он ни был, не затронул ее сердца, которое принадлежало Джайлзу Блэклоу.
Прошел почти целый месяц, и Аврора начала думать, что никогда больше не увидит Блэклоу. И вдруг он наконец появился.
Однажды поздно вечером, вернувшись после танцев при дворе, Аврора сразу же отправилась спать. Раздеваясь, она полюбовалась из окна на реку, поверхность которой поблескивала в лунном свете, потом забралась в постель. Не успела она заснуть, как услышала тихий звук открывшейся и закрывшейся двери. Сердце у нее заколотилось от страха. Она шепотом спросила:
– Кто там?
Скрипнула половица, и тихий голос произнес совсем рядом:
– Так-то ты встречаешь гостя?
– Джайлз!
Она бросилась в его объятия. Они целовались, крепко прижимаясь друг к другу, он гладил ее волосы. Наконец, они на мгновение отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание.
– Я так по тебе скучала, Джайлз, – положила она голову ему на плечо.
– Я тоже, дорогая, – ответил он, целуя ее в губы. – Чем ты занималась в течение последнего месяца? Не шалила?
– Ах, Джайлз! Я чудесно провожу время во дворце. Однажды мне показалось, что я видела королеву, хотя кто-то сказал мне, что это все-таки не она. Значит, я пока ее не видела.
– Будь осторожна, малышка, когда наконец встретишь ее. Хитрая старая лиса иногда может видеть то, чего никто не видит, хотя временами бывает слепа, как крот.
Аврора кивнула, догадываясь, что он имеет в виду то, что произошло с ним.
– Я буду осторожна. Я каждый вечер танцевала и смотрела представления. Мне кажется, что Лондон великолепен.
– И у тебя, наверное, толпа поклонников, не так ли? – явно поддразнивал он ее. – Признавайся, маленькая соблазнительница.
– Так и быть. Да, у меня есть несколько поклонников.
– Несколько?
– Ну да, всего какая-то горстка.
Он рассмеялся.
– Кокетка. У тебя наверняка целая вереница обожателей, по одному на каждый день месяца.
– Не совсем, – печально молвила она.
– Но почти, не так ли?
– Почти. – Она помолчала. – И леди Бартоломью, подруга матери Констанции, часто навещает нас. Она говорит, что из меня получится превосходная фрейлина и что она поговорит обо мне с королевой!
– Леди Бартоломью? Старая дама? – Аврора кивнула. – Я очень рад, что ты делаешь такие успехи, малышка.
– Я добилась бы еще больших успехов, если бы ты был рядом, – заметила она.
Он покачал головой.
– Нет, дорогая, нет. Такое просто невозможно.
Она вздохнула. Может быть, если она познакомится с королевой, то сможет поговорить с ней относительно Блэклоу и заставит государыню понять, что он ни в чем не виноват. И он сможет снова вернуться ко двору.
– Ну, что новенького при дворе, любовь моя? Какие ходят сплетни?
– Боюсь, я мало что знаю. Ведь я до сих пор понятия не имею, кто есть кто при дворе, так что мне часто бывает трудно понять, о чем идет речь; хотя от леди Бартоломью – а она большая любительница поговорить – я узнала, что одной из фрейлин пришлось срочно отбыть в родовое поместье на севере. Некоторые говорят, что у нее в семье кто-то тяжело заболел, тогда как другие утверждают, что она беременна.
– Какой скандал! – пробормотал он.
– Тебе смешно, – упрекнула она.
– Немножко. – Он помолчал. – Что-нибудь еще, дорогая?
– Могу добавить только, что примерно через неделю двор переезжает. Никто до сих пор не знает, в Ричмонд или в Гринвич. Мне все равно, потому что я нигде не бывала. Интересно, почему королева и двор так часто переезжают? В апреле двор будет в Виндзоре, к Страстной неделе вернется в Уайтхолл, а летом совсем уедет из Лондона.
– У них есть целый ряд причин практического характера. Ни один дворец не смог бы выдержать присутствие двора в течение целого года. Нужна генеральная уборка и санитарная обработка помещения. А летом в Лондоне жарко и возникают всякие эпидемии. Так что двор уезжает оттуда по соображениям охраны здоровья.
– Понятно.
– Ты поедешь вместе с ними?
– Не знаю. Я еще не знаю, принята ли я при дворе. И не уверена, что хочу стать придворной, – добавила она. – И потом, если я уеду с двором, то мы с тобой не сможем видеться.
– Не беспокойся, малышка. Мы что-нибудь придумаем. Верь мне. – Он погладил ее волосы и нежно поцеловал в губы. – Что-нибудь еще ты слышала?
– Что ты имеешь в виду? Да, совсем забыла: раздаются обычные недовольные высказывания относительно Марии, кузины Елизаветы, которая правила Скоттами и которую не любили многие придворные, причем не только за то, что она вышла замуж за французского принца, но и за то, что была римской католичкой.
– Говоришь, обычные высказывания? И ничего необычного?
– Нет.
Увидев ее озадаченный взгляд, он улыбнулся.
– Пусть я больше не бываю при дворе, но мне очень важно знать все, о чем там говорят. Спасибо, моя милая, ты проделала хорошую работу. Продолжай слушать и наблюдать. Для меня все очень важно.
Ей хотелось спросить, зачем ей нужно продолжать слушать и наблюдать и почему она должна оставаться осторожной, но она не стала задавать вопросов, сегодня она просто хотела быть с ним, со своим любимым.
– Джайлз?
– Да, моя дорогая?
– Поцелуй меня, обними, я так соскучилась по тебе.
– С радостью.
Он принялся целовать ее. Его губы, обласкав веки и щеки, стали гладить и нежить ее груди. Она откинула назад голову, чтобы он мог поцеловать ямочку под горлом.
Ее руки стали нетерпеливо расстегивать его рубашку. Дрожа от возбуждения, она провела рукой по волосам на его груди. Тяжело дыша, Блэклоу снова уложил ее на подушку и быстро разделся.
Вновь вернувшись в постель, он осыпал поцелуями ее губы, груди, напрягшиеся соски. Почувствовав, как его рука скользнула между ее бедрами, она застонала от наслаждения и широко раскинула ноги, испытывая нестерпимое желание.
Стремясь доставить ему такое же наслаждение, какое он доставлял ей, она взяла обеими руками символ его мужественности и с нежностью провела кончиками пальцев по всей длине, воспламеняясь от своего прикосновения. Бархатистый и твердый, он пульсировал в ее руке. Она почувствовала, как задрожал Блэклоу.
Его руки прошлись по ее ногам, животу, груди, и Аврора застонала. Он продолжал ласкать ее, ее желание нарастало, и когда она почувствовала, что ждать больше не может, она выкрикнула его имя, и он без труда вошел в нее.
Ритмично двигаясь, он погружался в нее с каждым разом все глубже. Горячая волна захлестнула ее, ногти впились в его кожу, и она выгнулась ему навстречу. В ушах у нее шумело, она закусила губы и почувствовала соленый привкус крови. Она вскрикнула одновременно с ним от испытанного блаженства. Их движения постепенно прекратились, и они лежали, обессилевшие, крепко прижавшись друг к другу влажными телами. Оба некоторое время молчали, потом он пошевелился, удовлетворенно вздохнул и поцеловал ее в губы, все еще пылающие от страсти. Его губы по сравнению с ее казались прохладными, и она с удовольствием вдохнула исходивший от него мускусный запах. Ей показалось, что она даже ненадолго задремала. Пошевелившись, она окликнула его.
