Кара Эллиот - Рискни ради любви
— Не слишком много, — призналась Алессандра.
Чуть передвинувшись, он жестом пригласил ее присесть рядом с ним.
— Что ж, учитывая научный склад вашего ума, давайте начнем с короткого технического объяснения. Используемые нами краски — это тщательно измельченные минералы или другие органические вещества, перемешанные с гуммиарабиком или медицинской желчью, а затем высушенные в форме кубиков определенного цвета. Ну, вроде тех, которые вы покупали в художественном салоне «Эс энд Джей Фуллерзэмпориум».
Опустив кисточку на палитру, а затем — в воду, Джек положил на текстурированную бумагу мазок краски.
— Краска растворяется в воде, позволяя кисточке распределить частицы краски по бумаге, — продолжил он. — Благодаря гуммиарабику высохшая краска липнет к бумаге. Как видите, пигменты прозрачные, благодаря чему достигаются глубина и объем. Это ключ к работе со светлыми тонами. — Смешав темные краски, он обвел кисточкой силуэты далеких холмов. — В зависимости от влажности бумаги можно достигать вот таких тонких нюансов, как этот.
Завороженная Алессандра придвинулась ближе к нему, наблюдая за тем, как оживает рисунок.
— Подумать только, ощущение такое, будто я сморю на эту картину сквозь утренний туман, — прошептала она.
Джек кивнул:
— Нуда, а если позволить краске хорошенько высохнуть, можно изображать резкие детали. — Он показал, как это делается, на уголке листа, прорисовав ветви деревьев. — Само собой, существует еще бесконечное число возможностей.
Едва пошевелив рукой, Джек легкими касаниями кисти добавил изображение луговых трав.
— Мне кажется, в этом вся прелесть этого способа. Подобной спонтанности и света не достичь с помощью масляных красок. — Легкий мазок фиолетовым пигментом — и на первом плане рисунка появилась полоса полевых цветов. — В этом можно убедиться, взглянув на чудесные работы мистера Тернера.
Алессандра восторженно замерла. Несколько быстрых мазков, несколько цветовых пятен — и каким-то непостижимым образом ему удалось запечатлеть суть этого мгновения. Ей казалось, что она почти чувствует тепло солнечных лучей, освещающих поля, и прохладу ветерка, пробежавшего среди листвы.
— Я бы сказала, что вы не менее талантливы, чем мистер Тернер, — сказала Алессандра.
Глаза Джека как-то странно блеснули, а потом он разразился самоуничижительным смехом.
— Вы очень добры, леди Джаматти, — проговорил наконец Джек, немного успокоившись. — Однако позвольте заверить вас, что мне надо еще многому научиться, прежде чем я смогу хотя бы мечтать о том, чтобы приблизиться по мастерству к мистеру Тернеру.
Алессандра посмотрела на его длинные изящные пальцы, восхищаясь природной грацией Джека, тем, как бережно он держал тонкую кисточку. Многие ли мужчины могли бы быть столь же скромными? Без сомнения, он обладал большим талантом, но никогда не говорил об этом.
— Также я восхищаюсь работами Дэвида Кокса — мастера по изображению солнца, ветра и дождя, — добавил Джек.
Александра подняла глаза, и он улыбнулся. Джек слегка запачкал щеку голубой краской и стал похож на озорного мальчишку. Алессандре захотелось стереть краску, чтобы ощутить пальцами тепло его кожи.
Вместо этого она прикоснулась к его альбому.
— Бумага в альбоме сильно отличается от той, на которой пишут письма?
— Да, конечно, — ответил он. — И от бумаги зависит, какой будет законченная работа. У бумаги верже грубая текстура и глубокие бороздки, а у вощеной бумаги гладкая поверхность.
— Как получилось, что вы стали интересоваться искусством? — поинтересовалась Алессандра.
Джек поджал губы.
— Трудно сказать, — ответил он после непродолжительной паузы. — В бытность свою мальчиком я много времени проводил в библиотеке, рассматривал картины. — Он откинул со лба прядь волос. — А еще у нас дома была портретная галерея предков. Мне нравилось смотреть на их лица, разглядывать мазки, сделанные масляными красками по холсту, да и сам холст тоже.
Однако наши семейные традиции не одобряли художественной чувствительности, — продолжил Джек. — Братья безжалостно дразнили меня, однако им не удалось выбить из меня желание заниматься живописью.
Алессандра еще некоторое время рассматривала его рисунок.
— Надеюсь, теперь они оценивают ваш талант, сэр.
На его лице промелькнуло удивление.
— Я был просто шокирован, когда мой старший брат Джордж решил хоть как-то компенсировать их былые выходки, — промолвил Джек. — Кстати, возможностью поехать на раскопки я обязан именно ему, его влиянию. Так что в некотором смысле вы правы. Я действительно богатый дилетант, получивший свое место благодаря происхождению, а не каким-то заслугам.
Неожиданно Алессандре стало стыдно за свои слова. Похоже, Джек заслуживает большего.
— Прошу прощения за те грубости, которые вы от меня услышали, — промолвила она. — Я не должна была судить о вашей квалификации, не видя ваших работ. Это непрофессионально. Прошлой ночью я просмотрела ваши эссе и зарисовки, сделанные в Италии. Должна сказать, что мы… Нам повезло, что в нашу экспедицию попал такой талантливый художник.
— Благодарю вас. — Джек опустил кисточку в смешанные на палитре краски, а затем добавил легкий мазок голубого к цвету неба. — Я ценю ваши слова, леди Джаматти. Но уверен, что должен доказывать свои способности здесь, на раскопках.
— Да, полевые работы всегда о многом говорят, — согласилась Алессандра. — Однако мистер Дуайт Дэвис дал мне несколько ваших эссе о принципах археологии. Читая их, я сделала вывод, что вы понимаете, как важно в мельчайших подробностях описывать прошлое.
— При этом очень важно передавать наши несовершенные знания будущим поколениям, — добавил Джек.
— А ведь многие так называемые эксперты заинтересованы лишь в том, чтобы собрать и присвоить как можно больше драгоценных вещей из прошлого времени, — со вздохом проговорила Алессандра. — Так стыдно, что люди без всяких сомнений воруют, по сути, древние произведения искусства и артефакты для собственных нужд, несмотря на то что они так нужны настоящим ученым, которые могут узнать много интересного, изучая их. Я вообще считаю, что такие вещи надо расценивать как преступление, потому что знания теряются.
Джек кивнул.
— Мне даже трудно что-то добавить к этому, — сказал он. — Нет ничего хуже человека, который прикидывается моралистом, а затем выясняется, что он настоящая змея в траве. Это отвратительно.
Наступило молчание. Алессандра говорила себе, что ей пора уходить, однако ноги не слушались ее и она не двинулась с места.
