Наталья Павлищева - Я – княгиня Ольга. Первая женщина на русском престоле
Ольга уже не видела, как погрузили мальчика на дровни вместо лесин, как уходил, сгорбившись и ни на кого не глядя, его отец, как князь махнул рукой, чтоб мужику отдали его корзно. Охота больше не шла, княгине всюду на снегу чудилась алая кровь мальчика. Они и с Игорем старались не вспоминать происшедшее. Только к вечеру мысли вернулись к своему, погибший мальчик забылся.
Игорь, казалось, все забыл в тот же момент, как дровни скрылись с глаз. Погиб древлянин? Пусть его, мало ли гибнет каждый день. Если б не Ольга, ехавшая рядом, да не глубокий снег, князь давно пустил бы коня рысью. Игорь одновременно мягок и жесток, справедлив и несправедлив, в его голове не держатся мысли, которые не касаются его самого. Ольга иногда сомневалась, что муж помнит о ней, когда нет надобности в чем-то советоваться. Вот и сейчас сидит, прикрыв глаза, а мысли далеко-далеко, все мечтает с Царьградом справиться. Потому и завела Ольга разговор о предстоящем походе, это единственное, о чем Игорь готов беседовать в любое время.
Княгиня огляделась, иногда ей хотелось хоть на несколько дней уехать из Киева и Вышгорода от забот, от ответственности, но всякий раз Ольга отбрасывала такую мысль, сама выбрала судьбу, ей не пристало жаловаться.
Князь выпрямил уставшие ноги, хмыкнул:
– Рано. Византийцы нас ждут, встретят так, что и до Царьграда не дойдешь. Надо подгадать момент. Пусть поверят, что я проглотил эту обиду, что слаб и не рискую связываться с Романом.
Ольга улыбнулась, перед ней сидел мудрый, хитрый правитель, не желающий ради своего тщеславия ставить под удар дружину. Верно продумал князь Игорь, пусть Византия решит, что он не собирается на Царьград, чем больше в это поверят, тем меньше будут готовы. А про то, что день подгадать надо, тоже верно.
– Верно решил, князь. В Царьграде зреет разлад, когда перессорятся посильнее, тогда и нападешь…. Только мыслю, что не одним русам нужно, хорошо бы договориться с остальными….
– С кем? – вскинулся Игорь. – С болгарами? Петр Роману в рот глядит, развалил страну, какую ему Симеон оставил! С уграми у меня и так уговор, а с остальными как договариваться? Кто нам друзья? Хазары? Печенеги? Или арабы?
Княгиня устало вздохнула:
– Про арабов не знаю, а вот с хазарами можно и договориться, и варяжские дружины позвать…
– Варягам платить надо, они бесплатно и гребка не сделают, – хмыкнул князь, поднимаясь с лавки.
Ольга хорошо понимала, что он прав. Казна пуста, уже второй год нет дани от Византии, плохи дела у купцов в Царьграде, долго так Русь не сможет, и воевать пора, и платить нечем. Придется князю Игорю самому собирать воев на рать, без помощи других. Все, чем она в состоянии помочь мужу, это разузнать, как дела в Царьграде, там уже много верных людей.
Наступил июнь 941 года. Князь Игорь снова верно подгадал момент нападения на Византию. Ненавистный ему Роман Лакапин едва держался на троне, против выступали собственные сыновья. Ольга только головой качала – как могут идти сыновья против своего отца? Свенельд усмехался – власть еще не то с людьми делает.
– Так что же, ради власти человек готов на все? – возмущалась княгиня.
– На многое, – внимательно посмотрев на нее, улыбнулся в усы варяг.
Игорь беседовал со Свенельдом не в трапезной, как обычно, а в ложнице, поэтому Ольга поневоле оказалась свидетельницей разговора и смолчать не смогла.
Такие беседы велись все чаще и действительно закончились походом. Но если князь Олег смог собрать Великую скуфь, отправляясь воевать Царьград, то Игорь сделать этого не смог. Или не захотел? Обещать будущую добычу было жалко, а просто платить за участие в походе нечем. Дело кончилось плохо.
А ведь так хорошо все начиналось…. У Царьграда действительно почти не было защиты, их не встретила ни одна ромейская хеландрия. Одно заботило князя, и, как оказалось не зря, – русичи, что шли по суше, никак не давали о себе знать. Да и ладьи, подошедшие от Тмутаракани, тоже вели себя вольно. Игорь твердил, что это плохо, действуют, точно пришли пограбить и удрать. Свенельд хохотал в ответ:
– А зачем же, если не пограбить, князь?! Зачем мы сюда пришли? Можно, конечно, и ромеек пощупать, но это потом. Сначала мы у них все золото возьмем!
Варяги на румах, слыша такие речи, довольно хохотали, а князь морщился: только и знают грабеж.
Наконец им навстречу выплыли несколько византийских хеландрий. Завидев их, Свенельд чуть не свалился от смеха в воду. Было от чего – суденышки, верно, вытащили со свалки и спешно залепили дыры воском, до того они были стары и ни на что не годны.
– Князь, это флот Византии? Вели дружинникам убрать боевые стрелы, мы эти корыта и простыми продырявим.
То, что произошло потом, казалось страшным сном, от которого не удавалось проснуться. Полуживые хеландрий, действительно державшиеся на воде только волей правивших ими людей, приблизились на расстояние перестрела, стоявших на них можно было уже бить боевыми. И тут… С их стороны вдруг полетел огонь! Вмиг полыхнуло все вокруг: ладьи русов, одежда на тех, кто под этот огонь попал, даже вода вокруг судов! Несколько мгновений русичи в оцепенении не двигались, всех вывел из ступора жуткий крик сгоравших заживо. Люди заметались, пытаясь потушить свои ладьи, поскорее отплыть подальше от этого огненного шквала. Игорь пришел в себя от первого же крика, стал командовать вполне толково. Его ладья повернула первой и стала удаляться от мечущих огонь хеландрий. Вслед за ней повернули еще несколько. Не всем удалось, многие горели, люди с них бросались в воду, стараясь отплыть, но горела и сама вода! Такого русичи никогда не видели!
Вдруг Игорь заметил в воде возле правого борта прыгнувшего со своей ладьи Любомира, русич пытался избежать жуткой смерти в огненном потоке. Его судно загорелось одним из первых. Князь вдруг сделал знак гребцам остановиться и потребовал веревку. Свенельд раздраженно закричал, что не время кого-то спасать, можно и самим погореть! Но Игорь так гаркнул на своих дружинников, что те бросились выполнять приказ. Любомир схватил веревку, но забраться в ладью не удавалось, волна относила чуть в сторону. Поняв, что действительно можно сгореть, Игорь перегнулся вниз и закричал Любомиру.
– Обвяжи вокруг себя! Держись крепче! – И снова скомандовал: – Грести! Быстрее!
Любомиру удалось обвить веревку вокруг своей руки, а вот обвязаться он не смог, так и плыл вслед за ладьей князя на расстоянии. Началась гонка с огнем. Он разливался все шире, грозя захватить и выход из гавани. Если доберется до Любомира, никакая веревка не спасет. Князь принялся накручивать ее на свою руку, подтягивая названого брата ближе к борту. Тот в свою очередь, уже немного придя в себя, тоже стал перебирать канат, шли томительные минуты, снова, как тогда на Днепре между Вышгородом и Киевом, время стало тягучим и медлительным, но в этот раз Любомиру не удавалось его обогнать, никак не удавалось. Наоборот, он двигался медленнее, а огонь быстрее.
