Люси Эшфорд - Куртизанка и капитан
— Кэти, дорогая, я собираюсь немного прогуляться.
Кэти поцеловала приемную мать и вновь вернулась к игре. Мэри права, девочка здесь счастлива. Ребенок очень быстро приспособился к жизни в новых условиях, равно как чуть раньше в доме Хелен.
Она поняла, что Алек уже спустился и внимательно наблюдает за ними.
— Она быстро заводит друзей, — заметил он.
Розали кивнула:
— Малышка всегда легко приспосабливалась.
— Сколько Кэти было лет, когда умер ее отец?
От этого простого вопроса перехватило дыхание.
— Она… ей было… О, она была совсем крошечной. — Розали с трудом находила слова. — Кэти никогда его не знала.
Неужели в его черных глазах блеснула искра сомнения? Если и так, Алек ничем его не выдал.
— Пойду взгляну на лошадей. Встретимся в прихожей.
Розали вошла в дом, и опасения вернулись снова. Внезапно перед ней появилась огромная золотистая собака с печальными глазами и, словно пригласив за собой, неспешно потрусила по коридору, как оказалось, в кухню, где на высокой полке стоял поднос со свежеиспеченным печеньем.
Пес так преданно вилял хвостом, что Розали пришлось угостить его двумя печенюшками, которые тот немедленно проглотил с таким видом, будто не ел несколько дней. Будучи занята с собакой, похлопывая и поглаживая его золотистую шерсть, Розали не заметила, как вошел Гаррет.
— Мадам, вам ведь нравятся собаки?
Она подпрыгнула от неожиданности, внезапно услышав его голос.
— О, не всегда, честно говоря. Но эта просто великолепна! Как зовут пса?
— Аякс. Он хороший парень, этот Аякс. — Гаррет взглянул на Розали с неожиданным дружелюбием. — Угощали его печеньем моей женушки, так? Хорошо, она бы шкуру с меня спустила, если бы застала, а раз этим занимаетесь вы, то все в порядке, понимаете?
Розали была озадачена отсутствием логики в его словах, однако Гаррет уже указывал ей на дверь:
— Капитан просил передать, что будет ждать вас на улице, мадам.
Алек успел где-то раздобыть двухколесный открытый экипаж, в который были впряжены два вполне сносных жеребца серой масти. Гаррет взгромоздился на запятки, поэтому вести личные беседы не представлялось возможным.
Но Розали понравилась поездка. Ей понравилось сидеть подле Алека, чувствовать на себе дыхание свежего весеннего ветерка, рассматривать проплывающие пейзажи, оживленные улицы Лондона, магазины, встречные экипажи. Сознавать рядом с собой успокоительное присутствие капитана, видеть, как искусно он управляется с вожжами. Замечать восхищенные взоры, которые бросали на него проходящие мимо дамы, и их же завистливые взгляды в ее сторону.
Она притворяется. Да, притворяется, делает вид. «Всего лишь прикидывается, чтобы ввести в заблуждение», — напомнила себе Розали. Как оказалось, вести беседу с ним значительно легче, чем она предполагала, поскольку они затронули совершенно нейтральную тему — его сад.
— Какое замечательное место, — тепло заметила Розали. — По крайней мере, было когда-то!
Алек кивнул:
— Боюсь, прежде всего я озабочен необходимостью поддерживать дом хотя бы в таком состоянии, чтобы он не разваливался на части. Но вы правы, некогда сад был прелестнее. Только не говорите мне, что вы еще и знаток садового искусства, миссис Роуленд?
Она запнулась.
— Рядом с нашим коттеджем в Оксфордшире был сад. Моя… моя матушка его очень любила.
Ее голос дрогнул. Матушка с такой заботой ухаживала за садом, который разбила в память о любимом мужчине. Ее отце. В нем росли типично английские цветы — розы, розовые штокрозы, анютины глазки. Когда Линетт пропала, мать день за днем проводила в своем садике, надеясь на возвращение потерянной дочери.
— Миссис Роуленд, с вами все в порядке?
Розали быстро промокнула платочком глаза, делая вид, что туда попала соринка,
— Да-да, благодарю вас, все замечательно.
Невероятно, чтобы он догадался о ее горе, однако, похоже, так и служилось, поскольку в дальнейшем Алек, умело направляя экипаж по лондонским улицам, развлекал ее рассказами о великолепных садах в Испании и Португалии, к сожалению, многие из них были разорены во время войны. Вскоре он замолчал, сконцентрировавшись на оживленном движении, и Розали почувствовала укол пробудившихся опасений. «Ты должна спросить его о Линетт».
И что потом? Если капитан Стюарт виноват, что, по ее мнению, он должен сделать? Что она хочет, чтобы он сделал?
Возможно, Розали бы желала, чтобы он извинился. Но больше всего ей хотелось ошибаться.
* * *Когда они прибыли, Розали была потрясена. Последние десять минут она почти не обращала внимания на окрестности, будучи поглощена своими мыслями. Теперь же буквально онемела.
Они остановились на улице, где огромные особняки с отделанными белой резной штукатуркой фасадами величественно взирали на просторную площадь, засаженную стройными изящными деревьями и прекрасно ухоженными кустами. Простенький выезд Алека совершенно терялся на фоне роскошных экипажей с ливрейными лакеями на запятках. «Да это Мейфэр», — тревожно озираясь, осознала Розали. Местность вокруг столь же отличалась от Спиталфилдза с его Вороньим замком, сколь королевский дворец от хижины бедняка. И все-таки Гаррет уверенно направился к большому парадному входу и несколько раз приподнял блестящую бронзовую колотушку так, будто знал это место! Побледнев, Розали обернулась к Алеку:
— Это что, какая-то шутка?
— Вовсе нет. — Алек внимательно наблюдал за ней со странным выражением лица. — Мы пришли сюда, чтобы посмотреть парочку картин, помните?
— О, мастер Алек! — радостно воскликнул Джарвис, отодвигая в сторону открывшего дверь дворецкого.
Алек приветливо поздоровался:
— Мы совсем ненадолго, Джарвис. Все в порядке? Брат заезжал?
Джарвис нахмурился и понизил голос:
— О да, сэр. Он приходил, чтобы взять с собой еще картины. И объявил, будто делает все по приказу вашего отца, мастер Алек!
— Даже так! — Ледяной голос Алека казался обманчиво мягким.
— Большинство картин он вернул. Но обязательно посмотрите все, обязательно. Я вижу, вы пришли со спутницей.
Розали последовала за ним по ступенькам и безмолвно замерла на пороге.
— Это моя знакомая, Джарвис, — пояснил Алек. — Возможно, ты отыщешь нам что-нибудь перекусить, примерно через часик-другой?
— О, если вы голодны, мастер Алек, в доме полно отличной еды, доставлена из лучшего лондонского ресторана около часа назад. Настоящий пир, должен вам сказать.
— Еды? Но ведь дом закрыт!
— О да, сэр. И повар вашего отца отбыл вместе с ним в Карфилдз. — Лицо старого дворецкого помрачнело, голос перешел на шепот. — Но, понимаете, я, кажется, знаю, кто все это заказал от имени вашего батюшки. Сегодня устраивается что-то вроде званого вечера. А мы, слуги, разве были проинформированы о том заранее? Нет! — Он сокрушенно покачал головой. — Если вы интересуетесь моим мнением, будет справедливо, если вы и юная леди отведаете немного от этого изобилия! А еще одежда, сэр, — Джарвис поджал губы, — одежда, которую нам приказано выкинуть, потому что она выйдет из моды.
