Барбара Картленд - Триумф любви
Карета уже подъезжала к церкви, как Тина почувствовала, что все ее тело будто онемело. Ей хотелось разрыдаться, потерять сознание, но ей казалось, будто тяжелые цепи приковали ее к сиденью и у нее нет сил ни на какие чувства.
Они ехали молча. Герцогине нечего было добавить к тем напутствиям, которые она уже дала Тине.
Карета несла их по Беркли-сквер, по Бротон-стрит, через Бонд-стрит, мимо роскошных магазинов прямо к церкви Святого Георгия.
У входа собралась огромная толпа. Казалось, что все кому не лень пришли посмотреть на эту свадьбу. Тина вышла из кареты, и присутствовавшие замерли от восторга.
Тина оглянулась по сторонам. Даже в этот последний момент мог появиться лорд Винчингем, чтобы спасти ее. Еще не поздно. Карета отъехала за угол церкви. Кучер, погоняя лошадей, проклинал толпу, которая загораживала дорогу. Герцогиня подала Тине руку, затянутую в кружевную перчатку. Невеста взяла ее, и обе женщины направились через огромные ворота в церковь.
Тина видела, как сотни взглядов пытаются рассмотреть ее лицо. Возможно, они не понимают, почему ее сопровождает герцогиня, а не лорд Винчингем, подумала она. Наверное, не все слышали слова мистера Грейчерча.
Тина опустила глаза. Шаг, другой, третий… И вот она уже идет по красному ковру. В глубине души все еще теплится надежда на то, что граф не подведет ее.
Они остановились. Тина почувствовала, что кто-то подошел к ней, и, даже не глядя, поняла, кто это. Началась церемония венчания.
Прекрасные слова священника девушка пропускала мимо ушей. Ей не хотелось слышать их. Наконец прозвучал вопрос:
— Кристина Мэри Александра, согласна ли ты взять этого человека в законные мужья?
В этот момент она поняла, что уже слишком поздно, и холодный кинжал безнадежности вонзился в ее сердце. Она услышала, как чей-то робкий, тихий и запинающийся голос ответил: «Согласна», и только потом поняла, что это ее собственный голос. Потом раздались слова сэра Маркуса, произнесенные самоуверенным тоном победителя:
— В горе и в радости, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас.
«Тогда мне лучше умереть!» — чуть не произнесла вслух Тина, собрав все свои силы, чтобы не упасть в обморок.
Когда брак был скреплен подписями, сэр Маркус взял ее под руку, и они направились по центральному проходу к выходу. Теперь только Тина осознала весь ужас своего положения.
Ей вспомнилось чувство омерзения, охватившее ее в те минуты, когда он обнимал ее в карете по дороге на Беркли-сквер. В его глазах Тина увидела огонь желания, который пугал ее больше всего на свете.
— Осталось совсем немного времени, моя дорогая, — произнес сэр Маркус искаженным страстью голосом, — и мы останемся наедине. Помни, ведь я твой муж.
— Мое платье… моя шаль… вы… вы порвете их, сэр. Нам нельзя… нельзя быть растрепанными… на приеме.
Это была отчаянная попытка оказавшейся в неволе птички выиграть хоть немного времени. Торжествующая улыбка сэра Маркуса напоминала гримасу палача, который знает, что, как бы ни билась его жертва, спастись ей все равно не удастся.
На Беркли-сквер они стояли битый час, принимая поздравления и по сто раз выслушивая пожелания «добра и счастья». Тина разрезала свадебный торт, и кто-то вместо лорда Винчингема предложил традиционный тост:
— За жениха и невесту!
Когда прием подошел к концу, герцогиня сказала Тине, что ей следует переодеться, и она с радостью направилась в свою комнату, услышав слова сэра Маркуса:
— Не задерживайся, дорогая. Я твой нетерпеливый поклонник!
Тина стояла в своей спальне и, закрыв глаза, ждала, пока служанки разденут ее. Чувство оцепенения уже оставило ее, но ему на смену пришло предчувствие чего-то мрачного и необъяснимый страх, от которого у нее задрожали руки, а сердце было готово в любую секунду выскочить из груди.
Отныне она замужем. Она стала леди Уэлтон. Служанки обращались к ней «миледи». Она знала, что если откроет глаза, то увидит у себя на пальце обручальное кольцо.
— Миледи были восхитительной невестой! — откуда-то издалека доносился голос служанки герцогини, почтительно сделавшей ей комплимент. Тина ничего не ответила.
Через несколько минут сама герцогиня вошла в комнату, и Тина повернулась к ней. В глазах ее было отчаяние.
— Карета ждет! — сообщила герцогиня. Тина знала, что она нарочно не сказала: «Твой муж ждет тебя».
— Я готова, — ответила Тина.
Она поняла, что мешкать не имеет уже никакого смысла. Незачем оттягивать момент ее позора. Она взяла свои перчатки и маленький ридикюль, который подходил к ее атласному платью. Сама того не желая, Тина посмотрелась в зеркало. Ее шикарная шляпка была украшена нежно-голубыми перьями. На изящной шее Тины сверкали бриллианты, а корсаж ее платья украшали изящные прозрачные кружева. Ей стало интересно, почему она выглядит такой молодой, а чувствует себя такой старой и сгорбленной под тяжестью страха перед тем, что ей предстоит пережить.
Тина повернулась к герцогине и, едва сдерживая рыдания, сказала:
— Когда он… вернется… передайте ему… что я была… смелой… и что мне… мне его не хватало. — Герцогиня кивнула, и Тина поняла, что она тоже чуть не плачет. Тина обняла ее и добавила: — Вы были так добры ко мне, миледи, так добры!
— Если бы я только могла тебе помочь! — неожиданно расчувствовалась герцогиня.
— Нет, мне уже никто не поможет. Гордость, как вы сказали, — единственное, что у меня осталось.
— Спасибо, — сказала она служанкам. Затем она вышла из комнаты и спустилась по лестнице к своему жениху.
Тина попрощалась с гостями, которые обсыпали ее лепестками роз и рисом, и вскоре вместе с сэром Маркусом она уже ехала в направлении Гросвенор-сквер.
— Что скажете, леди Уэлтон?
Сэр Маркус облокотился на спинку дивана, и Тина почувствовала облегчение от того, что он пока еще не делает попыток обнять ее. Однако страх все еще не отпускал ее, и она отчаянно пыталась сдержать охватившую ее дрожь.
— Вы ничего не хотите ответить мне? — неожиданно произнес сэр Маркус. — Это, наверное, от усталости? Или вам просто сложно выразить словами ваше счастье?
— Боюсь, что я немного устала, — ответила Тина.
— Тогда мы ляжем спать пораньше, когда приедем в мой дом в Ньюмаркете, — весело сказал сэр Маркус и протянул ей руку. — Не надо меня бояться, Тина. Мы же теперь муж и жена. Я вас не съем.
Он засмеялся, потом медленно, но настойчиво обнял ее.
— Ты так красива, а страх в твоих глазах просто сводит меня с ума. Нам ехать еще очень долго, так давай же не будем терять времени.
