Сью-Эллен Уэлфондер - Влюбленный дьявол
Пусть у них вырывают сердце из груди и бросают в грязь.
– Ты много значишь для меня, милая, – попытался он успокоить ее. – Я очень хорошо к тебе отношусь. Думаешь, я не знаю, чем ты здесь занималась все это время? И хватит думать о моей покойной жене, разденься и ложись в постель.
От его слов Линнет еще больше расстроилась. И когда он хотел помочь ей раздеться, она оттолкнула его, прикрыв руками грудь, будто перед ней вырос сам дьявол из ада.
– Не прикасайтесь ко мне, я больше не разденусь при вас. Вы все равно будете сравнивать меня с леди Кассандрой, хотя… хотя тут нечего сравнивать. Я ведь дурнушка.
– Боже мой! – не выдержал Дункан. – Ты много для меня значишь. И я хочу тебя. Это ты хотела услышать?
Он прижал ее к груди.
– Это правда! Я хочу тебя!
– Не верю!
– Черт побери, ты испытываешь мое терпение. – Он крепко обнял ее. – Милая, неужели ты думаешь, что я спал, пока твои пальчики бродили по моему телу? Да за кого ты меня принимаешь?
– Значит, вы знали? – воскликнула Линнет, не веря своим ушам.
– Конечно.
Его руки скользили по ее спине, опускаясь все ниже и ниже. Наконец он обхватил ладонями ее ягодицы и прижал к себе так, что она не могла не почувствовать его возбуждение.
– Ты сводишь меня с ума.
– Это я сойду с ума, если вы меня не отпустите. – Ее ладошки уперлись ему в грудь. – Разве вы не говорили, что не желаете сделать меня своей настоящей супругой?
– Говорил, но мое право как господина изменить свое решение. Может быть, прикоснешься ко мне сейчас, когда я бодрствую? Тогда мне не нужно будет скрывать от тебя свое возбуждение. Тебе гораздо больше понравится это занятие, если мне не придется притворяться спящим. – Говоря это, Дункан гладил ее нежную шею под влажными волосами. Ее нежный живот был прижат к его мужскому естеству, пришедшему в полную боевую готовность. – Так что скажешь, женушка? – Он отступил на шаг и раскинул руки. – Готова ли ты прямо сейчас приступить к исследованию?
– Я не могу, – вздохнула она.
– Можешь и будешь. – Губы Дункана изогнулись в соблазнительной улыбке, но Линнет все еще смотрела на него с тревогой. – Что сделать, чтобы ты мне поверила? Поцеловать?
Дункан обнял ее, она напряглась, но уже не вырвалась. Дункан начал гладить ее плечи, спину, бедра, приятно округлый зад, пока не почувствовал, что ее сопротивление ослабевает.
– Сейчас я тебя поцелую, – сказал он, чувствуя, как ее тело отзывается на его ласки.
Он поцеловал ее так нежно и долго, что ему стоило огромных усилий сдержать себя. Как можно осторожнее он раскрыл языком ее губы и услышал ее легкий вздох.
Довольный собой, Дункан завершил поцелуй. Продолжая держать ее лицо в своих ладонях, он прижался к ней лбом.
– На сей раз это не было таким мучением, не правда ли? – Он все еще не мог унять дрожь во всем теле от этих сладких губ. – Как бы я хотел целовать тебя всю ночь, милая. Всю тебя.
– Пожалуйста, не надо, сэр, – противилась она, но ее учащенное дыхание и истомленное желанием тело свидетельствовали о другом. – Не надо делать этого со мной.
– Ты меня боишься? – Дункану очень не хотелось об этом спрашивать, но он должен был знать. Он не прикоснется к ней, если она его боится.
– Нет, сэр, нисколько. Я уже объяснила, почему не стремлюсь завоевать вашу любовь. – Она говорила удивительно спокойно, глядя прямо ему в глаза. – Я не хочу вступать в сражение, заведомо зная, что проиграю его.
Дункан прикусил язык, чтобы не наговорить лишнего.
– Нет никакого сражения, малышка, а если бы и было, ты одержала бы победу, – отозвался Дункан со всей нежностью, на какую только был способен.
На ее шее трепетала жилка, и он дал себе слово овладеть ею осторожно, не напугав своей бурной страстью. Она больше не пыталась отстраниться от него, и это его приободрило.
Чтобы она испытала настоящее наслаждение, он должен быть изощренным в ласках. Но он так долго подавлял в себе желание, что вряд ли у него что-нибудь получится.
И тут он вспомнил, что однажды сказал ему король. Брюс был готов поклясться, что ничто не возбуждает женщину так, как разговоры о постельных утехах. Улыбка скользнула по губам Дункана. Да, он последует совету короля и добьется своего.
Уже давно ему не было так легко и хорошо. Дункан взял жену за руку и стал водить ею по своему телу.
В этот момент грянул гром и молния разорвала ночную темноту, на миг озарив комнату серебристым светом, и Дункан успел заметить закрытые глаза и приоткрытые губы Линнет, как будто она ждала нового поцелуя.
Медленно, чтобы не разрушить возникшее между ними волшебство, Дункан положил ее ладонь на свое сердце.
– Чувствуешь, как от твоей близости во мне кипит кровь? – Спросил он хрипло. – Тебе нравится прикасаться ко мне?
Поколебавшись, она кивнула.
– Тебе не нужно меня стыдиться. – Он погладил ее по пылающей щеке. – Я никогда не попрошу тебя сделать то, что тебе неприятно. Не станешь же ты возражать, что тебе приятно трогать мое тело?
Дункан пристально посмотрел на нее.
– Или я ошибаюсь?
– Приятно, – призналась она после долгой паузы.
Радость охватила Дункана.
– Так почему ты отказываешь мне в таком же удовольствии?
– Я не отказываю, – произнесла она чуть слышно.
– Что же тогда нам делать с этой мокрой одеждой?
Она все еще выглядела неуверенной и встревоженной, но плед сняла и даже подняла руки, чтобы он мог ее раздеть. Напряжение в паху Дункана стало невыносимым. Он стащил с нее платье, потом рубашку, и его страсть разбушевалась с невиданной прежде силой. При виде стоящей перед ним обнаженной жены Дункан потерял голову.
Ее готовность отдаться ему пробудила в нем давно забытое стремление удовлетворить женщину.
И стать ее единственным мужчиной.
Ее скромность и чистота вернули к жизни чувства, о которых он давно забыл. Может быть, это всего лишь дьявольская насмешка, но ему показалось, что она тоже хочет его.
При мысли об этом Дункан испытал что-то похожее на счастье. Словно вдалеке зажегся маяк, осветивший путь его душе.
Ничего подобного Дункан никогда не испытывал. Кассандра жестоко разрушила его юношеские мечты.
Она никогда не испытывала настоящую страсть, наслаждалась сознанием своей красоты и сексуальности, эта адская смесь сводила Дункана с ума, да и любого мужчину, попавшего в ее сети.
В то же время один лишь взгляд на жену, такую неопытную и невинную, возбуждал его больше, чем Кассандра с ее изощренностью. Его милая Линнет с ее округлыми формами и огненными волосами так волновала его, что он и помыслить не мог о другой женщине.
Он подхватил ее на руки и понес к постели. Осторожно опустил на шелковые простыни, прильнул губами к ее горячим от вспыхнувшей страсти губам и стал жадно пить их божественный нектар.
