Мэдлин Бейкер - Индейская страсть
К тому времени, как она села напротив Калеба, ее всю охватило странное возбуждение. Накладывая пищу в свою тарелку, она старательно отводила глаза от его лица. Но вот он прикоснулся к ее руке, и сердце сразу сбилось с ритма.
Келли вскинула ресницы; их взгляды встретились и надолго замерли друг на друге.
В мужских глазах, темно-серых, как предгрозовые облака, полыхало неприкрытое желание, в них бился такой огонь, что девушка вздрогнула, словно ее пронзила молния. Все чувства до крайности обострились.
Великий Боже! – подумала она, если даже после вымышленной помолвки между ними пробегает такая искра, то что было бы, если бы это оказалось правдой?
– Келли…
Напуганная его голосом, полным страсти, и ответной волной, поднявшейся в ней самой, Келли быстро покачала головой.
– Нет. Мы не должны… Я не могу.
Калеб провел ладонью по лицу. Нет, не имеет он права желать близости с Келли, но все же каждой клеткой своего существа хочет ее. Однако никогда, ни за что не возьмет ее силой.
– Келли, все в порядке.
– Извините меня, – задыхаясь, проговорила Келли, хотя и не совсем понимала, за что, собственно, просит прощения.
– Не надо извиняться, – хрипло сказал Калеб. – Ты не сделала ничего дурного.
С великим трудом он подавил импульсивный порыв притянуть ее к себе прямо через стол и заключить в объятия. Овладев собой, он указал на стоящее перед ним блюдо:
– Выглядит аппетитно.
Келли постаралась сосредоточиться на еде, но из этого ничего не вышло. Вкуса пищи совсем не ощущалось.
Значительно позже, когда мыла посуду и расставляла ее на полки, она даже не могла вспомнить, ела ли вообще в этот вечер. Перед ней неотступно стояли его глаза, в ушах звенел дрожащий голос.
Она очень рано отправилась к себе в комнату, а мысли беспокойно метались: что же было бы, если бы они действительно обручились? Тогда она наконец-то почувствовала бы себя надежно, уверенно, ей не пришлось бы больше беспокоиться о завтрашнем дне, о том, где найти средства, чтобы обеспечить себе пропитание. Не надо было искать место, где жить, человека, который стал бы о ней заботиться, да и – что скрывать? – думать о карманных деньгах, чтобы покупать то, что захочется.
Келли улеглась в постель, до подбородка натянула одеяло и устремила глаза в потолок. Неужели когда-нибудь кто-то по-настоящему ее полюбит, неужели у нее тоже будет свой собственный дом, где станут резвиться дети? Респектабельная семья, любящий муж…
Она подавила вздох. Перед глазами по-прежнему стоял образ смуглого метиса. Казалось, что он был сотворен из эбенового дерева и бронзы.
Словно уловив страстное томление ее мыслей, рядом с кроватью появился Калеб. Огромной, огрубелой, но такой нежной ладонью погладил ее по щеке, пропустил пальцы сквозь волосы, провел по виску. С губ сорвался едва слышный шепот, в котором угадывалось ее имя. Голос сразу же обволок ее сладостной пеленой. Глухо вскрикнув, Келли потянулась к мужчине, и Калеб лег подле нее на широкую кровать.
Короткое мгновение оба смотрели друг другу в глаза, и вот ее губы накрыли рот Калеба. Поцелуй его был жарок, руки блуждали по ее телу, дотрагивались до самых сокровенных местечек, которых никто прежде не касался, заставляли вздрагивать от неведомого доселе возбуждения, похожего на муки. Ничего подобного раньше ей не приходилось испытывать.
– Покажи мне, – взмолилась она, – научи, что делать дальше.
Он раздвинул губы в улыбке, сверкнул белоснежными зубами, неправдоподобно яркими на фоне бронзового лица, и засмеялся. Но почему-то тембр голоса был похож на голос Ричарда Эштона, тычущего в нее пальцем и кричащего, что она непременно пойдет по дорожке своей матери, что в базарный день ей и двадцати пенсов никто не даст…
В холодном поту Келли вскинулась на подушках, отчетливо слыша собственный крик. И только теперь ей стало ясно, что это был сон.
Она села, стараясь унять бьющееся сердце. И увидела, что дверь спальни распахнута настежь.
– Келли? Что с тобой?
Калеб. Она с облегчением перевела дыхание.
– Нет-нет, все нормально, – проговорила девушка дрожащим голосом. – Сон дурной приснился, только и всего.
Перечеркнув мощным силуэтом плотную ночную тьму, он подошел к кровати. Хоть Келли и знала, что разглядеть он сейчас ничего не сможет, инстинктивно натянула на себя одеяло.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо.
Он чуть помедлил, подавляя в душе единственное желание – обнять ее, успокоить, убаюкать, но, зная, что, едва дотронется до нее, не сможет себя остановить, сдержал обуревающие его эмоции.
– Ну тогда спокойной ночи.
– И вам того же.
Напряженный слух Калеба уловил тихий шелест постельного белья.
Предательская мысль метнулась в голове: куда как просто взять и прямо сейчас забраться к ней в постель, разбудить дремлющее в ней желание, растормошить. Всякий раз, когда он дотрагивался до нежной кожи Келли, возникала эта мысль и молнией раскалывала мозг. Келли необходим человек, способный выпустить на волю ее чувства, показать, как прекрасны могут быть отношения между мужчиной и женщиной. И этим человеком жаждал стать он, Калеб.
Пройдя через спальню, он вышел в холл. Ноги казались налитыми свинцом. Пробормотав проклятие, Калеб закрыл за собой дверь.
Пусть спит спокойно, подумал он, хотя сам этой ночью наверняка не сомкнет глаз.
Глава 15
В воскресенье Калеб, верный своему слову, вместе с Келли отправился в церковь. На нем были темные брюки и светло-серая куртка; ослепительно-белая рубашка оттеняла смуглое лицо.
Стоя перед зеркалом и поправляя галстук, он усмехнулся. Сегодня он впервые перешагнет порог маленькой деревянной церквушки. Ну и подивится местная публика! Благочестивые граждане либо вовсе не ожидают увидеть его в святом месте, либо думают, что он способен вырядиться к мессе в индейские штаны с бахромой из оленьей кожи или, на худой конец, в причудливый фатовской наряд игрока-картежника и безвкусную парчовую жилетку. Калеб уже предвкушал удовольствие от лицезрения их вытянутых физиономий, когда они увидят, что метис может выглядеть как цивилизованный человек.
Так все и случилось. Народ в недоуменном молчании уставился на него, когда, подъехав к церкви, он остановил свой глянцево-блестящий черный экипаж. Хотя – кто знает? – может, внимание привлек не он, а Келли, в строгом темно-синем платье являвшая собой само совершенство. Стройные ножки в изящных черных лайковых ботинках, золотисто-рыжие волосы уложены в красивую прическу, которую кокетливо прикрывала шляпка с широкими полями, украшенная длинным белым пером. Довершали наряд элегантные белые перчатки. Искоса поглядывая на Келли, Калеб восхищенно подумал, что девушка выглядит так, словно только что сошла с обложки дорогого модного журнала.
