Мэри Бэлоу - Просто совершенство
– А теперь, – заговорила мисс Мартин, – пора вернуться туда, где мы оставили одеяло, и выпить чаю. Переутомляться опасно, и кроме того, я проголодалась.
Они снова взялись за руки и зашагали в ту сторону, откуда пришли. Но теперь не только Лиззи излучала ликование.
– Ходить и бегать – проще простого, – заявил Джозеф. – А если нам добраться до одеяла вприпрыжку?
– Вприпрыжку? – переспросила Лиззи, а мисс Мартин подняла брови.
– Да, подскочить сначала на одной ноге, потом на другой, и так далее, но при этом двигаться вперед. Вот так!
И он заскакал, как школьник-переросток, увлекая за собой спутниц. Мисс Мартин со смехом поддержала его. Лиззи неловко сделала прыжок, другой, и вскоре они втроем уже прыгали по аллее, смеялись, вскрикивали и казались олицетворением идущего вразрез с правилами приличия, но неподдельного веселья. К счастью, поблизости не было других посетителей парка, иначе они остановились бы поглазеть на эту троицу. У Джозефа мелькнула мысль о том, что некоторые из его друзей изумились бы, увидев, как он несется вприпрыжку по аллее парка вместе со слепой дочерью и директрисой школы.
Несомненно, ученицы и учительницы мисс Мартин тоже были бы ошеломлены.
Но ради удовольствия Лиззи стоило махнуть рукой на этикет.
Устроившись на одеяле, мисс Мартин помогла Лиззи снять жакет и предложила на время избавиться от шляпки. Свою шляпу она тоже сняла, как и Джозеф, отложила на траву и попыталась пригладить волосы, но напрасно: поправить прическу можно было лишь с помощью зеркала и щетки. Тем не менее Джозеф находил ее очаровательной даже с растрепанными волосами.
Все трое со здоровым аппетитом выпили чаю, за милую душу умяв свежевыпеченные булочки с сыром, кексы с коринкой и по румяному яблоку. Это угощение они запили лимонадом, который, увы, согрелся, но жажду утолял.
Во время чаепития они без умолку болтали ни о чем – пока Лиззи не притихла. Она перебралась поближе к Джозефу, свернулась клубочком и мгновенно уснула. Джозеф положил голову девочки к себе на колени и отвел со лба прилипшие волосы.
– По-моему, мисс Мартин, благодаря вам Лиззи только что пережила один из лучших дней в своей жизни. Возможно, даже самый счастливый.
– Благодаря мне? – Она указала на себя. – Что особенного я сделала?
– Вы разрешили ей побыть ребенком, – объяснил Джозеф, – бегать, прыгать, подставлять лицо солнцу, кричать и смеяться.
Она удивленно уставилась на него, но промолчала.
– Я полюбил ее с того самого момента, как увидел – ей было всего десять минут от роду. Мне даже кажется, что я люблю ее всей душой еще и потому, что она слепая. Я всегда хотел дышать, есть и спать только для нее… и с радостью умер бы, если бы это понадобилось ей. Я старался уберечь ее от всего, защищал, отдавал всю любовь, но я никогда…
Он не смог договорить. Как глупо! С тяжелым вздохом он перевел взгляд на свою дочь, которой в самом ближайшем будущем предстояло повзрослеть. Это и тревожило его.
– Роль родителя не обещает удобств, – ответила мисс Мартин. – Любовь бывает мучительной. Отчасти я испытываю те же чувства по отношению к моим ученицам, обучающимся из милости. Все они несчастны, и я отчаянно стремлюсь хоть как-нибудь скрасить им жизнь. Но в этом случае мои возможности ограниченны. Лиззи навсегда останется слепой, лорд Аттингсборо. Но она сможет радоваться жизни, если пожелает… и если позволят те, кто любит ее.
– Так вы ее возьмете? – спросил он и с трудом проглотил вставший в горле ком. – Я не знаю, что еще предпринять. Ведь учеба в школе пойдет ей на пользу?
Она ответила не сразу – очевидно, старательно обдумывая свои слова.
– Не знаю. Дайте мне еще подумать.
– Спасибо, – выговорил он. – Спасибо за то, что не отказались наотрез. И за то, что не согласились, не подумав как следует. Уж лучше ничего не предпринимать, чем поспешить и совершить ошибку. Так или иначе, я буду заботиться о ней.
Он взглянул на дочь, приглаживая ее волосы. И снова подумал, что с радостью умер бы за нее, хотя считал подобные заявления нелепыми и сентиментальными. Беда в том, что его смерть не поможет ей. Он бессилен. Осознавать это особенно страшно.
Утешало его лишь присутствие мисс Мартин, хотя она до сих пор сомневалась, что Лиззи приживется у нее в школе. Однако мисс Мартин только что доказала его дочери – и ему! – что слепота не мешает веселиться: бегать, прыгать, даже поворачиваться на месте, ни за что не держась.
– Я не раз думал о том, что было бы, если бы Лиззи не родилась слепой, – снова заговорил он, не поднимая глаз. – Соня нашла бы себе других поклонников, я вернулся бы к прежней жизни, обеспечивая своего ребенка, но редко встречаясь с ним, – тем не менее я помнил бы, что в долгу перед дочерью. Может, женился бы на Барбаре и был бы вынужден скрывать любовь к своему первенцу. Но какой пустой стала бы без нее моя жизнь! Для Лиззи ее слепота – проклятие, а для меня – источник безграничного блаженства. Как странно! До сих пор я этого толком не понимал.
– Даже для Лиззи слепота не обязательно должна быть проклятием, – возразила мисс Мартин. – У каждого из нас свой крест, лорд Аттингсборо. Мы несем их в зависимости от достоинств или недостатков нашего характера. Вы сумели выдержать это испытание и благодаря ему изменились в лучшую сторону, ваша жизнь стала богаче. Теперь Лиззи должна справиться со своим бременем, чтобы испытать триумф… или смириться с поражением.
Он вздохнул:
– Вот это «или» и рвет мне сердце.
Она улыбнулась, и он вдруг заметил, что она не просто миловидна. В сущности, «миловидность» – неверно выбранное слово, слишком девчоночье и легкомысленное для нее.
– Мисс Мартин, – не дав себе труда задуматься, выпалил он, – по-моему, вы прелестнейшая из женщин, с которыми мне выпала честь познакомиться!
Глуповатые, неловкие слова – но самые верные из возможных.
Она уставилась на него, вдруг перестав улыбаться, и он опустил голову, переведя взгляд на Лиззи. Оставалось лишь надеяться, что он не оскорбил ее, не произвел впечатление джентльмена, рассыпающего комплименты из вежливости. Но придумать способ взять свои слова обратно, не обидев собеседницу еще сильнее, Джозеф не мог. Сказать по правде, он и сам не понимал, какой смысл вложил в них. Мало кто счел бы ее прелестницей. Точнее, никто. И все же…
Господи, неужели он влюбился в мисс Клодию Мартин? Это была бы катастрофа. Но нет, конечно же, нет.
Она добра к Лиззи, только и всего, и было бы странно, если бы в его душе не пробудилось чувство благодарности. По той же причине он любил и супругов Смарт.
– Как поживает пес? – сменил тему Джозеф.
– Обрел пристанище, пусть даже временное, – ответила Клодия. – И теперь со всех сторон окружен заботой. Вы упомянули о нем очень кстати: у меня возникла одна мысль… Вы позволите привести его в гости к Лиззи?
