Джо Беверли - Ночи без сна
Он занялся порученной работой, а Сьюзен направилась в свою комнату, позвав по дороге Аду на помощь.
Помощь горничной ей была нужна, чтобы зашнуровать новый модный корсет. С повседневными корсетами она отлично справлялась сама, тогда как новый зашнуровывался сзади. Как только корсет был надет и поддерживал грудь на должной высоте, Ада помогла ей надеть муслиновое платье цвета слоновой кости.
С годами платье претерпело ряд изменений, но по-прежнему оставалось ее любимым. Верхний слой, вышитый белым с едва заметным добавлением золотисто-коричневого, надевался на нижнюю юбку, которая недавно была отделана великолепным зубчатым вандейковским кружевом — естественно, контрабандным. Для кружевной отделки ей пришлось отрезать от нижней юбки восемь дюймов, и в результате неожиданно получилось, что верхний слой таинственно колыхался вокруг щиколоток.
Может быть, платье было слишком вызывающим? Откровенным? Единственной альтернативой было платье из темно-розового шелка, но оно было слишком величественным для такого случая. Посылать в помещичий дом за платьем из льняного батиста персикового цвета было поздно, хотя оно очень хорошо подошло бы для неофициального обеда…
Нет, для этого нет времени…
Она поправила декольте. Оно открывало значительную часть бюста, приподнятого корсетом. Всего несколько месяцев тому назад она надевала это платье и декольте ее не смущало — но тогда ей не приходилось представать в нем перед Коном.
Пока Ада застегивала перламутровые пуговки, Сьюзен пыталась побороть охватившие ее панику и возбуждение. Платье ей шло, и она это знала.
Оно станет подходящими доспехами в предстоящей битве.
Интересно, чувствовал ли Кон нечто подобное перед боем — страх и жажду ринуться в бой одновременно?
Но какую цель она преследует? Ее цель проста: отыскать золото и уехать. Но одновременно вырисовывалась и другая цель.
Она не могла вернуть того, что было между ними много лет тому назад, тем более что Кон нашел счастье с другой женщиной. Но она не хотела покидать Крэг-Уайверн и эти места, не попытавшись узнать получше, каким человеком он стал. И ей хотелось залечить его раны, потому что многие из них нанесла ему она сама. Разве нельзя просто протянуть руку и помочь другу?
Посмотрев на себя в зеркало, она скорчила гримасу. Какие бы благородные мысли ни витали в ее голове, она хотела предстать перед ним в наилучшем виде, показать ему, что она стала женщиной, способной привлекать мужчин.
Привлекать мужчин?
Черт возьми, она была именно в этом платье шесть лет тому назад, когда позволила лорду Райвенгему соблазнить себя! Тогда у платья была застежка под горлышко и кружевной отделки не было, а была отделка из золотых ленточек. Но на ней было именно это платье.
На следующий день, когда он повез ее прокатиться в одно не слишком людное местечко, на ней было розовое платье из хлопчатобумажной ткани, но в день накануне бала в Бате она была именно в этом платье.
Какая это была глупость!
Ада наконец застегнула все пуговки и занялась ее прической. А на Сьюзен нахлынули воспоминания.
Она была в Бате с тетей и кузинами. Тетушке врачи порекомендовали съездить на воды, и она взяла с собой своих старших девочек, как она всегда их называла. Сесилия, которой был двадцать один год, именно в Бате встретила своего мужа. Двадцатилетняя Сьюзен решила воспользоваться этим случаем, чтобы изгнать из воспоминаний и из сердца Кона Сомер-форда.
То, что произошло, не было ни страшно, ни неприятно. Лорд Райвенгем был на несколько лет старше, женат и имел репутацию завзятого распутника. Он обладал большим опытом. И даже принес губку, смоченную в уксусе, и рассказал, как ею воспользоваться.
Когда они покидали комнату, где все произошло, он спросил:
— Получила то, что хотела, малышка?
Она вспыхнула, но, взглянув в его циничные глаза, ответила:
— Да, благодарю вас. Он рассмеялся:
— Не думаю, что я когда-нибудь узнаю, что привело тебя сюда сегодня, но надеюсь, что ты найдешь мужчину, которого захочешь удержать дольше, чем на один вечер.
Она ему, в сущности, не солгала. Она хотела стереть Кона из своей памяти, со своей кожи, но ей это не удалось. Однако она пополнила знания, причем не только о том, как предотвратить беременность.
То, что происходит между мужчиной и женщиной, может быть просто близостью, но не всегда бывает только так. То, что произошло между ней и Коном, было и больше, и меньше этого. Все было совсем по-другому, потому что были затронуты чувства. Не близость породила чувства, а чувства послужили причиной того, что произошло.
Ее кузины, Сесилия и Амелия, как и большинство молодых женщин, которых она знала, не считали проблемой влюбиться в красивого джентльмена или отважного офицера. И так же легко могли разлюбить их.
По этой причине она заставила себя влюбиться в капитана Лаваля, главным достоинством которого был великолепный гусарский мундир. Однако когда она позволила ему заняться с ней любовью — торопливо, суетливо и в высшей степени примитивно — в беседке загородной виллы его полковника, она поняла, что ее использовали — без намека на какие-либо чувства, без нежности и даже без одобрения.
Она поняла, что ее использовали как удобную возможность удовлетворить физиологическую потребность, как трофей. Сьюзен ушла от него с гордо поднятой головой, но в ужасе от мысли, что он, возможно, будет хвастать победой перед своими приятелями и что она ступила на путь, который может привести ее к полному краху.
Хорошо, что Кон по крайней мере не гусар. Сьюзен цеплялась за эту мысль, хотя это не имело никакого значения.
Эпизод с Лавалем никак не отразился на тайнах ее сердца, но изменил ее поведение. Сьюзен поняла, что жизнь невозможно направить по своему усмотрению, но ее можно прожить с честью, не изменяя ее течения.
Сначала она была так зла на капитана Лаваля, что желала ему погибнуть в первом же бою, но потом злость прошла, и она даже обрадовалась, увидев в газете сообщение о том, что он получил повышение и стал майором. Она лишь молила Бога, чтобы их дороги не пересеклись снова и чтобы он сохранил тот эпизод в тайне.
Ада стала сооружать высокую прическу, и Сьюзен поправила низко вырезанный лиф платья. Хорошо еще, что она не надевала это платье, когда была с Лавалем. Он задрал тогда подол ее розового платья, отделанного бутончиками. Вскоре после этого она облила перед платья черносмородиновым сиропом, так что все равно пришлось его выбросить.
Ада соорудила наконец прическу и стала закалывать ее шпильками. Сьюзен поморщилась. Ада не была горничной, а миссис Горленд ей просить не хотелось— разворчится, скажет, что не может и на минуту отойти от плиты. Однако в этом платье Сьюзен не могла сама привести в порядок волосы. Мода существенно ограничивала движения женщин, хотя модные узкие пиджаки и остроугольные высокие воротнички, которые предписывалось носить мужчинам, тоже создавали проблемы.
