Дженнифер Маккуистон - Приключения новобрачных
– Я признаю, что купил у Камерона черную кобылу. Но я купил ее потому, что имел на нее виды как на племенное животное, а не потому, что хотел пустить на корм собакам. – Мясник наклонился к Джеймсу, и губы его под безобразной бородой растянулись в заговорщической улыбке. – Только не говори об этом нашему городскому главе. Он отдал мне кобылу по бросовой цене.
– Ладно. Хорошо. Тогда скажи мне, как она оказалась у меня, если ее купил ты? – проворчал Джеймс. Увы, он по-прежнему не знал, где искать Цезаря. Конечно, приятно, что он не обнаружил своего коня разделанным на куски, но где же жеребец?
Мясник пожал плечами:
– Мне-то откуда знать? – Он усмехнулся, обнаружив зияющие раны на месте прежних зубов. – Она пробыла у меня не больше недели. Продал ее быстро, к тому же – с выгодой.
Джеймс ухватился за нить, которая могла стать путеводной.
– А кто купил кобылу? – Если он сможет найти конечного покупателя, то, как подсказывала ему интуиция, отыщет и Цезаря.
Макрори помялся немного, потом пробормотал:
– Не могу точно припомнить. Если это был не ты, то, наверное, это Хиллзтон – тот, что живет на южной окраине города. Или Макдугал. Я вообще-то часто этим занимаюсь, но был бы тебе благодарен, если бы ты на эту тему не распространялся. Делать все по закону не очень получается в таких делах, сам понимаешь.
Джеймс уже терял терпение. Он по-прежнему ничего не понимал, хотя все-таки выяснил, что мясник торговал лошадьми, а не кониной. Но где же Цезарь? И что делать дальше? Неужели ему придется обойти всех торговцев лошадьми в Мореге, спрашивая, не видели ли они Цезаря? Или, может быть, теперь было бы разумнее вернуться к поискам женщины, на которой он женился минувшей ночью?
Но у Уильяма имелось на этот счет собственное мнение. Откашлявшись, он покосился на младшего брата и проговорил:
– Джеймс хочет вам кое-что сказать.
– Я?.. Хочу?..
– Да, хочешь. – Уильям кивнул в сторону мясника. – Давай, говори же…
Джеймс в растерянности молчал, и Уильям поднял руки ладонями вверх – жест извинения, который всем был понятен без слов.
И тут до Джеймса наконец дошло, чего от него хотели. И ему стало ужасно неловко за свою несообразительность. И за бездушие. Будь он неладен, ведь Уильям прав! Старший брат, как всегда, оказался на высоте, черт его дери!
– Мне жаль, что с твоими зубами так вышло, – пробормотал Джеймс. И это было правдой. Как правдой было и то, что лишь извинившись перед мясником, он мог рассчитывать, что Макрори не станет всем и каждому рассказывать о произошедшем ночью. – Видишь ли, я… У меня с головой было не в порядке. И, скажем так, я жалею о том, что случилось.
Кустистые брови мясника поползли на лоб.
– Да? А мне кажется, что с головой у тебя был полный порядок. Да если бы я был на твоем месте, если бы я в тот вечер женился, а ты захотел бы поцеловать мою хорошенькую жену, я бы целился чуть пониже, чем в зубы.
Джеймс в изумлении уставился на мясника.
– Ты пытался поцеловать ее? – В воображении Джеймса тотчас возникли картины: вот мясник обхватывает хрупкую светловолосую фею своими грубыми ручищами, приподнимает ее и, не обращая внимания на крики беззащитной девушки… Нет-нет, об этом даже думать не хотелось.
Мясник же, смутившись и даже покраснев, начал оправдываться:
– Ну, она была такая славная… И потом, такова традиция: поцелуй невесты и все такое…
Джеймс невольно поморщился:
– Но она мне не невеста. И не жена. – Факт женитьбы отвергала его собственная память, да и Камерон подтвердил, что свадьбы не было.
Макрори встрепенулся:
– Не жена?! Ну так это же большая удача! – Он облизнул губы, и в глазах его появился хищный блеск. – Так, выходит, она все еще свободна?
Все мысли об извинениях разом вылетели у Джеймса из головы, зато появились другие о том, что остальные зубы у Макрори пока на месте и выбить их не составило бы труда. Кулаки его уже взметнулись, но тут Уильям, который, как видно, не дремал, схватил брата за плечи и поволок прочь из лавки, на ходу бормоча слова извинения.
Оттащив Джеймса подальше, Уильям хорошенько его встряхнул.
– Ты ведь только что извинился перед ним! Почему снова лезешь в драку?! Макрори всего лишь подтрунивает над тобой. Ты что, не видишь?! И вообще, ты уж реши, нужна она тебе или нет. А все эти метания из крайности в крайность только раздражают тех, кто пытается тебе помочь.
Джеймс тяжело вздохнул. И без напоминаний брата он понимал, что вел себя как последний дурак. Но что же было в этой женщине такого?.. Почему на него нахлынула ревность? Кулаки не хотели разжиматься, и он сконцентрировался на медленном расслаблении каждого пальца по отдельности – иначе не получалось. Джеймс давно уже нашел отличный способ управлять своим темпераментом, вымещая все, что накопилось у него на душе, на мешке с опилками, висевшем в кухне. Каждый день он часами колотил его до тех пор, пока не сбивал в кровь костяшки пальцев. Но здесь-то не было такого мешка. Здесь был только Уильям с ужасно правильными – будь они неладны! – речами.
Макрори со вздохом опустил руки. Брат был прав. А он, Джеймс, забыл, что для него важно, даже не потрудился поразмыслить над тем, что, какой бы урон ни понес он вчера, ответственность перед горожанами и перед самим собой все равно никуда не делась. Он должен, обязан вести себя достойно. Выбив же Макрори еще несколько зубов или подравшись с братом, желавшим ему только добра, он не завоюет доверие горожан. И действительно, кто пойдет просить совета у солиситора, который только и умеет что кулаками размахивать? Как бы поступил на его месте рассудительный юрист? Правильно! Он бы времени не терял, встревая в драки или шатаясь по городу в поисках пропавшей возлюбленной. Он бы сначала составил подробный план действий.
Как раз в тот момент, когда Джеймс сделал глубокий вдох, дабы успокоиться, его чуть не сбил с ног какой-то мерзавец, выскочивший из толпы – стремительный как вихрь. Джеймс почувствовал толчок ножа, но почти не ощутил боли. Клинок же проник в грудь, на мгновение зацепился за мышцу, задел кость и скользнул ниже. Джеймс с силой оттолкнул таинственного злодея, успев заметить очень светлые, почти белые, волосы и хрупкое сложение нападавшего. Злодей тут же бросился бежать – замелькали его обтянутые панталонами ноги, и он скрылся в толпе.
Не веря в произошедшее, Джеймс поднес руку к груди. Ладонь сделалась липкой от крови.
И в тот же миг раздался сдавленный крик Уильяма, сжавшего его плечо.
– Этот ублюдок пырнул тебя ножом! – воскликнул брат. – Ты можешь стоять?
