Кинли Макгрегор - По приказу короля
— Моя жена Каледония, — представил ее Син, подойдя с Калли к Дрейвену.
У Дрейвена от удивления округлились глаза, но он быстро справился с собой.
— Моя жена Эмили, — обернулся он к беременной леди, и его лицо мгновенно смягчилось.
— Джентльмены, — усмехнулся Саймон, — нельзя ли быть менее официальными? Эти дамы никогда не узнают о неприятностях, в которых когда-то оказывались вы оба.
— Мы? — засмеялся Дрейвен. — Как мне помнится, это ты попадал во всяческие переплеты, а мы уводили тебя от Сина подальше.
— Ложь! — воскликнул Саймон. — Я был невинным младенцем, введенным в заблуждение вами, слугами Люцифера.
— Невинным? — уточнил Син у Дрейвена. — Помнишь тот случай, когда он выстрелил стрелой в медведя?
— Помню ли я? — фыркнул Дрейвен. — Я до сих пор не могу прийти в себя от страха. А что скажешь про волчицу?
— Посмотрите, — хмыкнув, пропищал Син детским фальцетом, — я нашел щенка.
— Щенка с рассерженной мамашей.
При этих словах стоявший рядом Джейми с восторгом посмотрел на Саймона.
— О, чудесно, — язвительно огрызнулся Саймон. — И зачем только мне нужно было снова свести вас обоих вместе?
— Бедный Саймон, вам всегда достается. — Эмили пожала Саймону руку и обняла его.
— Вы даже не представляете как, Эм. — Саймон взглянул на Калли, а она безмятежно улыбнулась в ответ, по выражению его лица догадавшись, что он вспоминает ее проделку с привязыванием его к кровати.
— Пойдемте в дом, — Эмили взяла Калли за руку, — найдем кровать для вашего брата, а для вас и вашего мужа горячую еду и все остальное.
В Рейвенсвуде царила теплая, дружественная атмосфера, благодаря которой Калли сразу же почувствовала себя как дома. Хотя она совершенно не знала Эмили Рейвенсвуд, Калли увидела в ней родственную душу.
Как только все вошли внутрь, малыш на руках у Дрейвена стал брыкаться и требовать, чтобы отец спустил его на пол.
— Стой рядом, Хен.
Малыш, побежав к камину, набрал полные руки игрушек и вернулся к Калли, чтобы показать ей каждую из них. Он быстро что-то объяснял ей воркующим голосом, но Калли разобрала всего пару слов из его речи.
— Он говорит вам, что дедушка купил ему лошадь на ярмарке в Рэнсоке, куда возил его поиграть с обезьяной.
— О, — засмеялась Калли, — теперь все гораздо понятнее. Сколько ему?
— Полтора года.
— А когда ожидается следующий?
— Думаю, в течение месяца.
Калли с некоторой завистью посмотрела на вздувшийся живот Эмили. Она тогда отключилась и ничего не помнила, но, возможно, после брачной ночи уже тоже беременна. Замечательно, если бы внутри ее уже рос ребенок, а позже было бы приятно чувствовать, как шевелится малыш, и знать, что он ее любимый…
Калли не могла дождаться этого дня.
Хен потянул Калли за рукав, просясь к ней на колени, и, когда она без колебаний усадила его, принялся снова показывать ей свои игрушки. Син смотрел, как естественно Калли обращается с малышом, и у него сжималось сердце.
Отвернувшись, Син обвел взглядом большой зал — было так странно вернуться назад после стольких лет. Он не мог припомнить, сколько раз лежал связанным перед этим самым камином, пока Гарольд злобно избивал его по любому мыслимому и немыслимому поводу. В те дни зал был холодным и мрачным, теперь он был ярко расписан и приветлив, и Син с трудом узнавал его, ведь передвинули даже возвышение с хозяйским столом. И все же Син знал это место, чувствовал, как в нем оживают мучительные воспоминания из прошлого — болезненные, горькие воспоминания, которые он старался похоронить на протяжении всей своей жизни.
Дрейвен положил руку ему на плечо, и Син инстинктивно хотел сбросить ее, но заставил себя стерпеть. В Дрейвене было много такого, что напоминало Сину о Гарольде: те же темные волосы, тот же рост, те же черты лица. Различными были только глаза. У Гарольда они были карие и жестокие, а Дрейвена — голубые и добрые глаза его матери.
— Видения прошлого не так просто изгнать, верно?
— Поражаюсь, как ты можешь здесь жить, — кивнул Син.
— Честно говоря, я только наезжал сюда, пока моя жена не набросилась на меня.
— Набросилась на тебя?
— Ты и представить себе не можешь, какая тигрица скрывается в этом ангельском теле, — рассмеялся Дрей-вен.
Син взглянул на Калли, казавшуюся спокойной и безмятежной, как сама мадонна. Да, внешность может быть весьма обманчивой.
Дрейвен предложил Сину кубок вина, но до сих пор избегал встречаться с ним взглядом, и Син знал почему: он никогда не забывал тот день, когда они виделись в последний раз.
В Утремере стояла испепеляющая жара. Сину было почти четырнадцать, и он уже больше четырех лет был пажом Гарольда. Старый граф, желая заключить мир с Господом, решил убить пару сарацин и ради этого собрал своих рыцарей, взял сына и пажа и двинулся в Иерусалим. Поход был тяжелым, два рыцаря умерли в дороге, еще трое погибли в сражении, а последний из рыцарей Гарольда умер от болезни за день до того, как разбойник украл у Гарольда все деньги. Оставшись без гроша, Гарольд был вынужден обратиться к работорговцу, и тому понравился Дрейвен. Хотя сын Гарольда был на два года младше Сина, он был более упитанным и на нем было меньше шрамов. «Вы не получите моего сына, — рявкнул Гарольд, — можете забрать только вот этого». Он толкнул ошарашенного Сина в руки работорговца, и тот самым грубым и оскорбительным образом осмотрел мальчика. Мужчины долго торговались о цене, и в конце концов Син был продан дешевле, чем стоило хорошее помещение для ночлега. Когда работорговец подошел к Сину с наручниками, мальчик сопротивлялся изо всех сил, но их явно было недостаточно. Когда его уводили и старик расплачивался с Гарольдом, Син увидел, как на мальчишеском лице Дрейвена мелькнуло облегчение, что отец его не продал.
— Ты же знаешь, я не виню тебя, — Син кашлянул, чтобы прогнать воспоминания.
— Я должен был что-нибудь сделать. — Чувство вины исказило лицо Дрейвена.
— Что сделать?
— Броситься на него. Возмутиться. Я не знаю. — Он глубоко вздохнул. — Хотя бы что-то сделать.
— Дрейвен, тебе было всего двенадцать лет. Ты был голодным и израненным. Если бы ты сдвинулся с места, он или избил бы тебя, или тоже продал бы. Если говорить честно, то все правильно.
Они оба понимали, что Син лжет. Как ни жесток был Гарольд, он был просто святым по сравнению с сарацином, купившим Сина.
Некоторое время мужчины, наблюдая за женщинами, болтали о всяких пустяках и, постепенно расслабившись, перешли к воспоминаниям о том, как были мальчишками-заговорщиками, которые устраивали проказы и наносили друг другу раны. Потом они вместе с Саймоном присоединились к дамам и пересказали им некоторые из своих захватывающих историй.
