Кэролайн Линден - Потому что люблю
Он настороженно посмотрел на Мердока.
– Кто это?
Тристан знал, что существует очень мало женщин, которые могли прийти к нему в этот дом, и ни одну из них он не хотел видеть.
– Леди Берк, сэр.
По мнению Тристана, это была худшая из всех женщин, какие только могли прийти. Он даже подумал, а не повернуться ли и не уйти из дома, но воплотить эту идею в реальность он не успел: в дверях маленькой гостиной появилась его тетя.
– Лорд Берк, – сказала она холодным официальным тоном. – Я вас ждала.
Тристан снял шляпу и протянул ее Мердоку.
– Мадам, я уверен, что не заслуживаю, чтобы вы терпели ради меня такое неудобство. Лучше бы вы не утруждали себя ожиданием.
– Я бы и не стала, не будь дело, по которому я пришла, столь неотложным. – Она многозначительно посмотрела на стоящего в нерешительности Мердока. – Иначе мне бы и в голову не пришло вас посетить.
Тристан стал неторопливо стягивать перчатки, пытаясь выиграть время и срочно придумать отговорку которая позволила бы сократить эту встречу. Его тете он никогда не нравился, с самого детства. Когда его родители умерли, его просто оставили на несколько лет в доме покойного деда под присмотром няни. Его это вполне устраивало, потому что няня старела, плохо слышала, и он мог играть, как ему вздумается, и ускользать от нее, когда захочется. Когда он дорос до школьного возраста, его дядя, лорд Берк, решил, что теперь подобает проявить к нему больше интереса, и отправил учиться в Итон. Дядя устроил, чтобы каникулы мальчик проводил в родовом поместье Уайлдвуд в Гемпшире.
Уайлдвуд был чудесным местом, но Тристан скоро его возненавидел. Он знал, что в детстве был плохо воспитанным мальчишкой и причинял взрослым множество неудобств. Знал он и то, что его тетя была женщиной очень деликатных чувств. Крики, беготня и грязь в любом виде были ей крайне отвратительны. Она была миниатюрная, респектабельная и своих дочерей-близняшек растила по своему подобию. Девочки были словно две фарфоровые куколки и на Тристана, мокрого и грязного от возни в пруду смотрели так, словно он был самым отвратительным созданием на свете. Тристан довольно скоро понял, что не хочет жить в доме своего дяди, если это означает жить также и с тетей. И ради нее и себя самого он изо всех сил старался не попадаться ей на пути. Школьные каникулы он, когда мог, проводил у очередного товарища по школе, которого удавалось на это уговорить. Тетя Мэри, в свою очередь, почти игнорировала его существование, что, по-видимому, устраивало ее ровно столько же, сколько Тристана. И если сейчас она не просто пришла к нему в этот дом, но еще и дожидалась его, значит, ей что-то от него нужно.
– В таком случае давайте обсудим этот вопрос без дальнейшего промедления, – сказал Тристан, бросил перчатки Мердоку и чуть ли не прорычал: – Принесите леди чай.
Слуга кивнул один раз и поспешил в глубину дома. Тристан же, стиснув зубы, последовал за тетей в гостиную.
Кто-то, по-видимому, Мердок, пододвинул пару разномастных стульев Беннета поближе к камину. Тетя Мэри села на стул, но Тристан остался стоять и прислонился к каминной полке.
– Что это за неотложный вопрос?
Он отчаянно надеялся, что это окажется что-нибудь незначительное.
– Я пришла узнать, когда будет закончен ремонт в доме на Ганновер-сквер.
Тристан удивленно сдвинул брови.
– Почему?
На щеках тети Мэри выступили два красных пятна.
– Потому что я полагаю, что у Элис и Кэтрин будут лучшие перспективы на будущее, если я смогу принимать гостей должным образом в доме их отца.
Тристан некоторое время молча смотрел на нее, ошеломленный. Вот почему он не любил свою тетку. Она разыскивала его, только когда ей что-нибудь было от него нужно, и то, чего она хотела, как правило, было сопряжено с большими неудобствами для него самого. Всего лишь два месяца назад она заявила, что дом ужасен, оскорбляет ее достоинство и что леди не подобает жить в таком месте. Тристан понял, почему она так сказала, когда, не более чем через две недели после ее переезда в другой дом в противоположной части города, в доме рухнула крыша. В результате были полностью разрушены помещения для слуг и мансарды, затоплены спальни и во многих местах испорчена штукатурка. А теперь она хочет вернуться?
– Из нашего последнего разговора несколько недель назад я понял, что дом их отца, который, между прочим, является и моим домом, слишком старомоден и тесен, чтобы там можно было дать приличный бал.
– Так оно и было.
– Сейчас дом недостроен, и работа в нем продолжается.
– Она близка к завершению, – возразила тетя. – Я вчера там была, и мне сказали, что дом почти готов.
Вот как. Это проясняет дело. Она приезжала взглянуть на катастрофу, которую он учинил в доме, наверняка ожидая застать дом в руинах. Вместо этого она увидела, что он его ремонтирует, и не просто ремонтирует, но существенно улучшает, и ее взгляды изменились. По мнению Тристана, вполне справедливо. Дом действительно был – до этого – старомодным и тесным, не говоря уже о том, что за ним должным образом не следили и он разрушался. После того как рухнула крыша и из дома пришлось уехать, Тристан воспользовался случаем расширить дверные проемы, поднять потолки на верхних этажах и перестроить лестницу. Кроме того, он собирался снабдить дом всеми современными приспособлениями, которые ему нравились, начиная от новаторской системы парового отопления и заканчивая канализацией для ванных комнат и туалетов на всех этажах. Теперь дом не только не был устаревшим, но становился одним из самых современных домов во всем Лондоне. И для тети Мэри эти улучшения, по-видимому, тоже были очевидны. Тристан не сомневался, что она хотела поселиться в доме на тех же условиях, что и раньше, то есть бесплатно.
Тристан провел рукой по волосам.
– Прошу меня извинить, если я не все понимаю. Когда мой дядя умер, я вошел в ваше положение, согласился, что было бы жестоко и несправедливо выселять моих кузин из их дома, и оставил дом в вашем распоряжении на восемь лет. Этой весной вы пришли ко мне и недвусмысленно заявили, что дом вас больше не устраивает и вы переезжаете из него в более просторный и лучший дом на Чарлз-стрит. В ожидании, что я буду жить на Ганновер-сквер, я отказался от другой квартиры. А теперь вы заявляете, что дом на Чарлз-стрит вас не устраивает и вы хотите вернуться на Ганновер-сквер. Просветите меня, ради бога, что изменилось с обоими домами?
Осанка его тети стала еще более напряженной, если такое вообще возможно.
– В доме на Чарлз-стрит слишком темно. И меня ввели в заблуждение относительно каминных труб. К тому же мне не очень нравится тот район.
