Наследники Вещего Олега. Годы золотой славы - Виктория Анатольевна Воронина
- Езжайте к Варяжскому морю кратчайшей дорогой, сын мой. Фелнир постарается как можно скорее увезти княжну Леславу в Данию морским путем. Знаю, нелегко будет преодолеть горы, которые встанут на вашем пути, но только так можно успеть перехватить похитителей.
Княжич сердечно поблагодарил отца за добрый совет и простился с ним глубоким поклоном. Олег посмотрел вслед сыну и его свите, и в его глазах отразилась глубокая тревога. Подчас его видения не сбывались, и ныне он не мог предугадать, что ждет Олежека в конце его опасного путешествия.
Молодой княжич же не думал об опасности. Мысль о похищенной викингами Леславе все время гнала его вперед, невзирая на препятствия. Упорно двигаясь вперед, его дружина преодолела вскоре вставшие перед ними горы и на третий день углубилась в дикую непролазную чащу. Дорога через лес поздней осенью оказалась непростой – приходилось искать пригодные для движения пути, перебираться через поваленные стволы вековых деревьев, часто соскакивать с коней и хлюпать ногами по болотистой низине, увязая по щиколотку. И самые выдержанные, стойкие воины-русы начали уставать в погоне за похитителями Леславы. Когда стемнело, а они все еще продолжали идти через буреломы и полные дождевой воды рытвины, где легко отступались кони, дядька Радим не выдержал и сказал своему воспитаннику:
- Олежек, остановимся на привал. Гридни наши истомились настолько, что от них не будет проку, когда мы столкнемся с данами.
В ответ лицо юноши выразило крайнюю досаду, но он промолчал, зная, что его наставник прав. После такого трудного перехода и бессонной ночи людям необходимо было восстановить свои силы. И русы устало упали на землю, вяло переговариваясь о том, что было бы неплохо зажечь костер и перекусить.
Самый лучший в дружине молодой охотник Горисвет отправился в лес, подстрелил молодую олениху и притащил ее в лагерь. Товарищи Горисвета обрадовались его удаче, ибо еда у русов уже заканчивалась, и подкрепиться свежим мясом для двигающихся без остановок двое суток мужчин было в самый раз. Умелый куховар Некрас с помощью двух воинов ободрал тушу убитой самки оленя и начал вертеть ее на самодельном вертеле над ярко вспыхивающем огне. Время от времени он поливал ее нежное мясо жиром, стекавшим в подставленный небольшой котелок, и осторожно тыкал в мякоть ножом, пробуя готовность. Запах шел такой ароматный, что даже невозмутимый Радим закрыл глаза в предвкушении удовольствия от вкусного ужина. Только Олежек был по-прежнему неспокоен: то смотрел в сторону леса, то возвращался к горящему костру.
Радим подал княжичу лучший кусок оленины, исходивший ароматом и блестевший капельками золотистого жира. Олежек взял его и машинально съел свою порцию, даже не замечая, что он ест. Его душа по-прежнему рвалась в путь, к любимой княжне Леславе. И он невольно досадовал на своих людей, думавших только о вкусной еде и ночном отдыхе. Ему среди них было неуютно, а что должна была ощущать польская княжна, нежная и боязливая девушка, в плену у беспощадных данов, привыкших к разбою и насилию?! Чем больше Олежек о ней думал, тем больше тревожился. Его душа рвалась на выручку к любимой. И, едва дождавшись, когда лагерь уснет, Олежек вскочил на своего испытанного коня и помчался на нем во мрак ночи, не думая о том, какой опасности он себя подвергает, оставив позади себя верных гридней-телохранителей.
Заболоченные низины русы уже прошли, и к утру Олежек легко подъехал к берегу бушующего Варяжского моря. В заливе неподалеку от леса княжич узрел возле высоких сосен искомый драккар «Молот Тора», принадлежащий советнику короля данов Фелниру. Притаившийся корабль выглядел, как качающийся на сверкающих волнах спящий дракон, на которого падали первые лучи утреннего солнца, и полосатый парус был убран с него, чтобы шквальной морской ветер не нарушал его покоя.
Шестьдесят викингов в разных позах спали вповалку на земле, возле импровизированных столов, составленных из кедровых досок. По всей видимости, накануне они затеяли пиршество, ибо повсюду валялись объеденные кости и опустевшие бурдюки из-под браги и вина. На берегу стояла бы полная тишина, если из шатра, сшитого из парчовой ткани, не доносились бы приглушенные женские стоны и рыдания.
Эта возня внутри, шорохи, глухие звуки, громкое мужское сопение, тонкий девичий плач любого путника заставили бы насторожиться. Сердце Олежека словно оборвалось. Стало быть, Фелнир не стал дожидаться прибытия в Данию, чтобы сделать пленницу своей женой-меньшицей, он уже успел изнасиловать Леславу, полагая, что уже прочно оторвался с своими хирдманами от погони русов. Пир, который устроили даны, оказался брачным пиром в честь их молодожена-предводителя. Взгляд молодого княжича затуманился, он задрожал от гнева мелкой дрожью и кинулся в шатер мимо целой ватаги спящих викингов, не помня себя от злости.
Рыжебородый Фелнир лежал на лежаке, сооруженном из звериных шкур и быстро по-собачьи сладострастно облизывал широким языком заплаканное личико Леславы, словно она была редким неповторимым лакомством. Польская княжна, находясь в его крепких объятиях, пыталась сопротивляться и отбивалась от насильника изо всех сил, уклоняясь от царапающего ее нежные щеки его шершавого языка. Но ее попытки только ухудшали ее положение, заставляя рыжебородого верзилу еще крепче вцепиться в нее.
Это зрелище еще больше распалило гнев Олежека, и он, вплотную подойдя к Фелниру, изо всех сил опустил свой крепкий кулак на его огромную круглую голову. Дан охнул и, ухватившись за затылок, выпустил пленницу из своих объятий. Глаза Леславы при виде Олежека, засветились от счастья.
- Милый, ты пришел за мной!!! – задыхаясь, произнесла она, все еще не веря в свое спасение.
- Княжна, бежим, пока этот разбойник не пришел в себя, - быстро сказал ей Олежек.
Леслава в знак понимания согласно кивнула головой и дала ему свою руку. Влюбленные выбежали из шатра, но на их пути к лесу оказались просыпающие от шума в шатре викинги. Олежек оглянулся и бросился со своей спутницей к морю. Их ноги увязали в зыбучем песке, но их молодость, отчаянность положения и быстрота способствовали успеху их намерения. Они успели оторваться от преследователей и взойти на палубу драккара. Там Олежек перерубил мечом веревку, соединяющую корабль с берегом. Встав у руля, княжич направил судно в открытое море, мысленно молясь Перуну о спасении. Фелнир тем временем уже оправился от мощного удара сына Вещего Олега. Он выбежал из шатра и руганью начал поднимать
