Враг мой любимый - Ульяна Соболева
Рявкнул и дернул ее к себе так чтоб упала на постель, не удержав равновесия.
– Вы…вы ничего не знаете!
– Мне кажется я это уже где-то слышал. Почему нет иной версии? Во второй раз не пройдет! И что мне нужно было знать? И так ясно, сударыня! Вам нужно было спастись любой ценой. И вы готовы были на все! Даже раздвинуть ноги перед первым встречным! Ведь чего не сделаешь ради свободы, и ради счастья с любимым. Как там говорят любовь с самого детства у вас ним?
Я хрипел, продолжая удерживать ее за руку и чувствуя как заволакивает пеленой глаза, как трясет всего от адского желания причинить ей боль. Такую же, как я чувствую сам.
–Только я не пойму одного, зачем сейчас все эти слезы и весь этот фарс? Гребаный спектакль? Жалость? Или что это за хрень? Не нужно, сударыня, не нужно! Вы вернули мне долг, спрятали меня, и спасли мне жизнь, я вам ужасно благодарен, только прекратите играть, черт вас раздери иначе я вас просто задушу! Хватит баловаться моими чувствами! Или вы думаете, что я все еще тот наивный дурак, которого вы обвели вокруг пальца на корабле?
Она резко обернулась, вся красная, задыхающаяся с блестящими от слез глазами. Подбородок дрожит и грудь вздымается под тонкой, шелковой тканью. Сука. Так бы и порвал на хрен этот корсаж и заставил стонать и орать подо мной.
– Не смейте…я не позволю вам меня оскорблять! Ваши грязные намеки отвратительны! Вы не даете мне и слова сказать в свое оправдание!
– Каждое ваше слово будет очередной ложью!
Смотрит мне в глаза и меня трясет от адского желания зарыться руками в ее волосы и кусать ее губы до изнеможения.
– Все! Я больше не желаю продолжать этот разговор! Дайте осмотреть ваши раны!
– Черта с два! Обойдусь! Пусть это сделает кто-то другой! Ваши слуги, например!…
–Они не умеют врачевать, так что вам придется потерпеть мое присутствие. Дайте осмотреть раны….
– Интересно, ваш будущий муж знает, что вы спрятали раненого мужика в своей спальне! Мужика, который без пяти минут ваш любовник и видел вас почти голой?!
– Нет! – ее щеки стали еще краснее как будто ей надавали пощечин. И клянусь дьяволом я хотел это сделать. Отхлестать ее по щекам. Чтоб не лгала!
Она откинула простыню и принялась снимать повязки. Затем провела кончиками пальцев по моей груди, ощупывая рану и заставляя меня вздернуться от адской злости и возбуждения. Схватил ее за волосы на затылке и рывком дернул к себе, посмотрел ей в глаза, там отразилась как в зеркале моя бешеная страсть, желание, тоска. Я жадно обрушился на ее губы, властно алчно пожирая их своими и не почувствовал сопротивления, напротив она так же безумно отвечала, словно мучилась от той же жажды, что снедала и меня. Обезумевший я глотал ее дыхание, я сосал ее язык, я жадно лизал ее небо. К моей дикой страсти примешивалась ядовитая ревность и ярость. От одного прикосновения к ее губам меня колотило ознобом желания, первобытной похоти.
Я крепко удерживал ее за голову одной рукой, а другой рванул корсаж платья вниз, и сдавил ее грудь глухо застонав, отыскивая пальцами сосок, сжимая его, вытягивая, прокручивая, не переставая терзать ее губы с которых сорвался всхлип переходящий в жалобный стон. Я оторвался от ее рта и задыхаясь прошептал.
– Позволяешь ему себя целовать…ласкать, м? Стонешь для него так же?
Она хотела вырваться, но моя рука удерживала ее как в тисках. А другая властно сжимала ее грудь, мучила сосок, играла с ним, терла ладонью. И девчонка билась подо мной то пытаясь вырваться то выгибаясь когда я сдавливал особо сильно за самый кончик и стонала снова и снова мне в губы.
– Ты так извиваешься в объятиях каждого, кто тебя приласкает? Сколькие тебя вот так…ааа…Катяяяя?
Я продолжал удерживать ее, откуда она только взялась эта мощь в моем изможденном теле. Но ярость и похоть придавали мне сил.
– Сучка….чееерт, как же ты прекрасна, я схожу с ума по твоему телу. Почему Потоцкий? Потому что он богат? Но возможно я богаче! Он знатен? Но и мой род тоже! Если ты решила продать себя… – пробормотал, жадно целуя ее шею, засасывая кожу, оставляя на ней следы, затем спускаясь к бешено вздымающейся груди в сумасшедшем желании взять ярко-алый сосок в рот, – то почему не мне?
При этих моих словах ей, наконец, удалось высвободить руки, и она силой влепила мне пощечину, а затем оттолкнула, и я скорчился от боли. В глазах потемнело и дыхание перехватило. Рана заныла с такой силой, что я чуть не заорал.
– Вы, грязный солдафон! Да как вы смеете меня оскорблять! Замужество с Потоцким было единственным шансом выйти на свободу. И непременным тому условием! Его поставил Потоцкий старший! Разумется из-за моих земель! Только так я могла бежать! И я дала свое согласие, ведь я тогда вас не знала. И лучше бы не знала никогда. Я ненавижу Потоцкого, но вас я ненавижу еще больше. И да…пусть вашими ранами займется кто-то другой!
С этими словами она выскочила из комнаты и громко хлопнула дверью, а заревел и запустил ей вслед стулом так, что он разлетелся в щепки, ударившись о дверь!
– Лживая дрянь!
Глава 15
Я прижалась горячим лбом к стене и тихо заплакала, а из комнаты раненного доносились ругань и проклятия. Нет, он меня не забыл, и он меня искал, а когда нашел, осыпал оскорблениями. Неужели он и правда считает меня шлюхой, падшей женщиной? А ведь я сама виновата, позволять ему такое…Потому и считает…Дура. Какая же я дура! Коснулась пальцами своих губ. Но какими страстными были его грубые поцелуи, и какими обжигающими дерзкие ласки. Впервые в жизни я так много позволила мужчине и нисколько об этом не жалела. Я бы позволила и больше, ему, единственному любимому, но только бы это не достаться Потоцкому. Пошатываясь как пьяная, спустилась на кухню, отыскивая служанку.
– Лиза, пойди к раненому, поменяй повязки и накорми бульоном. А я пока переоденусь.
Я едва успела подняться к себе, как услышала, что к дому подъезжает всадник. В силуэте в темном плаще узнала посыльного князя. Мое сердце гулко забилось. Не хватало, чтобы этот верный пес князя пронюхал,
