Лин Хэйр-Серджент - Хитклиф
— А, значит, дочь Кэти жива.
— Да, и я увижу её завтра — точнее, уже сегодня — после стольких лет разлуки. Странно, она ведь наверняка изменилась — она почти моя ровесница, — но я не могу вообразить её иной, чем в последнюю нашу встречу, когда вечернее солнце над пустошами сияло в её золотистых волосах. А глаза у неё — карие. Она была поразительно хороша.
Мистер Локвуд смолк, и взор его устремился куда-то вдаль. Последние слова он произнёс с нежностью и тоской. Я поневоле заподозрила, что за его поездкой кроется нечто большее, чем желание утешить умирающую старушку.
Постукивание колёс поезда успокаивало, и веки мистера Локвуда постепенно смежились. Я осталась наедине со своими мыслями. Приподняв шторку, я выглянула наружу. По-прежнему шёл снег, но поезд уверенно мчался через темноту.
Хотя ездить поездом становится год от года всё удобнее, а грохот, грязь и опасности прошлых лет канули безвозвратно, я не могла не почувствовать противоестественность того, что происходит — хрупкая оболочка, в которую мы заключены, мчится, кашляя и пыхтя, через пространство и время, в будущее, через мрак и туннели, через бурю и снег, к неведомой цели.
Думать об этом значило накликать страх. И хотя от записок Хитклифа повеяло теперь замогильным холодом, это всё же было лучше, чем страшный мрак за окном.
9
Я пробудился с мыслью о том, что сегодня должен во что бы то ни стало узнать, помолвлена ли ты с Эдгаром Линтоном. Если да, я заставлю его вернуть тебе слово. Как именно заставлю, я не задумывался, но был убеждён, что отыщу способ. Я направился в дом с намерением молча выжидать и не упускать подходящего случая.
Общество в гостиной говорило о погоде, и только о ней. Несмотря на вчерашний оптимизм полковника Дэнта, утро выдалось сомнительное. Небо затянули низкие облака, сквозь которые еле-еле просвечивало солнце. Миссис Дэнт, впрочем, утверждала, что солнце греет и к полудню распогодится.
— Я уверена, что вы ошибаетесь, — сказала леди Ингрэм. — Такая низкая облачность — к сырости и простуде. Я лично не собираюсь рисковать своим здоровьем ради каких-то развлечений, а остальные — как хотят.
Тогда полковник (для которого метеорология являлась его коньком) заявил, что пойдёт на улицу и посмотрит приметы. Дамы взволнованно наблюдали через окно, как он ковыляет между деревьями. Полковник послюнявил палец, поднял кверху, подержал так несколько секунд и вернулся в дом.
— Будет дождь, — объявил он встревоженным слушателям. — От прогулки придётся отказаться.
Леди Ингрэм улыбнулась и мудро кивнула. Полковница всплеснула руками.
— Ах, Гарольд! — вскричала она. — Умоляю, скажи, что это неправда!
— Дорогая, приметы ясны, как Божий день! Я не могу в угоду тебе менять законы природы!
— Но в точности такая же погода была в день моего рождения! Тогда всё обещало бурю, и мы не поехали смотреть норманнские подземелья. А дождь так и не пошёл, в полдень выглянуло солнце, и все говорили, что это отличная сенокосная погода! На следующий день у меня случилась сенная лихорадка, и в подземелья мы попали только осенью!
— Вот видите! — сказала леди Ингрэм тоном спорщицы, чьё мнение подтверждается. — Такая нездоровая погода. Я не буду рисковать своим здоровьем и здоровьем своих дочерей ради какой-то прогулки!
— Говори за себя, мама, — сказала мисс Ингрэм, которая только что сошла с лестницы в костюме для верховой езды и шляпке с перьями. — Дождь не дождь, я еду кататься!
— Но, душенька, ты простынешь! Подумай обо мне, а если не хочешь, подумай, что сказал бы твой бедный папочка, будь он жив.
— Бедный папочка сказал бы то же, что и всегда, то есть ровным счётом ничего! — Она с вызовом посмотрела на мать.
— Скоро обязательно распогодится, — проворковала миссис Дэнт, переводя взгляд с одного сердитого лица на другое.
— Нет, тётушка, боюсь, вы не правы, — сказал Эдгар Линтон, выходя из боковой двери. Он избегал глядеть в мою сторону. — Я только что вернулся с прогулки и успел попасть под дождь.
Он показал тёте рукав своего сюртука. Бланш Ингрэм подошла и потрогала ткань.
— Чепуха! — воскликнула она. — Как вы заметили эти капли!
— Это не капли, — обиделся Линтон. — Мой рукав можно выжимать.
— Глупости! — с жаром воскликнула Бланш. Эдгар покраснел. — Я наплачу больше! Вы неженка, если пугаетесь грибного дождика!
— Эдгар легко простужается, — вмешалась миссис Дэнт. — Тебе стоит остаться дома, мой мальчик. Не переоценивай свои силы.
— Летиция, ты испортишь мальчишку, если будешь над ним кудахтать, — проревел полковник. — Если распогодится, пусть едет со всеми. Но, — он величественно простёр руку, — сегодня НЕ распогодится!
После этого всем осталось только молча глядеть в окно, пока лорд Ингрэм и его младшая сестра не спустились по лестнице. Он позёвывал, она весело щебетала, но оба остановились, увидев вытянувшиеся лица гостей.
— Мама всё испортила — ей вздумалось оставить нас дома, — сказала Бланш.
— Душенька, нечего валить на меня. Льёт дождь! — объявила леди Ингрэм.
— Давайте же возблагодарим милостивое провидение, избавившее нас от утомительной и ненужной поездки! — воскликнул Ингрэм, падая на софу, на краю которой уже сидел Линтон. — У меня голова раскалывается.
Мисс Ингрэм сверкнула глазами и дёрнула носиком.
— Полюбуйтесь на эту парочку: Линтон со своей простудой и Теодор с его мигренью! Осталось мистеру Хитклифу объявить, что у него приступ ипохондрии и он должен лежать дома, задрав ноги кверху! Что же вы стоите, мистер Хитклиф? Извольте лечь рядом с другими страдальцами!
— При одном условии, — сказал я. Старшие по-прежнему судили и рядили у окна.
— При каком же?
— Что врачевать меня будете вы.
— Исключено. Я только ставлю диагноз, но не лечу.
— Ах, вы не можете вылечить их, но можете вылечить меня.
— Так вы всё же больны?
— Вам виднее, как диагносту и к тому же виновнице болезни…
На моё счастье, вошёл мистер Эр и положил конец этому дурацкому разговору, который я (спасибо моему учителю танцев!) мог бы поддерживать часами. (Кстати, этот учитель даже продавал учебники светской болтовни!) Спорщики тут же воззвали к хозяину дома.
— Поездку надо отложить — приближается буря…
— Мистер Эр, не откажемся же мы от поездки из-за нескольких облачков…
Он поднял руки.
— Желал бы я быть тем философом, которого описал доктор Джонсон, и управлять погодой, — улыбнулся он, — но, поскольку всё же не умею делать этого, остаётся ждать, пока она управится сама собой. Покамест слуги всё приготовят, и мы тронемся, как только посмеет проглянуть первый солнечный луч!
