Александра Турлякова - Берг
Дорога тянулась через заснеженные леса и поля, долго и скучно. На ночь не останавливались. Две служанки, приставленные к Вэллии, тихо посапывали, прижавшись друг к другу под тёплым одеялом. Ей самой не спалось. Всё время она думала о том, что будет с ней дальше. Вспоминала растерянное лицо своего жениха и не могла заставить себя избавиться от разочарования. Берг приносил и приносил ей сюрпризы. Как относиться ко всему этому, она не знала. Ей придётся стать хозяйкой в замке, чужом замке, следить за кухней, ремеслом, за всеми служанками, садом и огородом, если они там есть. Это очень ответственно, и сумеет ли она справиться со всем этим.
Зимние ночи самые длинные, и за эту ночь Вэллия успела подумать о многом, заснуть смогла уже далеко за полночь, но проспала немного, в дороге крепко не заснёшь. Видела, как начало белеть небо, как поблекли далёкие звёзды, как над дальними холмами появилась розовая полоса. Начинался новый день, день её свадьбы, день, когда она станет женой и госпожой, день, который закончится брачной ночью…
От мыслей об этом страх захватывал душу, начинало мутить, как бывало всё последнее время. Вэллия уже догадывалась о причине этой утренней тошноты, насилие не прошло для неё даром. Кроме страха перед мужчинами она оставила себе ещё память о тех днях похищения… Вряд ли кто-то в замке догадывался о её положении, даже отец. Близких подруг и служанок у неё не было, была бы жива матушка, она бы знала, но для Вэллии это была великая тайна. И рано или поздно она раскроется, даже а замужестве, ведь тому, кого она носила под сердцем, уже было два месяца… Он родится через семь месяцев после свадьбы, и всё откроется. Плод насилия и греха, греха её и её отца, скрывшего всё, ребёнок Корвина… Она проклинала себя за молчание, за нерешительность, за то, что случилось с ней, и знала, что всё равно будет молчать, что на вопрос епископа скажет "да" и примет на себя всю кару за ложь перед алтарём, перед Богом…
Вэллия дрожащими пальцами убрала несуществующую прядку волос со скулы, закусила указательный палец зубами, словно это могло унять дрожь.
Бог накажет её, он накажет её за всё. Но что она могла сделать? Ей не хватало смелости обличить ложь не только свою, но и ложь отца-графа, ведь это придётся делать прилюдно. Её предадут анафеме, обвинят в связи с нечистым, ведь отец будет всё отрицать… Нет! Нет, она не сможет этого сделать — подписать себе смертный приговор… Проще было позволить отцу столкнуть себя с лестницы. Она хотела жить, и тогда, и сейчас.
Свадебная процессия не останавливалась. Уставшие лошади шли шагом. На ходу люди перекусывали кто чем, все ждали Рейса. Там, пока будет проходить обряд венчания, лошадей поменяют, люди получат отдых, в городе их будут встречать представители Берга со свежими силами. Только жених и невеста, и их родственники должны были вынести всё сами.
В Рейсе всё уже было готово к свадьбе. У собора, убранного по-праздничному, молодых встречали представители церкви и горожане, надеющиеся на раздачу подарков в виде денег и печенья.
Одна из служанок поправила Вэллии причёску и аккуратными складочками уложила сбившийся вимпл — повязку, закрывающую шею и подбородок, опустила на лицо белую вуаль. "Слава Богу, "- подумала Вэллия, после бессонной ночи и долгой дороги выглядела она сейчас не лучшим образом. Зато под покровом вуали она незаметно для всех смогла внимательнее рассмотреть лицо своего будущего мужа. Он был старше самой Вэллии года на четыре. Растерянность и вчерашний испуг сменила усталость. У него тоже была бессонная ночь. Сейчас, может быть, всё по той же причине, Вэллия могла простить ему всё: нахмуренные брови, небрежные прядки волос, выбившиеся на лоб из-под тонкого золотого графского венца, угрюмо поджатые губы. Он даже показался ей симпатичным. Появилась надежда, с ним, с таким, она сможет договориться, всё будет хорошо.
Вэллия стояла у повозки, в которой приехала, рядом в суматохе гости определяли места в процессии, кто за кем пойдёт. Стояла после долгой дороги и не могла отвести глаз с его лица. Чёткий правильные овал, тёмные глаза и брови, и волосы тёмно-русые почти доставали до плеч. Он был нешироким в кости и несильно высоким, неопытная молодость сквозила в каждой черте его, в каждом движении. И Вэллия тут же вспомнила Алдора, сильного, взрослого, заслоняющего её от разъярённого Корвина, с мудрым внимательным взглядом, его властный успокаивающий поцелуй. И горько усмехнулась с тоской. Судьбою и Богом ей дан в мужья этот мальчишка, чуть старше её самой. Ей даже казалось, что она, после всего пережитого, старше его, опытнее, он казался ей слишком молодым и зависимым от своего советника.
Определённо, он симпатичен, в любое другое время он понравился бы ей, он мог бы стать хорошим товарищем, другом, старшим братом, но Вэллия не видела его в роли своего мужа, господина, хозяина её жизни.
Она вздохнула. И на том спасибо, отец мог найти вариант куда хуже этого, старого и больного, страшного и жестокого. По крайней мере, этот не казался бессердечным и злым, сохранялась надежда на его мягкость и уступчивость. Если, конечно, внешность не обманчива.
Граф Вольдейн взял дочь-невесту под локоть, он должен сам завести её в церковь. Тонкие пальцы с силой впились в бархат и в кожу, но Вэллия выдержала хватку своего отца, даже не поморщившись. Ей придётся молчать, и граф тоже надеялся на это.
Церковь была полна народа, жених уже был здесь, Вэллия даже не заметила, как его увели туда. Граф провёл дочь к алтарю и только тогда не хотя отпустил её руку. Начался долгий обряд венчания, молитвы на латинском шли одна за другой, где-то пел церковный хор, красивые голоса поднимались под купол старого собора, и от них замирала душа, казалось, сами ангелы присутствовали тут. Вэллия молчала и глядела прямо перед собой, не слыша голоса епископа, слушала только хоровое пение. Присутствующие стояли тихо, и казалось, что кроме её в церкви никого больше нет, оглянись, а за спиной пусто.
Когда епископ спросил её, она не услышала, и вопрос пришлось повторить второй раз. Вэллия растерялась, когда, опомнившись от своих мыслей, заметила, что все вопросительно смотрят на неё. Но сегодня ей многое прощалось, и она прошептала: "Да…" Вздох облегчения вырвался из груди графа Вольдейна, но услышала его, наверное, только сама Вэллия.
Жених думал меньше, и когда епископ разрешил поцеловать невесту, приблизился и дрожащими пальцами поднял белую вуаль с лица графской дочери, сухо и коротко коснулся губ, и тут же отстранился. Присутствующие в церкви родные и гости расступились, давая ход молодым, начали поздравлять их. Молодой маркграф взял под руку свою супругу. Вэллия быстрым движением опустила на лицо вуаль, незачем, чтобы все видели, как подурнела дочь графа, и с какой тоской в глазах выходит она замуж.
