Мэри Дехейм - Игрушка судьбы
Морган в ужасе уставилась на отца:
– О нет! Ведь ты не знаешь, почему я это сделала… Совсем не потому, что ты думаешь. У нас с королем ничего не было. Я позволила ему только…
Отец посмотрел на Морган.
– Я знаю, – сказал он жестко. – Это был хороший план, но опасный. И именно поэтому Шону не следует здесь находиться. Он может остаться на пару дней, но потом должен вернуться в Арма.
– Мама знает? Я имею в виду, о письме Кромвеля.
– Нет. И я не собираюсь ей об этом рассказывать.
Он снова положил конверт в ящик и запер его. Когда щелкнул замок, Морган почудилось, что отец навсегда закрывает дверь в ее жизнь.
На следующий день Шон и Морган отправились погулять к реке. Почти не разговаривая, они медленно шли рука об руку. Затем вышли к мосткам, у которых покачивалась маленькая лодочка.
– Это лодка Уилла Кови, – сказала Морган. – У него только одна рука, но видел бы ты, как ловко он с ней управляется. А ему почти семьдесят.
Шон с минуту задумчиво смотрел на суденышко, потом выпустил руку Морган и двинулся к берегу.
– Как ты думаешь, он не будет возражать, если мы позаимствуем ее на время? – спросил он, внимательно осматривая лодку.
– Позаимствуем? – Морган нахмурилась. – Не знаю. Думаю, нет. Да и вряд ли он об этом узнает.
Шон решительно шагнул в лодку.
– Пойдем, – сказал он, протягивая руку Морган. – Немного покатаемся.
Морган подобрала юбку и последовала за ним. Шон отвязал лодку и оттолкнул ее от берега, затем позволил течению отнести их подальше и только потом взял в руки весло.
Лодка тихо плыла по течению, Морган опустила руку в воду, пытаясь обрести покой и умиротворенность. Пейзажи на дальнем берегу вполне способствовали этому: луга, цветы, коровы, щипавшие молоденькую травку.
Постепенно течение становилось все сильнее. Тень беспокойства пробежала по лицу Морган.
– Вода довольно высокая, Шон. Полагаю, нам не следует забираться слишком далеко от дома, слышишь?
Он не ответил. А когда наконец заговорил, то начал с вопроса:
– Как далеко отсюда до деревни Тейм?
– Тейм? – Морган озадаченно приподняла брови. – О, миль десять по крайней мере. Это практически на полпути к Оксфорду.
– Ты знаешь монастырь Святой Урсулы?
– Видела его. Он примерно в миле от деревни.
– Туда-то мы и направляемся.
Шон смотрел прямо перед собой, тело его ритмично двигалось в такт движению весел. Морган наклонилась вперед:
– Зачем? Зачем мы туда плывем?
– Я отвезу тебя в монастырь Святой Урсулы, а сам вернусь в Лондон. У меня там есть одно очень важное дело – какое, не могу открыть даже тебе. Я вернусь за тобой через несколько дней, и мы убежим – в Ирландию, во Францию, в Шотландию. Ты должна пообещать, что дождешься меня в монастыре.
– Но, Шон, почему я не могла подождать в Фокс-Холле?
– Люди твоего дяди в эту минуту уже обыскивают Фокс-Холл. Видишь ли, я отказался подписать Акт о супрематии, согласно которому король становится главой церкви. Я ведь не собирался задерживаться в Фокс-Холле больше чем на пару дней независимо от сдержанного гостеприимства твоего отца. Меня не должны видеть в Лондоне. Но что важнее всего, я не могу отдать тебя в руки этого нортумберлендского еретика.
– О, Шон, это слишком опасно! Что будет с моими родителями? А вдруг тебя поймают в Лондоне? – Морган чуть не плакала. – Шон, милый, это безрассудство!
Он бросил весла и наклонился к ней.
– Ты любишь меня? – И после ее неуверенного кивка продолжил: – Тогда я не желаю больше слышать никаких возражений. Ни слова до тех пор, пока мы не доберемся до монастыря. Хорошо?
Она еще раз кивнула, но как-то неуверенно. Сжав коленями дрожащие руки, она попыталась успокоиться, пока лодка плыла к деревне Тейм.
Уже в темноте Шон и Морган выбрались на берег у монастыря Святой Урсулы. Лишь часть его была воздвигнута в начале тринадцатого века в память о британской принцессе, возглавившей поход одиннадцати тысяч девственниц на Рим. Урсула вместе со своими спутницами погибла в бою с гуннами. Стены монастыря были построены сто пятьдесят лет спустя на средства матери Генриха VI, Маргариты Анжуйской.
Шон привязал лодку, и они поднялись по каменным ступеням, которые вели от реки прямо к воротам. Подавая руку Морган, он наконец заговорил:
– Матушка-настоятельница – кузина моей матери. Я не видел ее с детства, но она знает мое имя.
Морган молчала. Она замерзла, туфли скользили по мокрым ступеням. Шон уже взялся за дверной молоток, когда Морган запротестовала:
– Шон, обещай, что до того, как вернешься в Лондон, напишешь записку моим родителям. Можешь не сообщать, где я, но пусть хотя бы знают, что я с тобой и ничего плохого со мной не случилось. Иначе они станут меня искать, и это может обернуться катастрофой.
Шон подумал и кивнул:
– Возможно, ты права. Я попрошу матушку-настоятельницу отправить записку.
И он трижды постучал в ворота.
Прошла долгая минута, прежде чем приоткрылось маленькое окошечко в воротах и Морган заметила глаз, пристально разглядывавший гостей. Морган испуганно вцепилась в руку Шона. Голос из-за дверей попросил их назвать свои имена.
– Я Шон О’Коннор из Армы, ищу помощи Господа и матушки-настоятельницы. Она знала меня еще ребенком. Со мной юная леди, она тоже нуждается в защите.
Ответа не последовало, глаз исчез, и окошко накрылось. Морган спросила Шона, уверен ли он, что их впустят.
– Уверен, – ответил он. – Они все еще молятся за помин души моего отца.
Тут он заметил, что Морган вся дрожит, и обнял, ее.
– Бедняжка моя. Я знаю, как тебе тяжело. Ведь ты не знаешь, что я намерен делать. Но ведь ты любишь меня, несмотря ни на что?
– Да, – вздохнула Морган, с трудом скрывая усталость и мрачные предчувствия. – Я всегда буду тебя любить.
Дверь распахнулась, и перед ними появилась высокая полная женщина лет шестидесяти, в белых одеждах и с добрым лицом. Шон опустился на колени, целуя руку настоятельницы.
– Пойдемте в дом, к вечеру стало прохладно, – сказала она, пряча в глазах улыбку.
По длинному коридору она провела их в небольшую комнатку, где не было почти ничего, за исключением пары подсвечников, маленького стола и великолепного золотого распятия над ним.
– Сын мой, – проговорила она, – прошло пятнадцать лет с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Что привело тебя к нам?
Шон взял Морган за руку и привлек поближе к себе.
– Это леди Морган Тодд, племянница Томаса Кромвеля. Она сторонница истинной веры и нуждается в вашей защите, всего на несколько дней – пока я за ней не вернусь.
При упоминании имени Кромвеля лицо настоятельницы заметно напряглось, а взгляд стал подозрительным. Когда она заговорила вновь, голос ее звучал уже не так приветливо:
