Мэри Белоу - Танцуя с Кларой
— Вы можете снова ходить, — сказал он, взяв ее за вторую руку и сжимая их. — Это будет длительный, медленный и трудный процесс, но это возможно. Если вы этого хотите.
— Папа говорил, что я не должна перенапрягаться, — сказала она. — Он говорил, что это может ослабить меня и болезнь вернется. Об этом предупреждал доктор Грэм. Фредди, почему он изменил свое мнение сейчас?
Он замялся, прежде чем ответить:
— Это было много лет назад, — сказал он. — Доктор считает, что с тех пор ваше здоровье значительно улучшилось и нет никакой опасности рецидива болезни. Вы можете ходить, если действительно хотите этого.
Она закрыла глаза. И танцевать. Это была первая глупая мысль, возникшая у нее в голове. Несколько недель назад она наблюдала за тем, как танцевали на званом вечере ее соседи, и ей так хотелось хотя бы на несколько минут покинуть свое тело и присоединиться к ним. Должно быть, это самое удивительное чувство в мире — танцевать.
— Не плачьте, — тихо сказал он.
Разве она плакала? Когда Клара открыла глаза, они были мокрыми.
— Я не могу, Фредди, — сказала она. — Я даже пошевелить ногами не могу.
— На это потребуется время, — сказал он, — и усилия.
— И, возможно, все это будет напрасным, — сказала она. — Вы поэтому привезли меня сюда, Фредди? Это то, что вы надеялись узнать?
— Да, — ответил он.
— Но зачем? — спросила она. — Какая вам разница, хожу я или нет?
Она с некоторым удивлением слушала собственные слова. Почему она просто не сказала ему «спасибо»? Она должна быть ему благодарна. Без него она, возможно, никогда бы не узнала, что ее состояние изменилось и улучшилось с тех пор, как был жив ее отец.
— Вы моя жена, — сказал он.
И неполноценная? Недочеловек? Оскорбление его собственной красоте и силе? Красавица и чудовище, только наоборот? Она знала, что несправедлива к нему. Но ее охватила паника.
— Это для того, чтобы успокоить вашу совесть? — спросила она. — Вы чувствуете себя лучше, оказывая мне услугу, которая, в конце концов, может оказаться медвежьей?
Ей стоило бы прикусить язык. Она услышала, как произнесенные ею слова эхом отразились в тишине комнаты. Зачем она их сказала? Она ведь так не думала. Казалось, они вырвались прежде, чем она успела подумать. Как она могла снова так с ним поступить, только на этот раз безо всякой на то причины?
Он поднялся.
— Решение за вами, мадам, — сказал он. — Доктор был весьма непреклонен в том, что только ваше желание поможет этому свершиться. Не мое. Это то, что я не могу от вас требовать. Вам решать. Мне все равно. Моя жизнь ничуть не изменится.
Что ж. Он причинил ей боль в ответ. Теперь они сравняли счет. «Спасибо, что позаботились и пригласили для меня доктора», — хотелось ей сказать. Но она не смогла произнести эти слова.
— Пора спускаться к чаю, — сказал он, склоняясь над ней.
— Я немного устала, — ответила она. — Думаю, я останусь здесь, Фредди.
Но он поднял ее на руки.
— Решение относительно того, будете ли вы учиться ходить или нет, зависит от вас, мадам, — сказал он. — Но решение оберегать ваше здоровье или нет принимаю я. Вы не превратитесь в инвалида. Я этого не позволю.
Это прозвучало, как объявление войны, подумала она, обняв его за шею. Сможет ли она когда-нибудь ходить? Неужели это действительно возможно? Сможет ли она в один прекрасный день прогуливаться рядом с ним? Скакать рядом с ним на лошади? Танцевать с ним? Это была слишком соблазнительная перспектива, чтобы в нее поверить. Она вздохнула и увидела, как его губы упрямо сжались.
Возможно, когда-нибудь она также научится обуздывать свою склонность (о которой она и не подозревала) набрасываться на людей в попытке защитить себя, когда ей больно, когда она сбита с толку или когда ей угрожают. И пока единственным пострадавшим был Фредди. Возможно, это происходило потому, что она чувствовала себя рядом с ним такой неполноценной.
Она вновь вздохнула, когда он открыл дверь в гостиную, и натянуто улыбнулась при виде посетителя.
Глава 10
Когда объявили о приходе гостя, Гарриет была в гостиной одна. Дворецкий ждал ответа, а она колебалась. Неизвестно было, когда мистер Салливан собирается спуститься с Кларой вниз. Но в Эбури-Корте и в Бате она часто сама принимала посетителей. Кроме того, она была знакома с лордом Арчибальдом Винни. Он был на свадьбе Клары — высокий, аристократичный джентльмен, часто пользовавшийся своим моноклем как средством устрашения, который уставился на нее, когда мистер Лесли Салливан представил их друг другу, таким пристальным взглядом, что она была уверена: он мог видеть даже волосы у нее на затылке. Взглядом серебристых глаз. Она могла поклясться, что глаза у него были серебряного цвета.
— Проводите его светлость сюда, пожалуйста — сказала она наконец дворецкому, поднимаясь на ноги и стараясь выглядеть по-королевски, насколько это возможно для молодой девушки из обедневшей семьи, которая вынуждена зарабатывать себе на жизнь, работая в качестве компаньонки леди.
Насколько она помнила, лорд Арчибальд Винни был чрезвычайно привлекательным мужчиной. Она также вспомнила, что ощутила томление, заметив его интерес к ней. Но Гарриет всегда твердо стояла ногами на земле. Она очень хорошо понимала природу этого интереса. Отсюда и томление. Если бы она была мисс Поуп из Какого-Нибудь-Там-Парка в Таком-то Графстве и имела десять тысяч годового дохода, возможно, все было бы по-другому. Но это было не так.
Теперь же он вошел в гостиную, с деланным удивлением остановился, дотронулся до ручки монокля и элегантно поклонился.
— Мисс Поуп, — сказал он. — Какой приятный сюрприз.
Сделав реверанс, она подумала, что была права: он действительно был привлекателен. Лорд Винни не был так явно красив, как мистер Салливан, но он был гораздо более привлекательным. Во всяком случае, по мнению Гарриет. Он был одет модно и элегантно в зеленый сюртук, панталоны[8] из буйволовой кожи и блестящие высокие сапоги с белым верхом, и все же его внешний вид производил впечатление небрежности, словно он совсем не обращал внимания на одежду, а она совершенно случайно сидела на нем как влитая.
— Мистер и миссис Салливан скоро спустятся, милорд, — сказала она. — Они задержались наверху.
— В самом деле? — произнес он, приподнимая брови и почти поднося монокль к глазу. — Как им повезло. Я почти завидую своему другу.
— Не хотите ли присесть, милорд? — сказала Гарриет, указывая на стул. Смысл его слов дошел до нее только, когда она сама села и подняла на него глаза, готовая перейти к вежливой беседе. Она почувствовала, как запылали ее щеки, и на мгновение позабыла даже какая была погода, чтобы завести разговор.
