Барбара Картленд - Вслед за тобой
Синтия запомнила его слова, хотя так и не поехала к Хью на «веселенькую вечеринку».
— Быстро едем к первой же телефонной будке, — вдруг приказала она Роберту.
— Зачем? Вы знаете, где Микаэла?
— Знаю. Скорее, Роберт, нельзя терять времени.
Она многое слышала о Хью Мартене — подолгу живет за границей, у него вилла на юге Франции, в Кении — ферма. Если Микаэла решила бежать с ним, они не задержатся в Англии, здесь их легко разыскать, здесь тут же начнутся скандалы и неприятности.
Роберт остановился у телефонной будки. Синтия вышла, взяла телефонную книгу, открыла на фамилии «Мартен» и повела пальцем вниз по странице. Да… вот он: «Мартен, сэр Хью, Бт. 191, Гросвенор Сквер, V. 1»
Синтия бегом вернулась к машине и назвала адрес.
— Вы думаете, она может быть там?
По его голосу легко было понять, что он испытывает. В первый раз Синтия по достоинству оценила железную выдержку этого человека. Было ясно, Роберт жаждет немедленных действий, но вид у него при этом на редкость хладнокровный.
— Есть такая вероятность, — ответила Синтия.
— Ну, заявимся мы туда, и что дальше?
Тут Синтия поняла, для чего он приехал за нею.
— Вы хотите, чтобы я поговорила с Микаэлой?
— С Мартеном я разберусь сам, — ответил Роберт с угрозой.
— Не смейте! — приказала Синтия. — Никаких опрометчивых поступков, Роберт… ничего, пока я не поговорю с Микаэлой. Если вы наброситесь на ее возлюбленного, да вдобавок причините ему вред, она вам этого вовек не простит, а он станет ей лишь дороже. Я поговорю с ней, если она захочет меня выслушать.
— Непременно выслушает, — заверил Роберт, — я знаю, она очень к вам расположена. И мне не к кому, кроме вас обратиться.
— Понимаю, — тихо отозвалась Синтия.
Она представила себе, как одиноки Роберт и Микаэла, совершенно одни в мире. У других семейные корни, поддержка родных и близких, круг старинных знакомых и друзей, авантюристам же в трудную минуту жизни положиться не на кого.
Первый раз ей стало жалко Роберта — сильный, полный жизни, энергии он беспомощен сейчас, в такую минуту видна его слабость, уязвимость.
— А Микаэла привязана к вам, Роберт? — задала она вопрос, когда они свернули в Гросвенор Сквер.
Он помолчал немного, прежде, чем ответить.
— Не имею представления. Может быть, я совершенно ей безразличен. Что она должна ко мне испытывать? Мы, в сущности, чужие друг другу.
У дома 192 они остановились. На дальнейшие разговоры не оставалось времени.
— Слушайте, Роберт, — быстро сказала Синтия, — оставайтесь в машине, пока я не позову. Прошу вас, не входите в дом, не поднимайте шума — в этом нет ни малейшего смысла, а вред можно нанести непоправимый.
— Хорошо, — послушно ответил Роберт, — но если у вас ничего не получится, и Микаэла не захочет вернуться, тогда я возьмусь за дело сам.
Синтия промолчала. Роберт действовал чрезвычайно разумно, обратившись сначала к ней, но она понимала, что подобной дипломатии хватит лишь до определенного предела, потом возьмут верх примитивные инстинкты.
Дверь на звонок открыл дворецкий.
— Я приехала повидаться с мисс Микаэлой Шелфорд, — сказала Синтия. — Она ожидает меня.
Дворецкий поначалу, казалось, усомнился, потом к великому облегчению Синтии пригласил:
— Прошу вас, заходите, мадам. Пожалуйста, мадам, вот сюда. — Она последовала за ним к лифту, дворецкий нажал кнопку четвертого этажа, где напротив лифта была дверь, по всей видимости, в «Мансарду», сюда, наверно, зазывал ее когда-то Хью. Дворецкий позвонил, дверь тотчас же открыл слуга в белом фраке.
— У этой дамы назначена встреча с мисс Шелфорд.
Слуга, очевидно, иностранец, сказал:
— Пожалуйста, — и отошел от двери.
Быстро, не раздумывая, Синтия вошла следом и вместе с ним оказалась в комнате, куда вела вторая дверь.
Микаэла лежала на диване у окна в залитой солнцем гостиной. Она взглянула на вошедших, и глаза у нее широко раскрылись от изумления.
— Синтия! — воскликнула она. — Откуда вы здесь?
Синтия увидела, что Микаэла одна, и подождала, пока слуга закроет дверь.
Микаэла поднялась с дивана. Лицо ее выражало не только удивление, но и гнев.
— Зачем вы пришли?
— По всей вероятности, чтобы увидеться с вами, — ответила Синтия, подходя ближе.
— Но мне не очень хочется видеть вас, — медленно проговорила Микаэла. — Откуда вы узнали, где я?
— Догадалась.
— Но как — как вам стало известно, что я уехала из «Берез»?
— Сказал ваш отец.
— Отец? Он здесь?
— Внизу.
— Значит, он прочел мою записку, — проговорила Микаэла. — Какая я дура, не послушалась Хью! Он хотел, чтобы я написала или отправила телеграмму потом, когда мы будем за границей.
— Он забыл какие-то бумаги и вернулся, — объяснила Синтия.
— Тогда понятно. — Микаэла взглянула на часы. — Двенадцать. Еще два часа, и мы бы уехали.
— Микаэла, — тихо сказала Синтия, — вы подумали, какой поступок совершаете?
Микаэла раздраженно отмахнулась и прошла к камину.
— Послушайте, Синтия, — она говорила спокойно и с достоинством. — Я знаю, вы здесь, чтобы урезонить меня или умолять, но, пожалуйста, избавьте меня от речей, которые приготовили. Вы мне всегда очень нравились, и, по-моему, хорошо относились ко мне. Мы были друзьями, но я не стану вас слушать. И никакие красноречивые доводы не изменят моего решения…
Синтия села на диван. В Микаэле чувствовалась решимость и полная убежденность в своей правоте. Это была не взволнованная девушка во власти чувств, а женщина, уверенная в себе, решившаяся на хорошо обдуманный шаг.
Какие найти слова, как показать, что совершаемый ею поступок недостойный, низкий, подлый? Синтия сжала руки, моля в душе Бога о помощи, умоляя дать ей силу и твердость, каких она в себе не находит.
— Почему вы решились на это, Микаэла? — спросила она, наконец.
— Разве вы не видите, почему? — Микаэла улыбнулась счастливой сияющей улыбкой.
— Не вижу, скажите мне! — настаивала Синтия.
— Хорошо, скажу, — ответила Микаэла. — Я люблю Хью, а он любит меня.
— И это любовь? Вы уверены?
— Уверена. Мы с первой встречи поняли, что созданы друг для друга. И неразлучны навек.
— Но, Микаэла, Хью женат!
— Милая Синтия, как мало вы знаете жизнь! Когда мы с Хью впервые встретились, в тот вечера на балу в мою честь, мы сразу почувствовали, что всю жизнь искали друг друга. Нам не нужны были ни слова, ни объяснения. Мы все уже знали.
— Но, Микаэла, что вы такое говорите? Я помню Хью с детства, он всегда был одинаковый — не пропускал ни одной хорошенькой женщины.
