Маривонн Микель - Королева Алиенора, неверная жена
Алиенора, потрясенная, проклинает Беккета, этого постоянного источника конфликтов. Спесивый, самодовольный, самоуверенный, порывающий со всеми, кто не разделяет его убеждений, очаровательный в общении со своим наставником Теобальдом и своим королем Генрихом. Конечно, она не станет сейчас отягчать вину человека, которого ее супруг любил как брата, но потихоньку ему намекнет, что этот траур может стать возможностью воспрянуть духом и встретить лицом к лицу свою судьбу и своих недругов, как и подобает взрослому, закаленному в войнах мужчине. Ведь Генрих — король, и эту корону, тяжесть которой он порой перекладывал на старшего по возрасту, теперь придется нести самому. Этот бунтовщик Беккет — первый крупный провал с тех пор, как Плантагенет надел корону, однако он получил власть таким молодым.
В этом году на Рождество праздника не устраивали, и Алиенора радуется, что увидит своего маленького Генриха в Англии. Она больше ничего не хочет слышать о Беккете и мечтает видеть его как можно реже. Но Генрих без устали повторяет: «Я заставлю его признаться в измене… Кем он будет без меня, без своего короля? Я научу его, как от меня отказываться, ему не хватит всей жизни, чтобы загладить свою вину…» Как трудно жить рядом с мужчиной с сильным характером! И особенно с таким необузданным. По крайней мере, Алиенора была довольна, что не беременна к тому моменту, когда придется садиться на корабль, который повезет их в Англию, и она не будет страдать от запаха свежей рыбы, идущего от сетей.
Размышляя о поэме «Тристан-юродивый»[86], этой замечательной и трагической любовной эпопее, Алиенора считает, что сама слишком дорого платит за любовь к Плантагенету.
Глухое опасение и особенно страх будущей старости делали Алиенору хрупкой. Когда она влюбилась в Генриха, то не могла оценить всю степень риска. Она поверила в возрождение. Королева не хотела потерять того, кто был более чем предупредительный супруг, любовник-завоеватель, великий король. К счастью, длинное послание Эрменгарды прибывает в момент, когда сундуки и весь багаж, необходимый для жизни при дворе, были собраны перед погрузкой в трюм. При чтении письма подруги черты лица Алиеноры разглаживаются. Она постепенно начинает смеяться молодым заразительным смехом, как будто виконтесса рядом с ней. Генрих, вначале печальный и брюзгливый, словно отсутствующий, мало-помалу приближается к своей супруге. Любопытство возобладало. Виконтесса всегда в курсе всех событий.
— Эрменгарда забавная, — восклицает Алиенора, — даже когда пишет о Папе Александре и об антипапе Викторе. «Что должен думать Бог, — пишет она, — когда видит, как эти двое борются за одну тиару, воруют друг у друга церковные украшения? Бог, у которого из одежды только саван, которым его обернули после его мучения, когда его положили в могилу!» Она говорит об этом в таком игривом тоне, наша Эрменгарда. Но это серьезные слова… «Конечно, невозможно для Папы оставаться в Риме. Он находит приют в Лациуме в летней резиденции пап в Аграни… но даже там стены ненадежны![87]»
Под конец чтения Алиенора вздыхает. Надо заметить, что, в свою очередь, Генрих уже получил отчет о словах и действиях Томаса со времени приезда того в Англию. Известно, что все свои надежды Томас возлагает на собор в Туре, который намечен на май 1163 года. Он еще не потерял надежды сделать из этого собора символ сплочения всех христиан под знаменем Александра, законно избранного Папы. Беккет поедет туда, и уже многие паломники выразили желание сопровождать его. Он сядет на корабль на побережье в Кенте, которое полностью принадлежит архиепископству Кентерберийскому, присоединится к Теобальду Эльзасскому, затем вернется во владения Генриха в Нормандии, по дороге в Тур.
— Вы видите, моя дорогая, что мне надо поехать в Англию: наш замечательный друг не терял ни минуты с тех пор, как оказался там. Нужен приказ — мой или его, мы увидим.
Алиенора, радуясь, что вновь убедилась, насколько Генрих по-прежнему энергичен, не могла удержаться, чтобы не высказать своего восхищения. Король привлек ее к себе. Он разоткровенничался:
— Нам еще предстоит много совместных дел, Алиенора, и вы доказали вашу привязанность ко мне. Вы ведете себя, как подобает королеве Англии. Любезной королеве — любезный король. Я потерял советника, брата, дорогое мне существо. Но, по крайней мере, у меня осталась моя супруга. Моя мать Матильда права, она достойнее своей репутации.
Глава 20
Розамонда, цветок зла
Мало-помалу большой зал Вудстока наполняется народом. Сеньоры и бароны окружают короля и королеву по случаю большого праздничного обеда. Королевская чета еще не подозревает, что с завтрашнего дня в их жизни все пошатнется. Юная девушка, Розамонда Клиффорд, которой только что исполнилось шестнадцать лет, решила во время праздника вызвать благосклонность короля. Она сумела завладеть его вниманием и приготовила ловушку в тот час, когда после праздника все поднимались наверх, в спальни.
— Эта красивая Роза, которой так идет это имя, очень нуждается в защите, как мне кажется, — пробормотал король, который в течение всего вечера не сводил с девушки глаз.
Польщенная Роза ждала короля в самом темном месте винтовой лестницы. Увидев, что он идет, она пересекла ему дорогу.
— Что вы делаете в этом укрытии? Неужели вы собираетесь выйти ночью без сопровождения? — спросил он.
— Мой господин, я ищу вашей защиты, поскольку в конце этого праздничного вечера мне грозила опасность быть опороченной.
— Конечно, — отвечает он, делая вид, что попался на удочку, — честь молодой девушки может подвергнуться опасности, когда она так очаровательна и пользуется этим.
Ее молодое личико дышало свежестью, что было приятно королю. Мгновение он спрашивал себя, наивна ли она или безрассудна. Он был не настолько опьянен вином, чтобы упустить предоставленную ему возможность. Но Генрих колебался. Если она еще девственница, эта юная девушка из семьи Клиффордов, и будет обесчещена королем? Однако Роза не оставляет ему времени на размышление. Когда Генрих медленно привлекает ее к себе, она словно обвивается вокруг его талии, умело прижимаясь к мужскому телу. У него появляется уверенность, что он имеет дело не с наивной девушкой, а с очень ловкой разбитной женщиной. И над этой Плантагенет хочет остаться повелителем. Внезапно он хватает Розу, словно девушка соломенное чучело, и уносит в надежное место, где может воспользоваться своей добычей. Король торопится, тем более, что девица испускает негромкие стоны удовольствия и страха одновременно. Несколько грубо он находит ее рот. Ранее безмятежный взгляд голубых глаз в порыве страсти становится обжигающим. К издаваемому ими шуму примешивается мягкий звук. Генрих уже проскользнул к стене, но девица, изо всех сил вытягивая шею, старается разглядеть кого-нибудь из гостей, чтобы взять в свидетели того, кто мог застать их среди ночи в объятиях друг друга. Ее взгляд и улыбка полны наглости и удовлетворения: она будто хочет афишировать, что Генрих II похитил Розамонду Клиффорд. Генрих немного смущен — отец девушки его вассал и к тому же гость. С торжествующим видом она целует короля в губы. В темноте он прижимает Розу к стене и лихорадочно берет ее. Приоткрытая дверь захлопывается, но Генрих ничего не замечает; Роза же становится еще более вызывающей.
