Джейн Кренц - Искушение
Он тотчас решил — скорее всего, она сообщает о беременности.
Гидеон почувствовал прилив удовлетворения от сладостной перспективы. Он вызвал в воображении образ Гарриет. Округлившаяся, мягкая, плавная, и еще один — она держит ребенка в руках, и обе картины были приятны.
Он мог даже представить, как Гарриет делает набросок окаменелостей на листе, а другой рукой держит у груди ребенка.
Вначале Гидеон говорил себе, что лучше, если бы сейчас она не была беременна, у нее и так много дел перед замужеством. Последние дни приносили ей массу волнений.
С одной стороны, Гидеон хотел положить конец слухам в Аппер-Биддлтоне ради самой же Гарриет, дать людям понять, что нет необходимости в спешке с браком.
В конце концов, она же дочь священника.
В то же время брак по специальной лицензии — совсем неплохой выход. Тогда он бы без промедления заполучил Гарриет к себе в постель. Одна эта мысль заставила его кровь горячо бежать по жилам.
— Доброе утро, Гидеон.
Он поднял глаза от письма и посмотрел на матушку — Маргарет, графиню Хардкасл, вплывшую в комнату. Легкая хрупкая женщина на самом деле была куда сильнее, чем казалась на первый взгляд. Маргарет будто никогда не касалась земли, и грациозность и утонченность прекрасно сочетались с серебристыми седыми волосами и пастельными тонами нарядов.
— Доброе утро, мадам. — Гидеон подождал, пока дворецкий усадит графиню, а потом сел сам. Он отложил письмо Гарриет. Прочтет позже. Он еще не сообщил родителям о своей помолвке.
Как обычно, отец Гидеона сразу ожил, получив известие о приезде сына.
Гидеон ожидал его к завтраку.
— Я вижу, ты получил письмо, дорогой? — Леди Хардкасл кивнула подавшему ей кофе лакею. — Этого человека я знаю?
— Очень скоро ты узнаешь ее.
— Ее? — Ложка леди Хардкасл застыла на полпути к чашке. И она вопросительно посмотрела на сына
— Да, у меня не было случая сказать, но я помолвлен. — Гидеон коротко улыбнулся матери. — Но как только отец одолеет свой кризис, я непременно сообщу об этом.
— Помолвлен? Гидеон, ты серьезно? — Леди Хардкасл потрясенно смотрела на сына, и похоже, с какой-то долей надежды.
— Очень серьезно.
— Я рада это слышать, хотя и не знакома с твоей избранницей. Откровенно говоря, я уже опасалась, что прошлый случай вообще отвратил тебя от брака. А поскольку твой дорогой брат больше не с нами…
— …Я единственный, кто способен обеспечить наследником Хардкасла, — резко закончил Гидеон мысль матери. — Нет необходимости постоянно напоминать мне об этом, мадам. Отец очень беспокоится, выполню ли я свой долг.
— Гидеон, почему ты столь нетерпелив к замечаниям отца?
— А почему бы и нет? Он ко мне именно так и относится.
На пороге появился граф Хардкасл в сопровождении слуги, который поддерживал его под руку. Было очевидно, что его светлость чувствует себя гораздо лучше, а то, что он спустился вниз к завтраку, служило убедительным доказательством — он больше не ощущает боли в груди, из-за которой посылал за сыном.
— Что такое? — требовательно спросил Хардкасл. Его золотистые, как у сына, глаза, только чуть помутневшие в старости, смотрели проницательно. Графу совсем немного оставалось до семидесяти лет, но его горделивая осанка была такой же, как в молодые годы. Он был почти таким же крупным, как Гидеон, и, хотя его редеющие волосы поседели, как у жены, волевое лицо мало изменилось. — Значит, ты помолвлен?
Гидеон поднялся, подошел к буфету, чтобы положить себе на блюдо горячее.
— Вовремя. — Хардкасл уселся во главе стола. — Проклятие! Ты должен был побеспокоиться и сообщить нам раньше! Это же не пустяк. Ты все-таки последняя ветвь, и мы с графиней уже начали волноваться, когда ты, наконец, сделаешь этот шаг.
— Наконец я его сделал. — Гидеон положил себе омлет с ветчиной и вернулся к столу. — Я постараюсь поскорее устроить визит моей невесты.
— Прежде чем делать предложение, ты должен был обсудить этот вопрос с нами, — упрекнула сына леди Хардкасл.
— Не было времени. — Гидеон подцепил вилкой кусочек ветчины. — Мы обручились без всякого предварительного извещения, по необходимости. И свадьба, может так случиться, состоится в ближайшее время.
— Бог мой! Ты скомпрометировал еще одну молодую женщину? — гневно закричал граф.
— Конечно, никто из вас мне не верит, но я не компрометировал первую. Однако я виноват перед второй. — Гидеон почувствовал, как потрясена мать и как разгневан отец. Он сосредоточился на ветчине. — Случайно, но это сделано. И будет свадьба.
— Я этому не верю, — напряженно сказал граф. — Бог свидетель, я не верю, что ты погубил еще одно юное создание.
Пальцы Гидеона сильнее вцепились в нож, но он сдержался, ибо поклялся, что на этот раз не будет ссориться с отцом, прекрасно сознавая, что неприятной сцены ему все равно не избежать. Они с отцом не могли пробыть в одной комнате больше пяти минут, чтобы не разругаться.
Леди Хардкасл бросила на сына уничтожающий взгляд и тотчас заботливо повернулась к своему разгневанному мужу:
— Успокойся, мой дорогой, если ты будешь так переживать, с тобой случится еще один удар.
— И его вина, если я умру за столом. — Граф отбросил вилку в сторону Гидеона. — Хватит. Расскажи все подробно и избавь нас от неопределенности.
— Больше нечего рассказывать, — спокойно отозвался Гидеон. — Ее зовут Гарриет Померой.
— Померой? Померой… Так звали последнего священника, которого я назначил в Биддлтон. — Граф сердито посмотрел на сына. — Есть какая-то связь?
— Его дочь.
— О, мой Бог! — выдохнула леди Хардкасл. — Еще одна дочь священника! Гидеон, что ты натворил!
Гидеон холодно улыбнулся, взял письмо Гарриет и вскрыл его.
— Ты сама можешь спросить мою невесту, как все произошло. Она берет на себя всю ответственность. А теперь, с вашего разрешения, я прочту ее записку Любопытно, понадобится ли мне специальная лицензия на брак?
— Ты оставил бедную девушку с ребенком? — взорвался граф.
— Боже мой, — прошептала леди Хардкасл.
Гидеон нахмурился и быстро пробежал глазами по строчкам.
«Мой дорогой сэр,
К тому времени когда вы будете читать это письмо, я окажусь в Лондоне, где буду учиться, как стать вам настоящей женой. Моя тетя Аделаида (вы, наверное, помните, я однажды говорила о ней) получила наконец деньги мужа и всех нас приглашает в город. Мы собираемся отвезти Фелисити на сезон, а мне, утверждает тетушка Эффе, надо поработать над манерами, чтобы не смутить вас и не опозорить ваше имя. И это главная причина, по которой я согласилась поехать.
А если быть откровенной до конца, я бы предпочла остаться в Аппер-Биддлтоне. Я очень взволнована находкой — ну, помните, зуб (я должна еще раз предупредить вас, чтобы вы никому не говорили об этом, ибо похитители окаменелостей есть везде); но совершенно справедливо, что, как дочь священника, я мало знаю о манерах поведения в обществе, а опять же по словам тетушки Эффе, вам нужна жена, хорошо разбирающаяся в этом вопросе. Я верю, что быстро обучусь и сразу же вернусь к своим окаменелостям.
