Барбара Картленд - Невероятный медовый месяц
В одну из таких беспокойных ночей он кричал в горячке, что хочет удержать лошадь, но она его не слушается, и Тур рассказал Антонии, как Атол сломал ключицу во время соревнований. Эта травма была весьма болезненной многие месяцы, но Антония узнала еще кое-что. Тогда в жизни герцога была женщина, которую он явно любил, но ни разу не назвал ее имени. Видимо, он ждал от нее утешений, но она так и не явилась к нему.
«Для меня нет места в его сердце, он даже не вспоминает обо мне, — с грустью думала Антония, сидя у постели больного. — Но я счастлива, что могу помочь ему, что я нужна ему, как никогда никому не была нужна».
С каждым днем ее любовь разгоралась все сильнее, и Антония радовалась чувству, которого ждала давно: она всем сердцем хотела полюбить человека, для которого могла бы тоже стать кем-то важным в жизни, а не бесполезной обузой, вызывающей раздражение. Именно так она чувствовала себя в родительском доме.
— Даже если он не полюбит меня, — утешала себя Антония, — я все же смогу любить его. Но он никогда не должен узнать об этом!
Бесшумно приближаясь к постели больного, она склонялась над герцогом, чтобы смотреть на него и шептать ему слова любви. В эти. мгновения она ощущала странное томление в груди и жалела о том, что когда он поправится, то никогда больше не станет искать утешения в ее объятиях.
И она решила, что попросит его подарить ей ребенка. Этот ребенок будет его частичкой, и она сможет любить его. Антония уже не боялась думать о ребенке и лишь укоряла себя за то, что после свадьбы просила герцога позволить ей сначала узнать его поближе и только потом решить вопрос о наследнике.
— Когда мы вернемся в Англию, — сказала себе Антония, — он возобновит свою связь с маркизой, но никто никогда не сможет отнять у меня сегодняшний день. А сегодня — Атол мой! Он мой!…
Говоря это, она опять ощутила томление и сладкую боль в груди, все тело ее вдруг затрепетало, и Антония прошептала:
— Сегодня я смогу держать его в объятиях и целовать его щеки, лоб и губы…
Днем Антония научилась не проявлять своих чувств, чтобы герцог не заподозрил, каким огнем пылает ее грудь, когда она касается его руки, помогает приподняться на подушках, когда смотрит на него из-под опущенных век.
Как— то она заметила, что ревнует Тура, к которому герцог чаще обращался с просьбой помочь ему, чем к ней, Антонии. Она устыдилась этого странного чувства, но ей так хотелось самой обслуживать мужа и во всем угождать ему.
Но Антония ни на минуту не забывала о маркизе, которую он любил и которая ждала его в Англии.
Эта мучительная мысль пронзала ее сердце, подобно острому кинжалу.
Глава 6
Как вы себя чувствуете? — спросила Антония. — Достаточно хорошо, чтобы поехать домой, — ответил герцог.
Он сидел в кресле у окна, и, взглянув на него, Антония подумала, что он и в самом деле выглядит гораздо лучше, чем еще несколько дней назад.
В то же время и она, и Тур вовсе не заблуждались насчет его самочувствия — Атол был еще слишком слаб, и о полном выздоровлении пока не могло быть и речи. Тем более нечего было думать о долгом и изнурительном путешествии.
Благодаря стараниям Генри Лабушера, который однажды привел к герцогу весьма опытного массажиста-китайца, последствия длительного пребывания в постели быстро отступали, мышцы укреплялись, и вскоре Атол мог самостоятельно пройтись по своей спальне. Однако ему ни в коем случае не следовало переоценивать свои силы, состояние здоровья хоть и улучшалось, но очень медленно.
Кроме здоровья супруга, Антонию беспокоили и другие проблемы, связанные прежде всего с общей ситуацией в Париже, о чем она не осмеливалась даже заикнуться герцогу, который все еще нуждался в полном покое.
Чтобы понапрасну не волновать мужа, она не говорила ему и о том, что немцы с каждым днем все ближе подходят к Парижу.
— Мы — англичане, — уверенным тоном; заявлял герцог, когда речь заходила о военных действиях, — так что нет причин сомневаться в том, что мы сможем выехать отсюда в любой момент, когда только пожелаем.
Но Антония все же сомневалась и, правду говоря, с каждым днем все больше. Сам герцог нечаянно указал ей причину для сомнений, и однажды она высказала ее вслух:
— Англичане как нация чрезвычайно непопулярны.
— Почему? — удивился герцог.
— Судя по тому, что говорит мистер Лабушер, французское общественное мнение взбудоражено недружественной позицией, занятой английской прессой.
Герцог сердито хмыкнул, что, как уже знала Антония, означало пренебрежительное отношение к предмету разговора — на этот раз он давал понять, что полностью игнорирует мнение всякой там прессы, в том числе и английской.
— Широко распространилось мнение, — говорила Антония, не обращая внимания на замечание супруга, — что Англия зря не встала на сторону Франции, чтобы отстоять Париж — колыбель современной цивилизации.
Она на миг прервалась, но вскоре взволнованно продолжила:
— Теперь ненависть парижан к нам настолько сильна, что «Ле Нувель» даже предлагала незамедлительно расстрелять всех британцев, находящихся в Париже.
— О Боже, да что вы говорите! — в недоумении воскликнул герцог.
— Когда после падения империи стали менять названия парижских улиц, — рассказывала Антония, — французская пресса требовала переименовать и Лондонскую улицу на основании того, что слово «Лондон» стало для парижан еще более ненавистным, чем «Берлин».
— Я не могу поверить, что за этим стоит еще что-то, кроме грязной журналистской клеветы, — резко сказал герцог. — Завтра же я лично обращусь за разъяснениями в британское посольство!
Антония ничего не ответила, но спустя пару минут, сменив тему разговора, она предложила:
— Мне кажется, у тебя болит голова. Позволь я помассирую лоб. Это тебе всегда помогает.
Она старалась говорить спокойным тоном, надеясь, что Атол не догадается, как ей хочется, чтобы он согласился. Антония прилагала немалые усилия, чтобы скрыть свои истинные чувства, опасаясь обнаружить свою любовь к нему. Поэтому прикасаться к нему для нее было настоящим наслаждением.
— Возможно, это немного поможет, — неохотой согласился он.
Она поднялась и стала позади его кресла, положив обе руки ему на лоб, и Атол вдруг ощутил, как напряжение спадает, покой разливается по всему телу, и он вспомнил, какое.удовольствие испытывал, когда Антония ухаживала за ним во время болезни.
— Где ты этому научилась? — мягко спросил он.
— В свое время Ив обнаружил, что подобные массажные движения помогают лошадям при растяжении связок, — тихо ответила Антония, деликатно массируя ему виски.
