Джоан Вулф - Обман

— Все хорошо, дорогая, — прошептал мне на ухо Адриан. — Доверься мне, Кейт. Все будет хорошо.

Я лежала, обнаженная, на спине, открытая его глазам и рукам. Сердце билось все чаще, дыхание становилось все более бурным и прерывистым. Напряжение внизу живота росло, подогреваемое ласками Адриана. Я полностью сосредоточилась на своих ощущениях, чувствуя, что тело мое просит, вернее, требует чего-то. Наконец я содрогнулась от мощного взрыва наслаждения, пославшего горячие волны во все самые отдаленные уголки моего организма. И когда Адриан раздвинул мне ноги, я поняла, что больше всего на свете хочу, чтобы он проник в меня. Выгнув дугой спину, я ждала, что будет дальше. Адриан осторожно вошел в меня, в очередной раз доставив мне огромное наслаждение. Потом я услышала, как он глухо пробормотал:

— Потерпи, дорогая.

С этими словами он сделал резкое движение тазом, и я совершенно неожиданно ощутила такую резкую боль, что у меня перехватило дыхание. Должно быть, при этом я издала какой-то звук, потому что Адриан, склонившись надо мной, зашептал:

— Я знаю, тебе больно, Кейт. Я знаю. Пожалуйста, потерпи еще немного, и через минуту все будет хорошо.

Боль становилась все сильнее, но я стиснула зубы и молчала, не пытаясь оттолкнуть Адриана. Он ведь сказал, что мы должны это сделать, и я с ним согласилась, так что, решила я, надо вытерпеть это до конца.

Наконец боль утихла. Адриан вышел из меня, но прежде, чем я успела почувствовать, что мною воспользовались, а затем бросили, словно ненужную вещь, он заключил меня в объятия. Он тяжело дышал, словно только что ему пришлось пробежать бегом изрядное расстояние, сердце его гулко колотилось. Я ощутила прилив счастья и, прижавшись щекой к его плечу, покрытому капельками пота, крепко зажмурилась.

— В следующий раз все будет гораздо лучше, Кейт, — сказал Адриан немного погодя. Голос его звучал уже совершенно нормально.

— Мне больше не будет больно? — шепотом спросила я.

— Нет, милая. — Адриан легонько поцеловал меня в макушку. — Прости, но в первый раз всегда бывает больно.

Мне было так уютно в его объятиях. Я наслаждалась непривычным для меня чувством защищенности.

— А мужчинам в первый раз тоже бывает больно? — сонно спросила я.

— Нет, — ответил Адриан. По его голосу я почувствовала, что он сдерживает улыбку, но мне хотелось спать, и я не стала протестовать.

— Это нечестно, — только и сказала я.

— Пожалуй, что так.

Я хотела сказать что-нибудь еще, но прежде, чем успела это сделать, на меня навалился сон.

Глава 10

На следующее утро меня разбудила горничная, войдя в спальню с подносом, на котором стояла чашка с горячим шоколадом и тарелка со сдобными булочками. В комнате было тепло. Я лежала в кровати в одиночестве. В памяти у меня остались лишь смутные воспоминания о том, как Адриан перед уходом разбудил меня, чтобы надеть на меня ночную рубашку. Мне, однако, почему-то казалось, что он должен был остаться со мной в постели. Опершись спиной на подушки, я принялась за шоколад, а горничная тем временем стала подкладывать в огонь свежие поленья. Было очевидно, что некоторое время назад она уже проделывала эту же операцию, и я решила спросить, который час.

— Девять утра, миледи, — ответила горничная.

Я едва не подавилась шоколадом.

— Девять?! Не может быть! Я никогда не сплю до девяти часов!

Горничная никак не отреагировала на мои слова. Факт оставался фактом: в то утро я едва ли не впервые в жизни проспала до девяти. Неудивительно, что Адриан уже ушел, подумала я. Откусив небольшой кусочек булочки — она оказалась отменного вкуса, — я с удовольствием принялась жевать. Поедая булочки и время от времени прихлебывая из чашки шоколад, я выяснила, что горничную, которая меня разбудила, зовут Люси, что она дочь аптекаря из Ньюбери и что у нее есть две старшие сестры, одна из которых замужем.

Подойдя к окну, Люси отдернула портьеры, и в комнату хлынуло солнце, образовав большое световое пятно на кремово-синем ковре. Я почувствовала, как по всем моим жилам так и струится энергия, и мне страстно захотелось выбежать на улицу и вдохнуть свежий, морозный воздух. Однако я знала, что пора начинать привыкать к новому положению графини Грейстоунской, а это означало, что я должна вести себя сдержанно. Чувствуя себя исключительно праведной женщиной, я надела утреннее платье и спустилась вниз, чтобы переговорить с экономкой.

Миссис Пиппен одна занимала целую комнату, которая была гораздо уютнее тех помещений, в которых обитали члены семьи Грейстоунов. Она пригласила меня присесть на удобный, мягкий стул, стоящий перед камином, и послала одну из горничных за чаем. Затем она опустилась на стул по другую сторону от камина и, устроив на нем свое плотное, массивное тело, устремила на меня вежливый взгляд.

Я улыбнулась. Волосы миссис Пиппен были такого интенсивно-черного цвета, что я даже подумала: не красит ли она их?

— Вы давно в Грейстоун-Эбби, миссис Пиппен? — спросила я.

Поначалу экономка беседовала со мной не слишком охотно, ограничиваясь лишь лаконичными ответами. Однако я обычно говорю так много, что в конечном итоге люди волей-неволей сами втягиваются в разговор, чтобы не сойти с ума от моего многословия. К тому времени когда мы с миссис Пиппен приступили ко второй чашке чая, она уже болтала без умолку. Когда я призналась ей, что очень мало знаю о том, как протекает жизнь в таких больших домах, как дом лорда Грейстоуна, и попросила ее просветить меня на этот счет, она положительно растаяла.

Я провела в комнате экономки час, и, к тому времени когда мы с миссис Пиппен расстались, мне было жарко от долгого сидения у огня, а желудок был полон выпитого чая. Тем не менее я знала, что этот час провела не без пользы. Миссис Пиппен в отличие от миссис Ноукс отнюдь не испытывала ко материнских чувств, однако она была честной и весьма компетентной женщиной, и я была рада, что мы с ней успели подружиться.

Я прошла через обитую зеленым сукном дверь, которая отделяла ту часть дома, где жили хозяева, от комнат прислуги, и едва не столкнулась с Уолтерсом. Он извинился в весьма выспренных выражениях и сообщил, что разыскивает меня по просьбе хозяина.

— Милорд хочет вас видеть, — сказал он. — Его милость сейчас в библиотеке.

Я поблагодарила дворецкого и пошла по коридору с высоким потолком и увешанными картинами стенами в сторону книгохранилища. Вообще-то обычно я не слишком застенчива, но тут я внезапно ощутила смущение от сознания того, что мне предстоит встретиться с Адрианом. Интересно, как должна вести себя женщина с мужчиной после того, как между ними произошло такое? Впрочем, времени на раздумья у меня был немного. Толкнув нужную дверь, я вошла в библиотеку.