Кристина Додд - Мой верный рыцарь
– Он вредный, – огрызнулся мальчишка.
– Он – Луи, легендарный конь. Ты не смеешь называть его вредным, Сивэйт, – накинулся на него Эдгар.
Сивэйт принял угрожающий вид:
– А вот и смею.
– Не смеешь.
– Я могу говорить тебе все, что захочу, – презрительно усмехнулся Сивэйт. – Ты просто ублюдок, которого миледи подобрала из жалости.
Эдгар бросился на него, но Дэвид его перехватил. Держа вырывающегося Эдгара, он сказал конюху:
– Ты можешь говорить что хочешь про Луи, но он понимает каждое твое слово и не терпит оскорблений.
Сивэйт побледнел и отступил.
– Ха! – победоносно сказал Эдгар.
– Чтобы ты не беспокоился, – продолжал Дэвид, – я могу сообщить тебе, что ты больше не отвечаешь за Луи. Эдгар о нем позаботится.
Эдгар застыл на месте.
– Ха! – сказал Сивэйт.
– Эдгар – мой сквайр, и он не боится Луи.
Откуда-то сбоку Дэвид услышал тоненький голосок Эдгара:
– Сэр Дэвид, я поклялся говорить вам правду…
Подняв Эдгара, Дэвид посадил его на ограду стойла.
– Луи – разумное животное. Он любит пугать посторонних, но с тобой он поладит.
Дэвид протянул Луи кусок припасенного им сыра. Луи вытянул шею и осторожно прикусил Дэвиду пальцы. Ругаясь, Дэвид выронил сыр, а Луи, подобрав его с пола, показал его Дэвиду.
Сивэйт бросился бежать. Эдгар попытался отклониться подальше и упал в сено. В свою очередь, показав Луи зубы, Дэвид упрямо повторил:
– Он разумное животное…
Луи жевал сыр и дышал сырным запахом в лицо Дэвиду.
– Особенно когда его прогуляют. – Дэвид снял со стены поводья и вошел в стойло.
Выглядывая из-за стенки, Эдгар увидел, как Луи дал себя взнуздать, и тогда он вылез из своего укрытия. Луи вытянул шею и обнюхал его ногу. Эдгар вцепился в ограду с такой силой, что у него побелели суставы на пальцах, но он не шевелился, пока Луи обнюхивал его до пояса.
– Это твой конюх, – сообщил ему Дэвид. – Позаботься о нем, и он позаботится о тебе.
Луи скосил на него глаза.
– Его нельзя кусать. Это нехорошо. И не наступай на него. Косточки у него еще молодые и тонкие. – Дэвид улыбнулся Луи и сказал доверительно: – Он и так уже ломал себе палец.
Луи ткнулся ему мордой в руку, и Эдгар нерешительно погладил его.
– Он добрый, – удивился мальчик.
– Самая противная тварь на свете. – Дэвид повел коня к выходу. – Но он считает теперь, что ты принадлежишь ему, а Луи всегда защищает свою собственность.
Эдгар шел за ними, остерегаясь копыт Луи.
– Даже ублюдков?
Дэвид и Луи обменялись понимающим взглядом.
– Особенно ублюдков, – сказал Дэвид. – Думаешь, его родители были женаты?
Секунду длилось изумленное молчание. Затем раздалось мальчишеское хихиканье.
– Подойди сюда, Эдгар.
Когда мальчик подошел, Дэвид поднял его, чтобы он мог вскарабкаться в седло. Луи стоял спокойно, потом он тронулся шагом, давая Эдгару возможность привыкнуть к своему ходу. Эдгар ухитрился вовремя отпустить его гриву, чтобы свысока помахать рукой Сивэйту. Он все еще хихикал, когда Дэвид привел коня на площадку, где упражнялись сквайры. Но когда все присутствующие застыли на месте, он принял серьезный вид. Сэр Уолтер тоже застыл с протянутой рукой, приготовившись пронзить Эндрю деревянным мечом.
Испытывая неловкость, Дэвид дружелюбно кивнул.
– Я пришел обучать сквайров.
– Я закончу счета завтра, – сказала леди Элисон, опускаясь на колени среди аккуратных гряд петрушки и руты. – Я же не уклоняюсь от работы. Огород тоже нужно полоть.
Длинными пальцами она ухватила сорняк и потянула.
– Проклятье, – пробормотала она. Корень остался на месте, а Точи, перед тем как уйти, строго предупреждал против подобной небрежности.
Филиппа ухватила Хейзел за рубашку и придержала ее, дав возможность котенку выскользнуть из детских пальчиков.
– Тебе полезно побыть на солнышке.
В окружении высоких каменных стен они были как в особом мире. Элисон принесла с собой котенка, и он проворно устроился спать в складках ее юбки. Но ее постоянное передвижение беспокоило его, и, наконец, потянувшись, он отбежал в сторону и с детским любопытством принялся осматриваться вокруг. Хейзел поползла за ним.
Элисон принялась маленькой лопаточкой освобождать корень от приставшей к нему земли. Ей бросился в ноздри запах сырости, заманчиво обещающий урожайное лето.
– Я никогда не полола раньше, но родители приучали меня ко всему, что делается в моих владениях, и я благодарна Точи за наставления.
Филиппа засмеялась то ли над ребенком, то ли над ней:
– Ему доставило удовольствие давать их тебе.
– Ты так думаешь? – Выдернув, наконец, корень, Элисон победно помахала им в воздухе.
Филиппа снова засмеялась, и на этот раз Элисон точно знала, что над ней.
– Не так часто кому-нибудь случается давать тебе наставления.
Бросив корень в медленно растущую кучу сорняков, Элисон снова взялась за работу.
– Разве я такая страшная?
– Не для меня. Не бери в рот грязь!
Удивленно подняв глаза, Элисон увидела, как Филиппа, разжав крошечный кулачок дочери, высыпала из него землю.
– Фу! – сделала она ей страшную гримасу. – Не ешь это! Гадость!
Хейзел смотрела на мать как зачарованная. Потом ее нижняя губка оттопырилась и задрожала, большие глаза наполнились слезами, она села на землю и заревела как теленок.
Элисон не могла сдержаться. Она громко засмеялась. Она давно не смеялась. Филиппа сердито на нее взглянула:
– Вот подожди, пока сама станешь матерью.
– Ужасная мысль! – Все еще усмехаясь, Элисон вернулась к своему занятию.
– Я думаю, что ты и так слишком долго ждала.
Элисон быстро взглянула на нее:
– Что ты этим хочешь сказать?
Филиппа протянула Хейзел засохшую тыкву. Хейзел погремела ею и отбросила с такой силой, что та воткнулась в мягкую землю.
– Ты превращаешься в старую деву с кошкой.
– Это не моя кошка! – Она попыталась взглянуть на прицепившийся к ней комочек шерсти, но он уже исчез, и это ее порадовало. В этих стенах с котенком ничего не могло случиться.
– Ну и пусть, – согласилась Филиппа. – Ты просто превращаешься в старую деву.
Озадаченная Элисон попыталась отшутиться:
– Я старейшая вдовствующая девственница в Англии.
Филиппе это явно не показалось смешным, потому что она продолжала, не обращая внимания на ее слова и вертя ниткой цветных бус перед глазами Хейзел:
– Ты закостенела в своих привычках. Я не думаю, что найдется человек, который мог бы изменить тебя. Я возлагала большие надежды на сэра Дэвида, но ему это не удалось, так что остается только надеяться на ребенка.
