Маргарет Макфи - Маска возмездия
Взгляд отца скользнул на него.
Мэриэнн напряглась в готовности броситься защищать своего разбойника. Но когда отец заговорил, она поняла, что он ничего не слышал.
— Мистер Найт. — Он слегка наклонил голову.
— Лорд Мисборн. — Его короткий поклон выглядел едва ли не оскорбительным, в словах слышались вызов и неприязнь.
Они стояли друг против друга, как два пса с вздыбленными холками. Казалось, Рейф едва сдерживает рык и готов броситься, разорвать отцу глотку. Отец выглядел менее агрессивным, однако держался скованно и настороженно.
— Я зашел пригласить Мэриэнн на прогулку в Гайд-парк завтра после полудня.
Рейфу следовало спросить позволения, а не сообщать о своем намерении. Мэриэнн затаила дыхание в ожидании того, как ответит отец на эту дерзость.
К тому же она не забыла его приказание не покидать дом до свадьбы.
— Не думаю, что это возможно, — осторожно ответил отец. В его голосе совсем не было возмущения, которое он не стал бы сдерживать, если бы кто-то другой позволил себе подобное неуважение. — У Мэриэнн много хлопот перед брачной церемонией. Мы не хотели бы, чтобы она переутомилась.
— Безусловно. Но Мэриэнн в добром здравии, и прогулка в экипаже по парку едва ли может ее утомить. Вы сомневаетесь в моей способности защитить ее?
— Вовсе нет. — Отец улыбнулся так, словно Рейф отпустил какую-то им одним известную шутку. — Вы, мистер Найт, как и я, не из тех людей, которым можно с легкостью перейти дорогу. Я полагаю, вы станете прекрасным защитником для моей дочери.
«Как и я». Слова повисли в воздухе, словно оливковая ветвь, протянутая Мисборном. И в то же время сравнение не могло не возмутить Рейфа.
— Приезжайте в среду, мистер Найт. Мэриэнн станет вашей женой, и забота о ней ляжет на вас. До той поры она находится под моей защитой.
Мэриэнн услышала, как Рейф фыркнул.
— Я не нуждаюсь в защитниках, — вмешалась она. — Сама прекрасно могу защитить себя. — Однако мужчины не обратили на нее внимания. — Что касается прогулки по парку, мистер Найт, это было бы замечательно, но боюсь, завтра после полудня я буду слишком занята.
— Мистер Найт, не желаете ли выпить у меня в кабинете? Мы могли бы обсудить кое-какие планы в связи со свадьбой. — Мисборн улыбнулся, но улыбка вышла натянутой, и Мэриэнн заметила в его глазах какое-то странное выражение.
Она слегка двинула рукой и незаметно коснулась руки Рейфа кончиком мизинца. Взглядом, скользнувшим по нему, она умоляла его держаться в рамках приличий.
— В другой раз, Мисборн, — ответил Рейф. — На сегодня у меня уже есть договоренность о встрече. Желаю хорошего дня. — Отказ был смягчен поклоном. Мэриэнн понимала, что на эту уступку Рейф пошел только ради нее. — Леди Мэриэнн. — Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Поцелуй обжег губы, как огнем. Своим поведением он предъявлял Мисборну свои права на нее. Это был вызов и демонстрация права собственности одновременно. Отец наблюдал за происходящим потемневшими глазами, однако, к удивлению Мэриэнн, не сказал ни слова упрека. — До среды. — Рейф отпустил Мэриэнн и вышел из комнаты.
Отец молча посмотрел на нее.
— Папа, если не возражаешь…
Отец кивнул:
— Конечно, дорогая.
Будто ничего предосудительного не произошло.
Мисборн смотрел вслед дочери, выходившей из комнаты. Еще три дня — и она будет замужем. Нет худа без добра. Он хмуро улыбнулся. Кем бы ни был Найт, что бы он ни делал, Мисборна радовал поворот событий.
— В среду, уже через три дня, — шептал он про себя. Он знал, что не заснет, пока Найт не наденет обручальное кольцо на палец Мэриэнн, и она не окажется в безопасности, став его женой.
Теперь, когда Рейфа не было рядом, опасения насчет замужества охватили Мэриэнн с новой силой. У нее пропал аппетит, она едва прикоснулась к еде. Ночью не могла уснуть, беспокойно ворочалась и металась по кровати, не в силах унять мысли, хаотичным вихрем проносившиеся у нее в голове. Не помогла ни настойка валерианы, ни подсчет вдохов и выдохов. Что бы она ни делала в эти долгие ночные часы, все бесполезно. Когда она, совершенно измученная, наконец заснула, сон принес ей лишь кошмарные видения.
Она стояла в поле. Сверху нависало свинцовое небо. Ветер, завывающий, словно банши[2], нес пронизывающий холод, способный превратить в лед даже самые стойкие сердца. Перед ней возвышался одинокий холм, на вершине которого росло одно-единственное дерево с кривыми сучковатыми ветвями, похожее на демона из страшной сказки. Тусклый серый свет не давал ясно видеть. Пристально вглядевшись в дерево, Мэриэнн заметила движущуюся тень, при виде которой сердце сковал страх.
В отчаянной попытке предотвратить то, что должно было произойти, она побежала и стала карабкаться по крутому склону холма. Но мокрая скользкая трава под ногами, как огромная рука, тащила ее назад, а ветер колол лицо и ревел в уши. Она боролась изо всех сил, но к тому времени, когда ей удалось добраться до вершины, наступила ночь, и она больше ничего не видела. В тишине раздался принесенный ветром звук лопающейся веревки. «Рейф! — закричала она во сне. — Папа!» Но ответом ей были лишь удары грома, прокатившиеся по небу, и белые вспышки молний. На какой-то краткий миг вспышка выхватила из тьмы обмякшее тело человека, качавшееся в петле, свисающей с дерева. И как ни старалась Мэриэнн разглядеть его, не могла понять, кто это — Рейф или отец. Но это было уже не важно, она опоздала. Когда Мэриэнн проснулась, увидела склонившуюся над ней горничную, озабоченно разглядывающую ее мокрое от слез лицо.
Страх, охвативший девушку во сне, не покидал, усиливаясь с каждым днем. Часы тянулись мучительно долго, и она никак не могла справиться с ощущением надвигающейся катастрофы. Сотни раз представляла себе, как убеждает Рейфа в невозможности этой женитьбы, даже придумывала слова, которые скажет ему. Она хотела, чтобы он пришел, и в то же время боялась этого. Но Рейф не приходил, ни в первый, ни во второй, ни даже на третий день. Ее посещали лишь модистки, флористы и кулинары, предлагавшие меню, — словом, все, кто приходит во время подготовки к свадьбе. Не было только объявления о помолвке в газете отца. О ней вообще не упоминалось нигде.
Мать суетилась без устали, отец и Фрэнсис постоянно находились поблизости, карауля и наблюдая. Мэриэнн не оставляли одну ни на минуту. И каждую ночь дверь ее спальни запиралась снаружи.
В ночь со вторника на среду Мэриэнн не могла думать ни о чем, кроме Рейфа и предстоящего утра. Утра ее двадцать первого дня рождения и свадьбы.
Около часа ночи Мэриэнн услышала, как отец пошел спать. Несмотря на утомление, мозг лихорадочно работал. Откинув одеяло, девушка подошла к окну, раздвинула шторы и выглянула в ночь. Фонари еще горели, заглушая свет луны, прятавшейся в угольно-серых ночных облаках. Мэриэнн смотрела вдаль на дома и дрожащую на ветру темную листву садов. Вдруг ей показалось, что она увидела темную фигуру мужчины в кустах. Рейф? Несмотря ни на что, от сердца отлегло, и тревога немного улеглась. Она прижала руку к окну, будто хотела коснуться его. Однако фигура не сделала в ответ подобного движения, только стояла и смотрела. Мэриэнн пристальней всмотрелась в темноту. В какой-то момент облака рассеялись, и вышла луна. В ее серебряном свете стоял не Рейф, а Роттерхэм.
