Барбара Картленд - Бесценный выигрыш

— Вам ничего не нужно делать, — сказала маркиза. — Я пришла сказать вам, Элстон, что мы с Джеком и вправду собирались покинуть Англию. Собственно говоря, мы затем и приехали в Миер, чтобы побыть вместе и окончательно обсудить наши планы.

— А теперь вы передумали? — спросил герцог с облегчением.

— Это все Лорена, — сказала маркиза.

— Лорена? — переспросил герцог с удивлением.

— Она так молода, так неопытна, и в то же время вокруг нее существует какая-то аура, она словно источает добро.

Маркиза слегка вздохнула.

— Это напомнило мне себя в ее возрасте, романтическую идеалистку, верившую, что этот мир прекрасен и что если я счастлива, то и все люди вокруг меня тоже.

Маркиза замолчала, погрузившись в воспоминания. Герцог не сказал ни слова, и она продолжала:

— Глядя на Лорену и слушая ее, я поняла, что то, что мы с Джеком замышляли, повредит не только моему мужу, от которого я не видела ничего, кроме хорошего, но и многим другим людям, нашим близким и друзьям.

Она оглянулась по сторонам, словно впервые увидела эту комнату. Затем маркиза сказала:

— Миер и другие такие же поместья, такие люди, как вы, Элстон, и, конечно, семья Трампингтон, воплощает в общественном мнении не только величие Англии, но и незыблемость всего уклада жизни.

Понизив голос, Энид продолжала:

— Я начала понимать, что обязательства, налагаемые на меня моим положением, намного важнее, чем веления моего сердца. То же самое относится и к Джеку.

Она сделала выразительный жест руками.

— Я люблю его! Я люблю его бесконечно, но он занимает ответственное положение в своем графстве, он пользуется уважением служащих у него, его дети любят его, и он их.

Ее голос дрогнул, но маркиза справилась со своим волнением.

— Конечно, любовь сильнее нас, и мы будем продолжать встречаться тайно, и, может быть, когда-нибудь — кто знает? — судьба смилостивится над нами. До тех пор мы будем продолжать играть каждый свою роль и, я надеюсь, сделаем это достойно.

Герцог сел рядом с маркизой и взял ее руку в свою.

— Благодарю вас, что вы сказали мне это, Энид, — мягко сказал он. — Я восхищаюсь вами и Джеком за то, что вы нашли в себе мужество прийти к единственно правильному решению.

— Я уверена, что оно правильное, — отвечала маркиза. — Пожалуйста, скажите этой милой девочке, что, как только она поправится, я хочу, чтобы она приехала ко мне погостить. Если Китти Бенсон не пожелает опекать ее, я охотно возьму эти обязанности на себя.

— Я скажу это Лорене.

— И благодарю вас, дорогой Элстон, — сказала маркиза, — за то, что вы всегда были лучшим другом мне и Джеку. Я уверена, что, если в будущем нам понадобится помощь, мы можем положиться на вас, — улыбнулась она.

— Можете в этом не сомневаться, — ответил герцог.

Он поцеловал руку маркизы, и, когда они оба встали, она наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Благодарю вас еще раз, Элстон, — сказала Энид Трампингтон со слезами на глазах.

Герцог проводил гостью до парадной двери. Лорд Гилмур дожидался маркизу у подъезда возле автомобиля. Они тепло простились, пообещав друг другу встретиться в Лондоне.

Поднимаясь по ступеням, герцог подумал, что его бы волновали теперь совсем другие чувства, если бы они выехали в другом направлении, по дороге, ведущей в порт и к переправе на континент. Он бы до конца дней испытывал чувство вины перед семьями Джека и Энид.

Маркиза была права — в их положении оба они имели обязанности, которыми нельзя было пренебречь.

Герцог шел через вестибюль, когда навстречу ему спустился сэр Хьюго.

— Энид уже уехала? — спросил он. — Я хотел проститься с ней.

— Только что, — кивнул герцог.

— Значит, я увижу их в Лондоне.

— Да, в Лондоне. А как Лорена? У нее уже был доктор? — спросил герцог.

— Да, час назад. Завтра она сможет встать. Доктор сказал, что ей лучше соблюдать покой несколько дней, поэтому нам придется задержаться до четверга, если ты не возражаешь.

— Разумеется, нет, — кивнул герцог. — Я бы хотел поговорить с ней сейчас, если можно.

— Я помог ей перебраться в будуар, рядом с ее спальней, — сказал сэр Хьюго. — Чай ей подадут туда.

— Тогда я поднимусь к ней, — сказал герцог. — Меня просили передать ей кое-что, а Энид пригласила Лорену к себе, если Китти не пожелает принять ее в своем доме.

Герцог заметил, что сэр Хьюго упрямо сжал губы.

— Вы с Китти решили что-нибудь насчет будущего Лорены? — решился спросить он.

— В этом случае решение буду принимать я! — отвечал сэр Хьюго.

Глаза герцога блеснули лукавой усмешкой, но он ничего не сказал.

Словно торопясь изменить тему разговора, сэр Хьюго заметил:

— Кстати, тебе будет интересно узнать, что Арчи добросовестно расплатился сегодня утром перед отъездом. Он сказал, что трудно спорить с кем-то, у кого на руках все козыри.

Сэр Хьюго засмеялся.

— Но мне кажется, что Арчи не стал спорить еще и потому, что слишком торопился в Лондон. Готов держать пари, что он хотел попасть в клуб раньше Келвина и Джека, чтобы изложить там свою теорию о влиянии питьевой воды на скаковых лошадей.

Герцог тоже рассмеялся.

— Не сомневаюсь, что честь этого открытия Арчи припишет себе, хотя все мы знаем, что его сделала Лорена.

— У меня есть все основания ею гордиться, — сказал сэр Хьюго. — Признаюсь тебе, что, встречая ее на вокзале Виктория, я очень волновался, боясь оконфузиться перед вами. Но она оказалась на высоте!

— Можно мне навестить ее сейчас? — спросил герцог.

Сэр Хьюго сильно подозревал, что Элстон не слышал ни одного слова из сказанного им. Поэтому он просто ответил:

— Конечно. У нее на виске огромный синяк, а в остальном все в порядке.

Сэр Хьюго внезапно понял, что говорит в пустоту, потому что его собеседник уже был наверху лестницы.

Сидя на софе в будуаре рядом со своей спальней, Лорена размышляла, какую из книг, принесенных ей миссис Кингстон, стоит почитать.

Дядя уже сообщил ей, что они уезжают в Лондон в четверг, и Лорене не хотелось, покидая Миер, оставить здесь недочитанный роман.

Откинувшись на подушки, она внимательно осматривала комнату, стараясь как можно лучше запечатлеть в памяти все, что ее окружало. Купидоны с украшавших стены полотен Буше гармонировали с росписью потолка, изысканной французской мебелью, бирюзовым шелком занавесей и обивки кресел в стиле Людовика XIV.

» Все в Миере так прекрасно! — подумала Лорена, — и герцог должен быть счастлив тем, что он живет здесь «.

И при мысли, что ей скоро придется расстаться со всем этим, она испытывала более сильную боль в сердце, чем в ушибленном виске.