Лори Макбейн - И никакая сила в мире...
Рея, одетая в бледно-зеленое платье, украшенное вышивкой из луговых цветов и бабочек по подолу пышной юбки, казалось, принесла в полутемную комнату свежесть и аромат весеннего утра. Роскошные золотистые волосы были убраны в скромный узел на затылке, и Данте с внезапным, щемящим сердце чувством смотрел, как под голубым бархатом накидки исчезли ее нежные плечи цвета слоновой кости, которыми он недавно любовался.
Он снова повернулся к камину и уставился в огонь. Данте не чувствовал обжигающего жара, он вообще ничего не чувствовал в эту минуту, кроме страшной и безнадежной уверенности в том, что, отвезя дочь в Камейр, герцог сделает все, чтобы разорвать этот ненавистный для него брак.
Почувствовав нежное прикосновение, Данте взглянул на маленькую руку, которую украшало его кольцо.
– Ты действительно скоро приедешь? – спросила Рея, читая в его душе, словно в открытой книге.
– Так скоро, как только смогу. Надеюсь, ты будешь ждать меня. Тем более я совсем не уверен, что твой отец распахнет передо мной ворота замка, – пробурчал Данте.
– Мне очень жаль, что ваша первая встреча с отцом прошла так неудачно, но ты ведь сам понимаешь, что обстоятельства, при которых состоялась наша свадьба, были несколько необычны. Ты должен простить его. Только подумай, что он испытал, узнав, что я замужем за человеком, которого он привык считать моим мучителем! – Рея все еще лелеяла надежду, что в один прекрасный день ее муж и отец смогут лучше понять друг друга. – Дай ему время, чтобы он смог привыкнуть к этой мысли и лучше узнать тебя. Едва он поймет, как сильно мы любим друг друга, поверь, у него не останется больше никаких возражений против нашего брака. А вся остальная семья будет счастлива принять тебя, особенно мама. Ты непременно полюбишь ее, Данте. Она такая же чудесная, как отец, только суровости в ней совсем нет. На самом деле она единственная, кто отваживается дразнить его, и я не помню случая, чтобы ей не удалось вызвать улыбку на его лице, – продолжала Рея. Она говорила о семье и чувствовала, как безумно соскучилась по родным.
– В самом деле? – недоверчиво усмехнулся Данте. – Ну тогда твоя мать поистине замечательная женщина. Горю желанием познакомиться с ней как можно скорее.
– Я уверена, что вы с ней отлично поладите. Конечно, если ты не разозлишь ее с первой же минуты. Она, кстати, женщина с характером. Только очень милая и никогда не сердится подолгу. Даже если Робин… – Рея осеклась на полуслове, словно внезапно о чем-то вспомнив. – Конни!
– Не волнуйся, он внизу. Как обычно, слушает рассказы Лонгэйкра, так что у тебя будет возможность попрощаться с парнем перед отъездом, – сообразив, в чем дело, успокоил ее Данте.
– Но что я скажу ему? Честно говоря, я даже не представляю, как уеду из Лондона без него. Ведь я собиралась взять его с собой в Камейр, и он сам тоже очень хотел поехать. К тому же я обещала. Ну что ж, остается надеяться, что он поймет, – разволновалась Рея, не зная, что беспокоит ее сильнее: мысль о том, как воспримет мальчик ее внезапный отъезд, или боязнь оставить его в Лондоне без присмотра.
– Ты слишком переживаешь из-за него, Рея. Конечно же, он всего лишь мальчишка, но у него есть характер. Кроме этого, – добавил Данте, – ты можешь быть уверена, что я с него глаз не спущу. А когда я в конце концов приеду в Камейр за тобой, Конни непременно будет сопровождать меня. Даю слово, я никогда его не брошу. У меня есть кое-какие интересные планы по поводу будущего этого мальчика, так что ты можешь быть совершенно спокойна. Да, и вот еще что, – добавил Данте, и Рея вновь увидела дьявольскую усмешку на его лице, живо напомнившую ей о незабываемых днях на борту «Морского дракона». – Там, внизу, полно людей, которые горят желанием засвидетельствовать тебе свое почтение. Надеюсь, ты не будешь возражать и спустишься, чтобы попрощаться с ними?
Грустная улыбка скользнула по печальному личику Реи.
– Конечно, ведь они мои друзья, – ответила она. – Я никогда не забуду те дни, которые мы провели вместе на «Морском драконе».
– Я уверен в этом, – сказал Данте, нежно привлекая Рею к себе. Сжав любимую в своих объятиях, он страстно мечтал, чтобы они вновь оказались на прогретом солнцем песке пещеры, там, где когда-то нашли свою любовь. Любовь, которая родилась из жестокости и насилия и волею судьбы подвергнется величайшему испытанию на диком берегу другой страны – именно здесь решится, станет ли она сильнее или умрет навсегда…
Неторопливо потягивая эль из третьей по счету кружки, Хьюстон Кирби не сводил глаз с двери. Любопытство его еще более возросло и стало уже совсем нестерпимым, когда он увидел, как по лестнице спустился вниз сэр Морган. Судя по его смущенному виду, капитан, похоже, чувствовал себя довольно неловко. Войдя в пивную, он уселся за стол возле самых дверей и приказал принести бренди, который и опрокинул в себя одним глотком. Кирби подивился, кого это с таким нетерпением ожидает сэр Морган. Ему не пришлось долго теряться в догадках. Спустя короткое время по лестнице спустился пожилой джентльмен весьма благородной внешности, закутанный в длинный темный плащ из струящегося шелка. С первого взгляда было понятно, что плащ сшит из самой дорогой ткани. Но больше всего маленького дворецкого заинтересовал безобразный шрам на лице этого господина. Чем-то он был мучительно знаком Кирби, но сколько тот ни рылся в своей памяти, так и не смог вспомнить, где видел человека со шрамом.
К величайшему изумлению Кирби, этот человек, чье присутствие казалось совершенно неуместным в шумном пивном зале маленького постоялого двора, устроился за столом вместе с сэром Морганом. И величайшая почтительность, написанная на лице капитана флота его величества, указывала на то, что его изуродованный собеседник ничуть не менее знатен, чем сам король Георг.
Теряясь в догадках, Хьюстон Кирби уставился в свою кружку. Что-то происходит, почувствовал он, и настолько неприятное, что ему показалось, будто волосы зашевелились на голове. На душе у него стало еще тревожнее, когда благородный господин со шрамом, перекинувшись парой слов с сэром Морганом, вдруг окинул взглядом весь зал. Хищные прищуренные глаза задерживались на лице каждого матроса из команды «Морского дракона», и Кирби невольно вздрогнул, почувствовав, как угрюмый взгляд ощупывает и его лицо. Холодок пробежал по спине старого слуги, когда он почувствовал ненависть, которую, казалось, просто излучал этот человек.
– Высокомерный ублюдок, – пробормотал Кирби, пригнувшись над полной до краев кружкой. Он вдруг ощутил себя молодым неловким слугой, который много лет назад так же корчился под уничтожающим взглядом старого маркиза. Он все еще размышлял, вспоминая прошлое и пытаясь представить, что сказал бы старый маркиз о странной жизни своего внука и наследника, когда заметил, что слуги с трудом тащат вниз по лестнице тяжело нагруженные сундуки с вещами леди Реи. Его любопытство было уже возбуждено до крайности, когда парочка здоровенных лакеев в совершенно незнакомых ливреях забрали сундуки и вынесли их из гостиницы.
