Джуд Деверо - Пропавшая леди
Ее руки немедленно оказались в его волосах, и она, притянув его к себе, горячо поцеловала в губы. Он здесь. Он вернулся к ней. И он был ее мужем, с которым она могла делать все, что заблагорассудится!
Радуясь своему могуществу, Риган довольно сильно прикусила зубами мочку его уха. И немедленно была поднята в воздух и брошена на постель среди вороха цветов самых разнообразных оттенков. Сняв с лица четыре желтых нарцисса, она улыбнулась Трэвису, который стоял перед ней, уперев руки в бока и поигрывая мускулами. Член его горделиво демонстрировал полную боевую готовность.
— Именно так и должна выглядеть молодая жена, — заявил он.
— Перестань болтать и иди ко мне, — улыбнулась Риган, протягивая к нему руки.
Однако вместо того, чтобы броситься к ней, он опустился на колени и перецеловал один за другим каждый пальчик на ее ногах, шутливо щекоча языком мягкие подушечки. Его горячие губы переместились к щиколотке, а когда он прикоснулся к коже зубами, Риган так и подпрыгнула от нервного напряжения.
Трэвис рассмеялся глубоким рокочущим смехом, на звук которого эхом откликнулось все ее существо.
— Трэвис, — прошептала она, приподнявшись, и потянулась к нему. Под ней ломались цветы, источая пьянящий аромат.
Он не откликнулся на ее зов, но губы его продолжали продвигаться по ноге вверх, к колену, прокладывая дорожку поцелуями.
Риган, давно готовая принять его, теряла терпение, опасаясь, что сойдет с ума, если он будет продолжать играть ее чувствами. Когда губы и руки Трэвиса добрались до средоточия ее женственности, она взмолилась:
— Прошу тебя, Трэвис, пожалуйста!
Он моментально переключил внимание на ее губы и крепко поцеловал ее, хотя не крепче, чем она, потому что ей хотелось проглотить его целиком. Когда он вошел в нее, она выгнулась, побуждая его вторгнуться еще глубже. Его страсть не уступала по силе ее страсти и после нескольких мощных толчков их тела содрогнулись одновременно, и он крепко прижал ее к себе.
Когда некоторое время спустя он, зарывшись лицом в ее волосы, несколько ослабил объятия, Риган открыла глаза и увидела множество цветочных лепестков, прилипших к его потной коже. Глубоко втянув в себя их чудесный аромат, она вдруг рассмеялась и шутливо подбросила несколько цветков в воздух.
Трэвис, приподняв бровь, удивленно взглянул на нее:
— Что тебя так рассмешило?
— Цветы для молодой жены! — весело воскликнула она. — Ах, Трэвис, ведь я имела в виду букет, а не целый сад!
Перегнувшись через нее, он схватил пригоршню цветов и протянул ей:
— Уверен, что из этого ты сможешь выбрать то, что хочешь.
Она перекатилась по цветам и вдруг начала осыпать его лепестками.
— Она хочет цветов! — воскликнула, забавляясь, Риган низким голосом. — Так она получит цветы. Ах, Трэвис, все, что ты делаешь, приобретает… такой невероятный размах! — Риган рассмеялась, не находя подходящих слов. — Все получается такое громоздкое, слишком мощное, подавляющее. — Она смотрела на него, на его великолепное тело, лениво растянувшееся среди цветов, и сердце ее замирало от счастья. — Возможно, правда, у тебя не всегда все такое мощное, — хитро произнесла она нежным голоском.
Резко втянув в себя воздух, Трэвис схватил ее за подол платья, но она, громко вскрикнув, остановила его.
— Только попробуй разорвать еще одно мое великолепное платье! — пригрозила она и поскорее сама сняла его с себя, пока Трэвис не вышел из повиновения.
— Одни только приказания и насмешки, — заявил он и, опустившись на четвереньки, стал подкрадываться к ней, словно какой-то крупный хищник.
Взвизгнув от удовольствия, Риган попятилась от него, отбиваясь цветами по мере того, как он медленно приближался к ней. Когда он прижал ее к стене, Риган подняла вверх руки, сдаваясь.
— О добрый господин, — в притворном ужасе говорила она, — делайте со мной что хотите, только не лишайте меня чести!
Она ждала чего угодно, но только не того, что произошло.
— Проклятие! — неожиданно выругался Трэвис, хватаясь за колено. — Взгляни на это! Ты видела когда-нибудь такую огромную колючку?
Риган расхохоталась.
Вытащив шип из колена и с отвращением швырнув его на пол, Трэвис сердито взглянул на нее.
— Я рад, что доставил тебе повод для веселья.
— Ах, Трэвис! — воскликнула она. — Ты такой романтичный!
Уловив в ее словах сарказм, он, поджав губы, насторожился.
— Если бы я не был воплощенным романтиком, разве стал бы я, черт возьми, мучиться с этими цветами? — совершенно серьезно спросил он.
Это заявление, и особенно то, как оно было сделано, вызвало у Риган новый приступ смеха. Лишь несколько мгновений спустя она поняла, что ранит его чувства. Ведь он действительно старался. Этого нельзя было не признать. Не его вина, если он не понимал, что нередко букетик фиалок бывает более романтичен, чем целый воз цветов. Она сказала, что хочет цветов, и он раздобыл их для нее. И не его вина, что шип, вонзившийся в его Колено, заставил его прервать прелестную романтическую игру.
Он хотел встать с кровати, но она положила руку на его плечо и подавила смех.
— Трэвис, цветы великолепны. И мне они очень нравятся.
Он не ответил, лишь сердито оттолкнул ее руку и мускулы на его шее напряглись. Риган и впрямь очень пожалела, что хохотала. Он сделал все это, чтобы доставить ей удовольствие, а она лишь рассмеялась в ответ.
— Держу пари, что смогу заставить тебя перестать злиться на меня, — прошептала она, покусывая его ухо и прикасаясь языком к мочке. — Может быть, если я поцелую твое колено, оно перестанет болеть, — пробормотала она, проделывая поцелуями дорожку вниз по его руке.
— Возможно, — сказал Трэвис. — Я, пожалуй, был бы не прочь попробовать.
Риган, зная, как сильно он старался доставить ей удовольствие, хотела, в свою очередь, ублажить его. Легонько толкнув его, она обнаружила, что он беспрекословно подчиняется ей. То, что сила этого могучего человека капитулировала перед ее нежностью, давало ей ощущение собственного могущества.
Начав с колена, ее губы медленно перемещались вверх, а руки одновременно массировали его ногу. Она наслаждалась прикосновениями к мощной мускулатуре. Когда ее руки добрались до самого его центра, он застонал и прошептал ее имя. Одним плавным движением он с затуманенным страстью взором швырнул ее на постель и в мгновение ока оказался на ней. От его обычной уравновешенности не осталось и следа. Это был человек, одержимый необузданным чувственным влечением.
Его неистовое чувство возбуждало ее, тем более что именно она его вызвала. Приподняв ее, словно она была тряпичной куклой, он вторгался в ее тело мощными рывками, обращаясь с ней как со своей собственностью.
