Лия Флеминг - Дети зимы
Нет, она не могла избежать травмы, однако ни под колесами, ни на дороге, ни за стеной не было никого. Она не могла уйти далеко после такого удара. Он кричал в темноту, звал и, не получив никакого отклика, в изнеможении сел в кабину.
Может, это просто ужасный кошмар, и я проснусь в своей постели с похмельем? Он молил бога, чтобы так и было. Грузовик был сильно помят, и ехать на нем было опасно. Сам он ударился головой, из носа шла кровь, лицо тоже было в крови. Все случившееся было вполне реальным. Он видел белые волосы, развевавшиеся на ветру. Он видел, как она стояла на дороге.
Внезапно на него навалилась страшная усталость. Да-да, он знал это лицо, оно мелькало в роще между деревьями. Но нет ни одного подтверждения его реальности. Старая карга снова сыграла с ним злую шутку.
Это был какой-то странный мираж. Ник почувствовал облегчение, его голова кружилась, колени дрожали. Зачем она это сделала? Кто она такая? Почему она сыграла злую шутку именно с ним? Почему? Почему? Его веки сделались тяжелыми, глаза закрылись.
Он впал в забытье, из которого его вывел голос, кричавший словно издалека, и стук в окно.
– Мистер Сноуден… Ник! Проснитесь… Что с вами?
Из странного сна его вывело мелькание за стеклом. Открылась дверца, чья-то ладонь дотронулась до его руки. Он вздрогнул и увидел перед собой серо-зеленые глаза, которые тревожно всматривались в его лицо.
– Это всего лишь я, Кэй Партридж… У вас такой вид, словно вы видели призрак. Что случилось?
Что он мог ответить? Я видел Белую Леди из Уинтергилла и сбил ее машиной? Она преследует меня, но я знаю, что ее на самом деле не существует? Ник сглотнул.
– Понимаете… барсук перебежал дорогу. Я думал, что это овчарка, вильнул и ударился в стену. Сейчас попробую завести мотор… – кажется, ответ получился правдоподобный.
– Садитесь в мою машину, и я отвезу вас домой. Грузовик постоит здесь до утра, ничего с ним не случится. Вас надо осмотреть.
– Все нормально. Я могу идти, – ответил он, видя озабоченность на ее лице.
– Не говорите глупости. Вы попали в аварию, у вас может быть контузия, – настаивала она, и у него не было сил спорить.
– Мне надо починить машину. Завтра утром у меня встреча в Скиптоне, я должен туда поехать, – бормотал он.
– Отложите, все может подождать. Если уж так нужно, я сама отвезу вас туда. Я как раз хотела купить что-нибудь к Рождеству. Садитесь, – настаивала женщина, и он не мог спорить с ней. Он так устал, что еле шевелился; когда они приехали на ферму, он спал. Потом рывком проснулся и заморгал от света.
– Хорошо, вы хотя бы в сознании. Сладкий чай и постель, – распорядилась она, и у него не было сил протестовать. – Сейчас я поставлю чайник.
– Вы всегда так командуете? – пробормотал он.
– Только когда вижу перед собой упрямство. С контузией не шутят. Вы белый как мел. – Она отвела его на кухню и поставила чайник на плиту. Нику стало стыдно за свой беспорядок, за грязные полотенца.
– Все нормально. Это только царапина.
– Так говорили и о Тиме, когда он попал в аварию на скоростном шоссе… только шишка на голове. Он вышел из машины и ходил, пытаясь позвонить. Потом упал… и умер…
– Ваш муж?
– В прошлом году, в канун Рождества.
– Простите. Я не знал.
– Разве вам мама не сказала?
– Мы с ней редко разговариваем… Извините.
– Вам и знать об этом не обязательно. – Он увидел, что она близка к слезам.
– Так вот почему вы приехали сюда?
Она кивнула.
– Мне хотелось убежать подальше от Рождества, вроде того. Но с Иви…
– Непросто, да?
– Вы не остались на викторину.
– Сегодня в пабе на меня обрушилось слишком много воспоминаний. Мой школьный приятель Джим застрелился прямо перед вашим приездом. Я не знал, что ему было так плохо, иначе сделал бы что-нибудь. – Ник помрачнел.
– Не надо себя винить.
– Так все говорят, но ведь в голове разные мысли крутятся…
– Да… Похоже, 2001 год был плохим для всех… Ну-ка, пейте чай, – приказала она, сверкнув зелеными глазами.
– Слишком сладкий.
– Так нужно, при шоке, а потом немедленно в постель. Но если почувствуете тошноту… я отвезу вас в больницу.
– Спокойной ночи, нянечка. Большое спасибо. – На этот раз он сказал это серьезно.
* * *Нора Сноуден подняла глаза от вязания.
– Как прошел вечер? Хорошо?
– Да, спасибо. – Кэй слишком устала, и ей не хотелось вникать в подробности, но она понимала, что должна сообщить об аварии, случившейся с Ником.
– Вы выиграли, миссис Партридж?
– Нет, мы оказались вторыми, потому что я неправильно ответила на последний вопрос. – Ей до смерти хотелось выпить чашку ромашкового чая с медом. – Пожалуйста, зовите меня Кэй. Меня все так зовут.
– Как вел себя мой сын? Он бывает нехорошим, когда выпьет; тем более в свой день рождения, – сказала Нора, укладывая в корзинку клубки шерсти.
– Ах, жалко, что я не знала. Я бы купила ему в подарок бутылку виски.
– Он и так пьет слишком много, – проворчала его мать.
– Вообще-то, сегодня его пикап попал в аварию. С ним все в порядке, но за ним нужно понаблюдать – нет ли сотрясения, – ответила она, найдя подходящий момент.
Миссис Сноуден вздохнула и отложила вязание.
– Ему никакие законы не писаны. В последнее время он стал больше пить и при этом садится за руль. Так ему и надо, если он разбил свой пикап. Прямо не знаю, что с ним творится. Мне его не жалко. Что, его грузовик можно списывать? – буркнула Нора, захлопывая очечник.
– Нет, нет! Это был просто несчастный случай на обледенелой дороге. По-моему, он и пил-то немного, потому что рано уехал. Я действительно думаю, что вам нужно присмотреть за ним, – настаивала Кэй, удивляясь суровому тону немолодой женщины.
– Ну, раз вы так считаете… – последовал краткий ответ.
– Иви хорошо себя вела? – поинтересовалась Кэй, поскорее меняя тему. – Мне было так непривычно без нее.
– Девчушка такая вострая, что можно порезаться. – Глаза пожилой фермерши потеплели. – Заставила меня рыться в коробке моей памяти. С ней вообще не было никаких проблем. Так что я готова в любое время…
– Не думаю, что я еще куда-нибудь выберусь, – засмеялась Кэй, но ее смех прозвучал как-то грустно.
Потом она долго лежала в постели без сна, все еще взбудораженная, а в ее голове крутились разные вопросы. Когда вечер закончился, ей не хотелось ехать домой, и она едва ли не последней пошла на автостоянку. Ей нравилось выступать в команде. Она давным-давно не оказывалась в женской компании. Как легко быть чужой, размышляла она, когда ты не знаешь окружающих, не знаешь сплетен про них, и они ничего о тебе не знают. Она казалась себе городской мышью, инопланетянкой, и все же ей не нравилось ощущать себя чужой. Она застряла где-то в середине, пыталась вписаться в новую компанию, но понимала, что чересчур старается.
