Лора Лэндон - Уловки любви
— Миледи, скорее!
Грейс побежала и открыла дверь. Ее насторожила тревога в голосе мистера Физерли.
Грейс не очень хорошо знала Германа и Моди Физерли, но с первой же минуты, когда она приехала, их безмятежное спокойствие подействовало на нее как успокаивающий бальзам. Впервые с той минуты, когда она увидела в музыкальном салоне Каролину Рейборн и поняла, что ее инкогнито раскрыто, она почувствовала, что имеет некоторую власть над собственной жизнью.
Она поспешила к верхней площадке лестницы, посмотрела вниз, и ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
— Винсент? — сдавленно прошептала она.
— Миледи, мы нашли его на подъездной дороге. Он ранен.
Грейс быстро спустилась по лестнице.
— Винсент? — Она отвела с его лба прядь мокрых волос. — Куда вы ранены?
— Миледи, он ранен в бок, — подсказал Герман.
Грейс посмотрела на кровь, окрасившую его рубашку и сочащуюся сквозь пальто.
— Грейс…
— Тсс, ваша светлость. Не разговаривайте. Нам нужно уложить вас в постель.
— Я… я…
Он ничего не успел сказать, потому что закашлял и тут же согнулся от боли. Герман пошатнулся под тяжестью его тела и чуть было не разжал руки.
— Винсент, не разговаривайте. Вы сможете подняться по лестнице?
— Да, но я должен кое-что…
— Тсс. Потом расскажете. Сначала нужно остановить кровотечение.
Винсент взял ее за руку, крепко сжал ее пальцы и прохрипел:
— Нет… обещайте… что не уйдете…
— Нет, ваша светлость, я вас не оставлю.
— Пообещайте…
— Обещаю.
Они стали медленно, ступенька за ступенькой, подниматься по лестнице. Рейборн помогал им как мог, но потеря крови сказывалась. Он с трудом поднимал ноги, не раз его колени подгибались, и они все вчетвером чуть было не скатывались по лестнице. Наконец они добрались до верхней площадки. Грейс побежала вперед и открыла дверь комнаты, соседней с ее, вбежала внутрь и откинула с постели покрывало.
— Мистер Физерли, положите его сюда. Моди, принесите, пожалуйста, воду и бинты. И иголку с ниткой.
— И я еще прихвачу бутылку бренди, которую Герман хранит в буфете.
Экономка вышла из комнаты настолько проворно, насколько позволяли ее короткие полные ноги. Герман опустил Рейборна на кровать. Придерживая его одной рукой, другой снял с него пальто.
— Нужно снять с него рубашку, чтобы посмотреть, насколько серьезная рана, — сказал он и стал раздевать Винсента. Грейс тем временем схватила с вешалки полотенце и намочила его. Когда Винсент был раздет до пояса, Герман уложил его и снял с него сапоги. — Миледи, вы бы отвернулись, а я пока сниму с его светлости остальную одежду. Надо снять с него все мокрое и согреть, пока он не подхватил простуду.
Грейс встала спиной к кровати и подождала, пока Герман закончит, потом снова повернулась к Винсенту и стала влажным полотенцем стирать пот с его лба.
— Прижмите-ка тряпку к этому месту, — сказал Герман Грейс, показывая на бо€льшую из двух ран, из которой все еще сочилась кровь.
Пуля разорвала его кожу на боку, но было непонятно, задето ли ребро. Пули оставили две раны, одна была чистой и не сильно кровоточила, а вторая представляла собой ужасное кровавое месиво с рваными краями. Когда Грейс прижала тряпицу к длинной рваной ране на теле Рейборна, он резко втянул воздух, уронил голову на подушку и закрыл глаза. Мышцы на его челюсти заметно напряглись — он стиснул зубы от боли.
— Ваша светлость, эта пуля причинила не так много вреда, как могла бы. — Герман приподнял тряпку, чтобы лучше рассмотреть рану. — Но вы потеряли много крови. Нам нужно будет зашить это.
Грейс прижимала руку к боку Винсента, при этом стараясь смотреть на что угодно, только не на его обнаженный торс. И не на ту часть его тела ниже талии, которая была прикрыта простыней. Но ей это не удавалось. Он был точно таким же, каким она запомнила его с той ночи, когда обнимала его, гладила руками его худощавое, упругое тело. От этих воспоминаний ей стало жарко и неловко.
От природы он был смуглым, на его груди и плечах еще блестели капли дождевой воды. Грейс свободной рукой взяла сухое полотенце и стерла влагу с его лица. Винсент медленно открыл глаза и посмотрел на нее, его взгляд был полон боли.
— Моди сейчас вернется, — прошептала она, протирая его тело мягкой тканью. — Вам скоро станет легче.
— Обещайте… что… не… уйдете… от меня.
— Обещаю.
Грейс старалась как можно лучше вытереть его, по возможности не приближаясь слишком близко к ране. Она оглянулась на открытую дверь. Моди поспешно вошла в комнату с подносом, на котором стояли теплая вода и бутылочки с мазями и бальзамами. Под мышкой она держала початую бутылку бренди.
— Вот, миледи. — Она протянула Грейс бутылку и стакан. — До того как мы начнем, дайте его светлости глотнуть бренди.
Грейс налила напиток в стакан, приподняла голову Винсента и поднесла стакан к его губам. Он сделал два больших глотка и снова уронил голову на подушку.
— Достаточно, — прохрипел он. — Давайте поскорее покончим с этим.
Грейс обошла кровать и встала с другой стороны, чтобы Моди могла лучше обработать раны и наложить швы. Взгляд Винсента следовал за ней, как будто он боялся, что она солгала и собирается при первой же возможности ускользнуть.
— Ваша светлость, — сказала Моди, — сначала я просто промою раны. Чтобы не развилась инфекция, я обработаю их лучшим бренди из запасов Германа.
Грейс не могла заставить себя смотреть на то, что делает экономка. Вместо этого она посмотрела Винсенту в глаза.
— Я возмещу вам бренди, — пробормотал Винсент, сейчас он дышал тяжелее, лицо приобрело восковую бледность. Но он по-прежнему все время смотрел на Грейс.
Герман попытался пошутить:
— Я поймаю вас на слове, ваша светлость.
Возникла небольшая пауза, потом Моди сказала:
— Ваша светлость, сейчас будет сильно щипать.
— Об этом… я и сам догадываюсь, — прохрипел он. — Лучший… бренди… должен.
— Так и есть, — ответила Моди. — Извините, ваша светлость.
Еще не закончив фразу, она плеснула на раны щедрую порцию напитка. Винсент содрогнулся всем телом и крепче сжал пальцы Грейс, но больше ничем не выдал, что ему больно. Грейс прошептала:
— Это скоро закончится.
Моди вылила еще некоторое количество бренди на зияющую открытую рану. На бледном лице Винсента выступил пот. Сочетание напряжения и боли брало свое, и Грейс знала, что он близок к тому, чтобы потерять сознание. Она понимала, что это было бы для него благом, но понимала и другое: он будет этому сопротивляться изо всех сил. Мрачная решимость в его взгляде и напряженно сжатые губы подсказывали Грейс, что он постарается оставаться в сознании каждое мучительное мгновение.
