Кальман Миксат - Миклош Акли, или история королевского шута.
Господин Бори достал свои окуляры.
- А ну, посмотрим, что там нам пишут!
Гусар протянул командиру отряда ополченцев исписанный карандашом лист бумаги. Нелегко было разобрать каракули барона, тем более, что буквы в глазах господина Бори то двоились, то принимались прыгать. Но кое-как он осилил чтение баронского приказа до конца.
А говорилось в нем вот что:
"Вблизи города нами схвачен конный нарочный. При обыске у него найдено письмо, в котором его величеству сообщается о нашем плане. Опасность таким образом предупреждена, но из этого факта ясно, что среди нас, на одной из повозок, едет изменник. Приказываю командирам отрядов не допустить, чтобы хоть одна душа вступила в контакт с чужими и по пути, и по прибытии в Вену, а тем более, не дай бог, чтобы кто-нибудь сбежал и выдал нас. К подозрительным приставить по два-три наблюдателя, которые будут препятствовать всяким контактам. А если кто-то из командиров не проявит достаточной бдительности, с теми я разделаюсь сам. Dixi27.
Случай этот заставил господина Бори призадуматься. А что если случайно предатель и есть его новый человек, этот Фаркаш?! Потому что за остальных-то он может головой ручаться. Им-то уж никак в голову не придет отправить конного гонца к императору! Они и знать не знают, если ли вообще на свете император. Хотя у этого новобранца такая честная физиономия, что и без расписки деньги в долг ему можно дать. Только одно, пожалуй, подозрительно, что ему про это самое "кофе" известно. Это плохой признак. Сразу видно, много чего на своем веку перевидывал. И Бори решил принять меры предосторожности: отозвав в сторонку господ Мальнаши и Пейя, приказал им смотреть за Фаркашем не спуская глаз и если заметят что-нибудь подозрительное - один немедленно докладывает ему, Бори, а второй остается при Фаркаше и, коли тот попытается бежать, палит по нему из карабина солью.
Господа ополченцы следили за Фаркшем до самой Вены, а там, как стали на ночлег в "Кокосовом орехе" - и того пуще. Но, ей-богу, все это было лишнее. У Фаркаша, иными словами - у Акли - и на уме не было никакой хитрости. Он-то про себя думал: "Ну, поддал я жару всей этой банде!" и дальше и думать перестал о всякой угрозе его Незабудке. Он приблизительно уже мог предположить, чем окончится сия "военная операция": либо полиция, либо войска окружат ополченцев и переловят или разгонят кого куда. Но тем не менее он хотел увидеть это своими глазами: теперь его эта история интересовала, как композитора, который хочет присутствовать на премьере спектакля, к которому он написал музыку.
А в общем все шло, как было задумано. Отряды на подводах прибыли к назначенному месту, не привлекая к себе внимания: никто их и не заметил. Вам барон Сепеши остановился в "Штадт Франкфурте". Куда управляющий его имением в Шобфе, Баймоди, объехавший вечером в своем экипаже все места расквартирования отрядов, привез рапорта.
Сепеши сидел за ужином в ресторане на первом этаже, расфуфыренный до неузнаваемости.
- Ну, что нового? - встретил он вопросом входящего Баймоди.
- Все идет как по писанному. С нами благословение божье.
- Бога оставьте в покое, - посмеялся барон. - Не обращайте его внимания на нас. Лучше, если он ничего не заметит. Садитесь-ка, да поужинайте с нами. Времени у нас еще много. - Барон достал украшенные родовым гербом золотые часы. Стрелки стояли ровно на девяти. - Все прибыли в полном составе?
- Двести восемьдесят. Все как один - дворяне. С таким войском и самого сатану можно отколошматить.
- И никто не отстал по дороге?
- Нет, слава богу.
- А как настроение у землячков?
- Готовы хоть к тигру в пасть.
- Главное, чтобы предателей не оказалось среди них. Все зависит сейчас от этого.
- Все предосторожности соблюдаем. Особенно присматриваем за теми, кто по-немецки знает.
Разговор протекал негромко, потому что если в местах расквартирования отрядов опасны были ополченцы, знающие немецкий язык, то здесь, наоборот, их могли услышать сидевшие в ресторане отлично одетые посетители, возможно понимавшие по-венгерски. Хотя у тех была своя тем для разговоров: о женитьбе Наполеона. Как раз в тот день город обошел слух, что сватовская делегация уже отбыла из Парижа и где-то в середине недели уже будет здесь, в Вене, где ее примут в Бурге с невиданной помпой.
- Есть кого принимать! Сватов от сынка задрипаного корсиканского адвокатишки. Как это все ужасно!
- Бедняжка Мария-Луизочка!
- А я все еще не верю этому.
- Э, что там говорить. Все уже слажено.
- Хитрюга этот Меттерних. Никогда не ходит прямой дорогой.
- ...Правильно, но и Наполеон тоже хитрый лис, а когда схватились две лисы, в проигрыше будет одна только курица...
До слуха барона долетали какие-то туманные, неясные полуфразы, обрывки чьих-то рассуждений. Тем не менее барон напряженно, с интересом прислушивался к этим разговорам, то и дело толкая локтем своего приказчика.
- Слышите, что они болтают?
- Угу, - отозвался Баймоди, человек обычно весьма немногословный, - пока вино не развяжет ему язык. Так что их собственная застольная беседа никак не вязалась: Баймоди знай себе пил, барон же скучающе ковырял в зубах, беспрестанно поглядывал на часы, ерзал на стуле, разглядывал гостей, среди которых кое-кого даже узнавал и кивал им, но те отвечали ему холодными неузнающими взглядами.
- Все же забавно было бы, - задумчиво проговорил он, - если бы князь Меттерних надул Наполеона.
- Ну что ж, - согласился Баймоди, - и на умного человека бывает проруха.
- Но это же Наполеон, Баймоди!
- Ох, оставьте, ваше сиятельство. Даже со мной и то случалось. Вон вечор как надул меня прохвост Михай Геленчер!
Начал уже и господин Баймоди становиться разговорчивым и уже готов был откровенно признаться в совей вине по делу о пойманном конном гонце. Эта тайна теперь сильно угнетала его душу, потому что пойманный накануне нарочный был ни кто иной, как племянник Геленчера - Рябина.
Но барон не любил слушать всякую всячину, не имеющую отношения к делу, и поскольку в этот момент мимо прошел один его венский приятель, не узнав барона, он тут же со смехом перебил Баймоди:
- Нет, вы посмотрите только, Баймоди, до чего же я умный человек! Я долго думал, как мне переодеться, пока не решил, что оденусь поприличнее, и тогда меня ни один черт не узнает. Вот сейчас, к примеру, прошел мой хороший старый приятель.
- Да я уж и то смотрю, ваше сиятельство, как вы вырядились! Ну так и нужно, конечно. В конце-концов невесту к дому везем. А это положено в праздничной одежде делать.
Сепеши сверкнул глазами.
- Кстати о невесте! Сменные лошади в порядке?
- В Штадлау ждет четверка гнедых.
