Вера Крыжановская - Два сфинкса
Лелия задумчиво слушала молодую женщину.
– Ты ошибаешься, Валерия, думая, что я не пойму твоих чувств, – сказала она после непродолжительного молчания. – Я любила такою же любовью, как и ты, одного юношу, с которым была обручена с детства и за которого должна была выйти замуж, как только он облечется в тогу мужа. Но Господь в Своей мудрости судил иначе! Я должна сказать тебе, что, несмотря на то, что мои родители были христиане, они не наставляли меня в христианской вере, а дожидались, чтобы я достаточно развилась, чтобы понять все величие исповедуемой ими веры. Но Анастасий – так звали моего жениха – был горячим последователем Господа Нашего Иисуса Христа. Сердце его было чисто, как сердце девственницы, и он не способен был полюбить женщину земной любовью. Он–то и преподал мне учение нашей святой веры и сплел венок, который я надела при крещении. Когда, после этой церемонии, мы в первый раз остались одни, Анастасий поцеловал меня и сказал: «Возлюбленная моя невеста! Для нашей святой церкви настает тяжелое время – время борьбы и жертв. Против нас будут изданы кровавые эдикты. Предчувствие говорит мне, что я тоже буду призван пострадать за веру. Итак, наш союз совершится не здесь, на земле, а на небе, у подножия престола Спасителя, Который соединит наши души на вечные времена». Когда я разрыдалась, так как любила его всеми силами души, он сказал мне: «Не плачь, Лелия! Скоропреходящее земное счастье всегда бывает несовершенно и смущается ревностью, болезнями и огорчениями, неизбежными в жизни. Нашу же любовь ничто не будет в состоянии смутить и ничто не разлучит нас, так как наш вечный союз будет процветать в светлых сферах вечного покоя». Его предчувствие скоро сбылось. Шесть недель спустя на него донесли, как на христианина, и он умер в цирке со стоицизмом героя. Это было тяжелое время для меня. Когда же вечером, в день его смерти, его мать принесла мне наполненный пузырек и губку, смоченную в его драгоценной крови, пролитой за веру, все мое существо наполнилось каким–то странным спокойствием. Я плакала, но без всякой горечи. Я имела даже силы благодарить Господа за освобождение его души и за дарованную ему милость принять мученический венец. Ночью мне явился Анастасий. На нем была надета белоснежная туника, а на белокурых локонах его пылало ослепительное пламя. В руках он держал пальмовую ветвь. Он улыбнулся и сказал: «Ты последуешь за мной, Лелия, но твое испытание еще не кончено». С тех пор я часто видела его. Смерть перестала страшить меня, и я поняла также все счастье, заключающееся в нематериальной любви. А теперь, если ты желаешь, я покажу тебе мои сокровища.
– Прошу тебя об этом, – ответила успокоившаяся немного Валерия.
Лелия закрыла дверь на задвижку. Затем она вынула из шкафа довольно большую шкатулку и отомкнула ее небольшим ключиком, висевшим у нее на шее. В шкатулке находились хрустальный флакон, наполненный красной жидкостью, губка, лежавшая на маленьком блюдечке, засохший венок и небольшой крестик из слоновой кости.
– Смотри! Эта губка висела на шее Анастасия, когда он боролся в цирке, а маленький крест слоновой кости он держал в руках. Венок же этот он сплел к моему крещению.
Лелия взяла флакон, наполненный кровью, и поцеловала его.
Взволнованная Валерия с удивлением смотрела на нее.
– Ты счастлива, Лелия, у тебя есть то, что руководит тобою на жизненном пути, – сказала она. Твои родители и твой жених являются тебе, утешают и дают советы. Я же предоставлена своим собственным силам и колеблюсь во мраке, не находя двери спасения.
Лелия, погруженная в молчаливую задумчивость, подняла голову.
– Может быть, ты не искала помощи там, где ее можно найти. Не хочешь ли ты помолиться со мной? Господь по бесконечному своему милосердию внушит тебе, что нужно делать, чтобы обрести душевный покой, и, может быть, пошлет одного из своих вестников, который укажет твой путь.
Лелия вынула из шкатулки крест из слоновой кости и вложила его в руки патрицианки; затем, обняв ее за талию, молодая девушка опустилась на колени. Нерешительно, но не будучи в состоянии противиться, Валерия последовала ее примеру, прислушиваясь к словам молитвы, которую шептала Лелия.
Патрицианка никогда еще не видела, чтобы кто–нибудь так молился. Все существо молодой девушки, казалось, оторвалось от материи и устремилось к тому месту покоя, блаженства и любви, в котором она видела спасение. Экстатический порыв Лелии и ее могучий полет души благотворно подействовали на наболевшую душу Валерии. Ей казалось, что она колеблется на фосфоресцирующих волнах, поднимающих ее в пространство. Она ощущала чувство невыразимого покоя, воздух наполнился приятным ароматом, а крест в ее руке испускал золотистые лучи.
Охваченная совершенно новым чувством, Валерия тоже начала молиться. Молчаливая, но горячая мольба вознеслась из ее сердца к тому неизвестному ей Богу, которому поклонялась ее мать. Вдруг она увидела, что на кресте, который Лелия вынула из шкафа и повесила на стене, появился сияющий диск. Диск этот стал быстро увеличиваться, распространяя ослепительный свет. На этом сверкающем как каскад из бриллиантов, фоне вырисовывались две воздушные фигуры, одетые в синевато–белые туники.
Один из небесных послов был юноша чудной красоты; в руке он держал пальмовую ветвь. Другая – была не менее прекрасная женщина, приятные черты лица которой сияли блаженством; на черных, как вороново крыло, волосах ее сверкал венок из лилий. С трепещущим сердцем Валерия узнала свою мать, образ которой, как живой, с детства сохранился в ее сердце.
Светлое видение с нежной улыбкой наклонилось к ней и прикоснулось своей сияющей рукой к ее лбу. Молодой женщине показалось, что вся ее ревность, ненависть, горечь – одним словом, вся желчь, наполнявшая ее душу, исчезла и уступила место глубокому покою. Затем гармоничный, но глухой голос произнес с выражением бесконечной любви:
– Возлюбленное дитя мое! Я молюсь, чтобы Господь просветил тебя и направил по Своему пути, который один ведет к цели и открывает человеку смысл жизни. Земные желания тяжелее гранита, и пока человек борется с материей, он никогда не будет покоен и истинно счастлив. Вечно раздраженный, он будет выпивать все новый кубок страстей, никогда не насыщаясь и находя всегда на дне кубка одну только горечь.
Видение взяло из рук юноши пальмовую ветвь и подало ее Валерии.
– Возьми – и будь достойна ее! Эта пальма есть лестница, которая приведет тебя к вратам Неба, освобожденную от материи, отягчающей крылья твоей души. Ты присоединишься к нам вместе со своей подругой. Будь тверда. Что значат скоропреходящие огорчения в сравнении с вечными небесными радостями.
