Лори Хэндленд - Пожар любви

– А вы думаете мне самому нравится, чтобы мой конь тащил за собой этого полицейского, который только и мечтает меня повесить? Может, вам пора перестать препираться со мной насчет того, оставлять его где-нибудь или нет. Возможно, у меня притупились чувства, но я все еще знаю, как надо защищать себя, да и вас, если вы только позволите мне это делать.

Анжелина ответила не сразу. Ее охватили усталость и уныние. И хотя на ее состоянии несомненно сказался и недостаток сна прошлой ночью, она все же не могла понять причину нараставшего в ней отчаяния. Она не испытывала такой печали с того времени, когда ее держали взаперти накануне свадьбы.

Откровения о Чарли, услышанные прошлой ночью, тяжким грузом легли ей на сердце. Ей никогда не нравилась неопределенность в чувствах. Анжелина относилась к женщинам того типа, которые планируют свою жизнь. И каждый раз, когда намеченное шло вкривь и вкось, когда она теряла контроль над событиями, ей казалось, что весь ее мир пошатнулся. А может быть, все это происходило из-за их постоянных столкновений с Чарли, хотя она понимала, что он изо всех сил старался сделать так, чтобы им обоим повезло. Но, до тех пор, пока ее жизнь не войдет в привычное, доступное ее пониманию русло, она на каждом шагу будет ощущать нарастающее предчувствие катастрофы.

Анжелина медленно пошла вверх по склону к лошадям и к своему пациенту.

– Наверное, вы правы, Чарли, нам, скорее всего, придется его оставить. И все же это противоречит всему, чему меня учили.

– Я знаю. Извините меня.

Анжелина удивленно посмотрела на него. Он не поднимал глаз и шел рядом с нею, уставясь вниз, будто внимательно рассматривал сапоги. Если бы она его совсем не знала, то могла бы подумать, что он и в самом деле просит прощения. Ей всегда казалось, что Чарли относился к ее убеждениям с едва скрытым презрением. Как-то раз он сказал ей, что уважает ее, но она восприняла это лишь как комплимент ее мужеству, а не призванию. А может быть, она ошибалась.

Чарли показался ей таким подавленным, каким она еще никогда его не видела. «Неужели это откровения прошлой ночи так мучают его? И вообще, верю ли я по-настоящему, что Чарли способен на те преступления, в которых его обвиняет рейнджер? Имеет ли значение для моей миссии, виновен он или не виновен?»

Задумавшись, Анжелина оступилась, и Чарли протянул руку, чтобы поддержать ее. Она поблагодарила его рассеянной улыбкой, ибо была занята поисками истины.

Она видела свое предназначение в том, чтобы спасти Чарли от него самого. То обстоятельство, что он убил Клэр или же не убивал ее, не могло отразиться на ее соображениях. Если только Чарли действительно убил Клэр, он тем более нуждается в спасении. Анжелина не верила, что он когда-нибудь сможет нанести ей вред или даже причинить боль. Но даже если и так, то оставит ли она, несмотря на это, выполнение своей миссии?

«Нет!»

Этот ответ был ей так же ясен, как яркий солнечный свет, немилосердно лившийся на ее непокрытую голову.

Они поднялись на верхушку холма, и Анжелина отошла от Чарли, направившись проведать пациента. Увидев ее, рейнджер улыбнулся и она ответила ему улыбкой. Он разместился на наскоро сооруженной волокуше, привязанной к лошади Анжелины. Поперек его ног лежало одеяло, прикрывая распухшую больную ногу, на которую еще нельзя было натянуть даже разрезанную по шву штанину.

– Я хочу еще раз взглянуть на вашу ногу, мистер Уинстон, прежде чем мы тронемся в путь. Если, по вашему мнению, мы будем двигаться слишком быстро, вы обязательно дайте нам знать. – Анжелина отбросила одеяло, открыв длинное мускулистое бедро, и оттянула полоску своей нижней юбки, которой накануне забинтовала рану. Довольная тем, как заживает рана, она коротко кивнула и заново перевязала его ногу.

– Знайте, я все равно стану его разыскивать. – Уинстон проговорил это очень тихо, и Анжелина поймала себя на том, что вслушивается в его слова. – И вас тоже, если вы по-прежнему останетесь с ним.

Анжелина кивнула и оглянулась назад. Чарли уже сидел в седле и не мог их расслышать.

– Вы верите, что поступаете правильно, а я о своих поступках думаю точно так же. В жизни каждого из нас есть свое призвание, мистер Уинстон.

Он насупился:

– Какое отношение имеет ваше призвание к Колтрейну?

Она нежно улыбнулась и встала:

– Ему нужна моя помощь. Вы ведь не знаете о демонах, которые терзают его? Ему очень хотелось изменить свою жизнь, когда вы начали его ловить.

Уинстон недобро рассмеялся, словно фыркнул:

– Да уж, наверное, очень хотелось.

– Он не грабил тот злополучный поезд и, уж конечно, не убивал машиниста.

– Мне кажется, вы чересчур в нем уверены, мэм.

– Я и в самом деле уверена. Как и в том, что вашу Клэр... – Анжелина запнулась, когда он нервно вздрогнул от удивления, поняв, что и она тоже обо всем знает, затем продолжила, стараясь успокоить его и отогнать боль, промелькнувшую в его глазах. – Должно быть, ее утрата причинила вам неизмеримое горе, и я понимаю, что с горя мы иногда совершаем такие поступки, которые не стали бы совершать в иных обстоятельствах. Может, вам следовало бы заново изучить все обстоятельства ее гибели и убедиться, что вы действительно имеете в виду этого человека. Ведь речь идет о его жизни.

Уинстон сердито взглянул на нее и отвернулся.

– Чем он вам заморочил голову, что вы поверили его лживым россказням?

– Ничем. – Она снова оглянулась на Чарли, и прежние сомнения охватили ее с новой силой. Анжелина заколебалась, потом выпрямилась. Если она полагалась на Чарли, значит, верила ему. Она могла бы говорить всем о своей вере в него целыми днями, но единственный способ заставить Чарли поверить в себя состоял для нее в том, чтобы верить в него – и не только словами, но и делом. Анжелина повернулась к рейнджеру, чтобы завершить разговор. – Я могу поверить, что он наделал много такого, чего Господь Бог не одобрил бы. Но я верю и в то, что он хочет изменить свою жизнь. Мы должны научиться прощать, мистер Уинстон. Казалось, что его взгляд прожигает насквозь.

– Ни в коем случае, мэм. Некоторые вещи не подлежат ни забвению, ни прощению.

– Боюсь, что у Чарли на этот счет такие же представления. У вас обоих есть много общего. Гораздо больше, чем вам кажется.

И прежде чем рейнджер успел ответить, она повернулась и вспрыгнула в седло. Чарли нетерпеливо взглянул на нее:

– О чем вы так долго болтали?

– Немного поговорили о прощении.

Он рассмеялся и повернулся в седле, чтобы взглянуть на рейнджера.