Джорджетт Хейер - Подкидыш
— Ну, надо же! Ну, ладно, черт возьми, посмотрим.
Он пошел наверх по скрипучей лестнице, оставив герцога один на один с человеком в плисовой куртке.
Прошло немало времени, пока хозяин вернулся. До герцога долетали сверху обрывки какого-то спора, а когда хозяин вернулся, то к нему, кажется, вернулось и беспокойство. Герцог мог его поняты ему самому было неспокойно.
— Прошу вас подняться наверх, сэр, — произнес хозяин, словно повторяя заученный урок.
Герцог, незаметно нащупав в кармане плаща пистолет мистера Мантона, вздохнул и стал подниматься. Его провели по коридору в комнату в задней части дома. Хозяин распахнул дверь и лаконично доложил о госте:
— Вот он, Са… сэр!
Герцог вступил в квадратную и довольно неудобную комнату, изображавшую гостиную. Здесь было чище, чем во всем доме, и были заметны усилия создать подобие изящества. Выцветшие занавески были недавно постираны, стол накрыт красной скатертью.
Перед небольшим очагом стоял джентльмен средних лет, осанистый, с бледным лицом и серебристо-седыми волосами, причесанными в модном стиле «Брут». Одет он был с подчеркнутой аккуратностью в темный пиджак и светлые панталоны, воротничок рубашки доходил до бакенбардов, галстук был хорошо подобран. Лишь приглядевшись, герцог заметил, что элегантный пиджак кое-где блестит, а рубашку уже чинили. Между ним и хозяином было определенное сходство, но его внешность отличало выражение большего добродушия, чего хозяин был лишен, и он, с неподражаемой любезностью вышел вперед, протягивая пухлую руку, и сказал:
— Мистер Вейр! Я счастлив, что вы нанесли мне визит!
Герцог не видел необходимости пожимать руку мистера Ливерседжа и просто поклонился. Последний, скользнув взглядом по гостю, придвинул стул и предложил:
— Давайте присядем, сэр. Увы, дело, по которому вы прибыли, очень тяжкое! Уверяю, я могу вас понять, потому что сам был молод, но мой долг — забота о моей несчастной племяннице. Ах, мистер Вейр, вам еще мало знакома печаль и боль, я бы даже сказал, муки, которым подвергли ту, чье нежное сердце было так обмануто! — Тронутый им самим нарисованной картиной, он на мгновение закрыл лицо большим платком.
Герцог сел, положив шляпу на стал, и сказал:
— Поистине, я сожалею об этом, мистер Ливерседж. Я не хотел бы быть причиной женской печали и боли.
Мистер Ливерседх поднял голову.
— Сразу видно человека из хорошего общества! Я это знал, мистер Вейр! Благородное воспитание! Когда моя племянница рыдала на моей груди, говоря, что ее бросили и предали, я сказал ей: дорогая моя, положись на отпрыска благородной семьи, который поступит с тобой порядочно. Я благодарю Бога, мистер Вейр, что моя вера в человечество не была поколеблена?
— Надеюсь, что так, — ответил герцог. — Но я в не думал, что чувства вашей племянницы так глубоко травмированы.
— Сэр, — ответил мистер Ливерседж, — вы молоды! Вы не знаете глубин женского сердца!
— Это так, — подтвердил герцог. — Но разве деньги смягчат страдания и муки?
— Да, — просто ответил мистер Ливерседж. Герцог не мог не улыбнуться.
— Простите, мистер Ливерседж, но разве подобные вещи не отталкивают человека вашей чувствительности?
— Не скрою от вас, мистер Вейр, очень отталкивают. Как вы верно заметили, я чувствительный человек, и с большой неохотой я вынужден защищать интересы сиротки-племянницы.
— И подстрекать ее? — проворчал герцог. Собеседник оценивающе посмотрел на него.
— У моей племянницы, — сказал он, — были большие убытки в связи с неоправдавшимися ожиданиями. Я не хочу перечислять, мистер Вейр, но свадебный наряд и…
— 5 тысяч фунтов? — спросил Джилли. Они поглядели друг на друга.
— Я убежден, — с упреком сказал мистер Ливерседж, — что вы не сделаете некрасивого поступка. Если принять во внимание характер ожиданий моей племянницы, пять тысяч фунтов не кажутся чрезмерной суммой.
— Но я совершенно не в состоянии заплатить такую сумму, — сказал герцог. Мистер Ливерседж простер к нему руки.
— С моей стороны было бы очень нежелательно напоминать, что вы в близком родстве с тем, для кого такая сумма — не больше, чем для нас с вами крона.
— Сейл? — спросил Джилли. — Но он никогда не заплатит.
В голосе мистера Ливерседжа зазвучало изумление:
— Не могу поверить, сэр, что его светлость поскупится!
Герцог грустно покачал головой.
— Знаете, я не прямой наследник, передо мной два дяди и кузен. А мой отец, мистер Ливерседж, не так богат.
— Я не поверю, чтобы его светлость пожелал, чтобы его имя было замарано в суде! — решительно сказал мистер Ливерседж.
— А я думаю, — мягко заметил герцог, — что вы не решитесь замарать имя вашей племянницы.
— Не могу решиться. Но придется преодолеть себя. Так и будет, если его светлость проявит непреклонность. Но не странно ли — глава столь благородного дома так мало заботится о своем имени!
— А что бы вы сказали, если бы я сбежал с ней в Гретна-Грин? Не допускаю, чтобы вам показался заманчивым союз вашей племянницы с человеком без состояния и перспективы, вроде меня.
— Конечно, нет, — ответил мистер Ливерседж. — Но ведь она еще почти ребенок! Свадьбу можно было. бы аннулировать — за плату.
Герцог рассмеялся.
— Кажется, мы начинаем лучше понимать друг друга. Вы можете признаться, сэр, что ваша цель — получить деньги от моего знатного родича — не важно, каким путем.
— Межу нами, мистер Вейр, — весело сказал Ливерседж, — только между нами!
— Как, должно быть, тяжело для такого чувствительного человека переживать подобные затруднения! — заметил герцог.
Ливерседж вздохнул.
— Да, сэр. Это — совершенно не мой курс.
— Каков же ваш курс? — поинтересовался герцог. Ливерседж махнул рукой.
— Карты, сэр, карты! Я льстил себя надеждами на успех. Но судьба подвергла меня несправедливым гонениям. Я временно, конечно, лишен средств поддерживать достойное существование и нахожусь в жалких обстоятельствах, которые вы бы сочли неподобающими достойному человеку. Вы, мистер Вейр. я не сомневаюсь, наслаждаетесь роскошью такой гостиницы, как «Георг», не подозревая…
— Нет, нет, это не для меня, — заверил герцог. — Мой номер — в «Белой лошади».
— «Белая лошадь», — провозгласил Ливерседж, — не блещет роскошью «Герцога», но по сравнению с этой дырой, где я вынужден ютиться, это — дворец!
Герцог не стал спорить, и после длинного отступления насчет прелестей почтовых гостиниц, почтенный собеседник заговорил более оптимистично:
— Но я не жалуюсь, мистер Вейр. Жизнь есть жизнь! Дайте мне шанс, и я смогу создать дом, где потребность джентльменов в игре найдет воплощение. При всей скромности, могу заверить, что у меня талант к подобным предприятиям. Если я буду иметь счастье пригласить вас в дом под моим управлением, не сомневайтесь, вы получите удовольствие. Никакой дешевки, уверяю вас, и вход по пропуску. Особое внимание я бы обратил на вино: нет ничего опаснее для таких начинаний, чем отвращать клиентов дурным вином. Но мне нужно быть состоятельным, сэр. Без этого я не достигну цели, или результат будет гораздо ниже возможностей.
