Кэтрин Коултер - Магия страсти
— Мисс Розалинда, мне узнать, свободна ли миссис Софи?
— О нет! Мы с леди Маунтджой прекрасно проводим время. Знаете, Уилликом, это моя будущая свекровь.
Уилликом знал. Еще как знал! Потребовалась вся многолетняя выдержка, чтобы не посоветовать старой ведьме сесть на метлу и убраться отсюда.
Леди Маунтджой нетерпеливо барабанила пальцами по подлокотнику кресла. От нее так и веяло злобой и ненавистью. Розалинда качала ногой и насвистывала веселую мелодию, пока Уилликом не вернулся в гостиную с серебряным подносом, на котором стояли чай и блюдо с пирожными. Розалинде пришлось едва не силой вытолкать дворецкого за дверь.
— Мой дядя Райдер всегда говорит, что, если необходимо излить желчь, следует запереть дверь, — с улыбкой пояснила она, закрывая дверь. — И еще говорит, что нет ничего лучше чашки горячего чаю, чтобы все уладить.
— Мужчины вечно мелют подобные глупости, дьявол их побери!
Глава 22
— Итак, мэм, хотите чаю?
Леди Маунтджой заверила, что не страдает от жажды, потребовала два кусочка сахара, капельку молока и принялась жадно пить.
— Мой дядя Райдер совершенно прав насчет излития желчи, не считаете?
— Он не ваш дядя!
— Знаю, — тихо ответила Розалинда. — Я часто гадаю, имеется ли у меня где-то настоящий дядя. Может, он все еще ищет меня. Но скорее всего, уверен, что я вот уже много лет как мертва.
Леди Маунтджой на секунду растерялась, но тут же фыркнула и прорычала:
— Я бы ни за что не стала вас искать.
Удар был силен. Розалинда едва не выронила из рук чашку.
— Вы так и не сказали, почему отец выгнал из дому пятилетнего сына. Наверное, это случилось после вашей свадьбы, не так ли?
— Когда родился Ричард, мой муж посчитал его законным наследником, достойным получить титул. Его. Не Николаса.
— А каким был Николас, мэм?
— Невозможным ребенком! Хитрым, наглым. Вечно прятался и шпионил за мной. Ненавидел меня, своего отца, утверждал, что тот убил его мать, а я ему помогла. Я знала, что он попытается убить бедного маленького Ричарда, и поэтому муж отослал его к деду, старому безумцу. Но он вернулся. Черт возьми, у него хватило наглости вернуться!
— Насколько мне известно, когда вы поженились, после смерти его матери прошло всего пять месяцев.
— Какая разница? Мы были влюблены и слишком долго ждали. Мамаша Николаса была благочестивой особой. Вечно всех осуждала. Всегда мрачная. Всегда недовольная. Когда она умерла от воспаления легких, ее кончина была огромным облегчением для окружающих, а особенно — для мужа. Хотя она воображала себя святой, все же бесконечно жаловалась на несправедливость: дескать, старый граф никак не ляжет в гроб. В этом она, должна признать, была абсолютно права — старик слишком зажился на этой земле.
Она снова глотнула чаю.
— Мэри Смитсон. Да, именно так все ее называли. А старый граф с годами становился все более чудаковатым. Воображал себя кем-то вроде чародея. Все считали его безумцем. Он воспитал Николаса в ненависти к нам…
— Но почему?
Леди Маунтджой окинула ее презрительным взглядом:
— Не ваше дело! Позвольте сказать, мисси, что вы неумны. Умеете нанизывать слова, так чтобы они имели некий смысл, но, увы, все видят, что вы дурочка. Старик научил Николаса странным вещам: песнопениям потустороннего мира и таинственным ритуалам, безумным церемониям, на которые приглашал призраков и духов, а также изготовлению смертельных ядов. Все знали, что в Уайверли-Чейз занимаются черной магией.
Вопросы колючим комом застряли в горле Розалинды.
— Вы действительно считаете деда Николаса сумасшедшим? Или в душе уверены, что он был чародеем? — наконец спросила она.
— Не будьте идиоткой! Чародеев на свете не бывает! Говорю вам: старик спятил, абсолютно, и учил Николаса всяким пакостям. Вполне возможно, Николас унаследовал безумие от деда и сейчас тоже не в себе. А значит, любой ребенок мужского пола, которого вы ему родите, будет нести в себе семена безумия.
— Очень грустно, мэм, что вы так считаете, ибо это означает, что вы запрещаете сыновьям жениться и подарить вам внуков, опасаясь, что они рано или поздно закончат дни свои в сумасшедшем доме.
— У вас мозги устрицы. Хорошо известно, что безумие передается только старшим детям.
— Никогда ни о чем подобном не слышала.
— Потому что вы невежественны. Поскольку у старика был Николас, он не обращал внимания на моих сыновей. Даже не поздравлял их с днем рождения. Но они и без его денег выросли высокими, сильными и достойными называться сыновьями графа.
— Насколько мне известно, титул графа должен был получить старший брат вашего мужа.
— Никогда его не видела, но знаю, что Эдвард был узколобым слизняком. Жалким мечтателем, не способным ответить связно ни на один вопрос. Муж утверждал, что брат беседовал с розовыми кустами и гладил лепестки цветов. Потом он умер, и титул перешел к истинному сыну, Джервасу, который стал виконтом Ашборо.
Но Розалинда больше не слушала ее.
— Как звали старого графа? — спросила она.
— Галарди. Дурацкое чужеземное имя.
— Сколько лет было вашему мужу, когда умер его старший брат Эдвард?
— Всего двадцать. Только что закончил Оксфорд. Погодите… вы что, обвиняете моего мужа в убийстве? Воображаете, будто он убил старшего брата и собственную жену, Мэри Смитсон? Глупая, злобная, ничтожная дрянь!
— А, значит, и вас тревожат подобные мысли? Розалинда подняла руку.
— Если Николас не женится на мне, значит, женится на другой. Возможно, далеко не такой милой и доброй, как я. Той, которая откажется слушать ваши бредни и прикажет дворецкому на порог вас не пускать. Я бы сказала, мэм, что вам повезло иметь такую невестку, как я. Разве мы не пьем чай вместе? Разве я не придвинула сахарницу поближе к вам? Мало того, даже не упрекаю вас за проступки ваших сыновей.
— Меня не за что упрекать! Розалинда покачала головой:
— Только представьте, что было бы, попади в руки Ричарда и Ланселота я, а не бедняжка Лорелея Килборн! И заодно представьте, что они намеревались не только предупредить меня о последствиях свадьбы с Николасом. Представьте, что они убили бы меня, только чтобы не иметь такую невестку. Не дать мне родить наследника. Вот и представьте все это, леди Маунтджой.
— Николас едва не сломал ребра бедному Ричарду!
— Что, простите?
— Не желаю, чтобы Николас снова набросился на моего бедного Ричарда. Он дерется как портовый громила! Да, этот злобный дикарь ворвался в наш дом и без всякого повода накинулся на моего сына. Ричард такой хрупкий! И здоровье у него слабое. Его могли покалечить…
