Кэтрин Грейл - Истинная леди
– Должна признаться, что целоваться с ним было все равно что подвергнуться стрижке.
– Не понял?
– Представьте, как чувствуют себя несчастные барашки в руках кого-то, кто в мгновение ока лишает их теплой шубки. Слава Богу, что мистер Лутс оказался менее ловок, чем люди, которых я нанимаю стричь овец.
– Слава Богу, – согласился Джеффри. Представленная картина заставила его похолодеть от ужаса. Он очень надеялся, что полученный опыт научил ее уму-разуму и впредь она проявит больше благоразумия.
– Ну да, – продолжала Каролина, покрываясь румянцем. – Это и еще тот факт, что я, несомненно, повторяю уже проведенные кем-то исследования.
– Уверяю тебя, Каролина, твои научные разработки лежат вне сферы интересов других людей.
– Может, вы и правы. – Она улыбнулась ему, явно испытав облегчение. – Но я же не могу ходить и целовать каждого встречного! У меня уйдут годы на получение статистически достоверных результатов.
У Джеффри отлегло от сердца. Похоже, он добился чего хотел и Каролина вняла голосу разума.
– Следовательно, мне стоит опросить дам, набравших за свою жизнь достаточно опыта в целовании разных мужчин.
– С моей любовницей ты разговаривать не будешь, – довел граф мысль Каролины до логического завершения.
– Очень хорошо, – вздохнула она смиренно, словно знала его ответ заранее. – Тогда мне придется нанести визит в дом терпимости.
– Об этом не может быть и речи! – прорычал Джеффри. От его крика Каролина поморщилась. – Господи, Каролина, ты же такая умная! Неужели ты не понимаешь, что играешь с огнем? Ты ставишь на карту собственную репутацию, – сказал Джеффри, понизив голос, хотя внутри у него все клокотало.
– Конечно, я сознаю...
– Сколько мужчин ты поцеловала сегодня?
Прежде чем ответить, она вынула свою записку и, пробежав ее глазами, доложила:
– Четверых, но...
– Четверых? Господи всемогущий! Завтра от твоей репутации не останется камня на камне!
– Ерунда. Каждый из них поклялся хранить это в тайне. Кроме мистера Лутса, разумеется. Но, боюсь, он вряд ли захочет обсуждать с кем-либо наш злополучный инцидент. – Джеффри поймал на себе ее сердитый взгляд.
– Нельзя быть такой наивной, – выпалил он, мрачнея.
– Не хотите ли вы сказать, что они все равно будут обсуждать это между собой? – В глазах ее засветился неподдельный ужас. – Но они клялись честью!
Понимая тщетность своих усилий, Джеффри вздохнул. Каролине не дано понять желание молодого щеголя похвастаться своими подвигами на любовном фронте перед приятелями.
– Кого ты целовала, Каролина? Я поговорю с каждым из них.
Она с раздражением отмахнулась от листка акации, кружившегося у нее перед носом.
– Вот и отлично. Но, знаете, это еще больше укрепляет меня в решимости побеседовать с вашей любовницей. Как выясняется, вам, мужчинам, нельзя доверять честь дамы.
Джеффри улыбнулся. Явный успех: две уступки за один вечер! Похоже, он научился обращаться с этой неукротимой леди.
– Назови мне их имена, Каролина, – тихо попросил он.
Она спокойно зачитала имена из своей записки. Мысленно представив себе этих людей, Джеффри облегченно вздохнул. Каролина по крайней мере отнеслась разумно к выбору своих жертв, за исключением, пожалуй, мистера Лутса. Большинство из них были людьми чести и порочить ее не станут.
Репутация ее не пострадает. Во всяком случае, не сегодня.
Теперь графу предстояло разобраться с ее нездоровым интересом к его любовнице. Никогда и ни под каким предлогом не позволит он Каролине подойти к своей бывшей пассии ближе чем на полмили. Неизвестно, какой вред способна причинить ей прямолинейная Луиза. Несмотря на ум и логичность мышления, Каролина еще не была готова постигнуть отдельные моменты физической стороны отношений между мужчиной и женщиной.
– Ну и отлично, – кивнул Джеффри, когда она спрятала свою записку. – Я поговорю с ними сегодня же. А пока предлагаю тебе остаться здесь, а я отыщу твою тетку. – Улыбнувшись, граф выудил из ее прически несколько застрявших в волосах листков акации. – По твоему виду можно подумать, что тебя катали по траве.
Лицо Каролины осветила ответная улыбка, и она легким движением руки смахнула золотистые листья с его головы. Ее воздушные, нежные прикосновения обострили его чувства и распалили душу.
– Этим-то и плохи акации и романтическая обстановка в целом. Они приносят беспорядок.
Джеффри взял ее руку, прекрасно понимая, что его самообладание имеет границы. Но тем не менее он поднес тонкие пальчики к губам и поцеловал.
– Каролина, а как целовали тебя те господа? Грубо... – Он запнулся, затрудняясь сформулировать вопрос. – Или они были сдержанны в своих знаках внимания?
Она наблюдала за своей рукой как загипнотизированная, не в силах оторвать взгляда от его губ. Ему тоже было несказанно приятно чувствовать на губах тепло ее руки, затянутой в белую перчатку. Потом, когда он начал расстегивать и стаскивать эту перчатку, его удовольствие переросло в истинное блаженство при виде того, как расширились ее глаза.
– Каролина, – тихо попросил он, – расскажи, как у тебя было с другими джентльменами.
Она нахмурилась, и выражение сосредоточенности омрачило ее прелестные черты.
– Никак, – вздохнула она скорбно. – Никакого трепета.
Он снял с нее перчатку и с улыбкой погладил ее нежную кожу. Она не смогла сдержать стона, и у Джеффри кровь закипела в жилах.
– А теперь? Теперь ты ощущаешь трепет?
– О да, – прошептала Каролина. Вдруг ее ресницы дрогнули, и она подняла на него глаза, в которых он уловил отблеск ее невинного желания. – А ты положишь мне руку на корсаж? – спросила она.
Вообще-то таких намерений у графа не было. Напротив, он был решительно настроен оставить ее одну и отправиться на розыски тети Уин. Каролина, одна в темном саду, была большим соблазном для любого мужчины. И все же, не в силах совладать с собой, он ласкал ее руку, медленно приближаясь к локтю. Тепло ее обнаженной кожи обжигало его пальцы. Поднимаясь вверх по руке, он случайно задел ее грудь, и прерывистое дыхание Каролины защекотало его губы. Удивляясь самому себе, Джеффри, вместо того чтобы отдернуть руку, накрыл ладонью нежную округлость и провел пальцем по ее твердой вершине.
Она перестала дышать и слегка подалась вперед, словно приглашая его продолжить ласки. Джеффри послушно внял ее молчаливой мольбе. Его вторая ладонь последовала примеру первой, и из груди его вырвался стон, когда он нащупал сквозь ткань платья ее соски.
Каролина, закрыв глаза, прильнула к нему. Мысли Джеффри смешались, и он перестал что-либо соображать. Голос рассудка, взывавший к его сознанию, остался неуслышанным и умолк за ненадобностью.
