Марина Фиорато - Венецианский контракт
Они собирались причалить далеко от того места, где высадилась Смерть. Хотя ей была видна башня, которая указывала на север, она была далеко и скрывалась за высокими зданиями. Она знала по Константинополю, что чем выше положение человека, тем больше его дом. Для того чтобы найти дожа, ей предстояло отыскать большую площадь, где два дня назад бросил якорь “Il Cavaliere”.
Когда лодка достигла пристани, гребец спрыгнул на берег, чтобы помочь ей сойти. Она благодарно кивнула, и он снова взглянул на неё по-доброму. Когда она выпустила его руку, её монетка оказалась снова у неё в ладони. Она повернулась, чтобы возразить, но он уже оттолкнулся от берега и снова засвистел.
Благословляя его в сердце своем, Фейра убрала монетку и окунулась в темнеющие улицы, чувствуя себя намного увереннее. Она ступала по твердой земле, и в мире ещё была доброта, даже среди незнакомцев.
Но её оптимизм испарился вместе со светом. Место это было адским. Она долго шла и вновь оказывалась на том же самом месте. Ужасающие звуки эхом отражались от каменных стен, свет фонарей, искаженный водой, бросал дьявольские тени. Туман обволакивал её, застилая дорогу. К тому же повсюду горели камины, едкий желтоватый дым которых заставлял её кашлять. Фейре казалось в этом удушливом дыму, что высокие узкие дома и крошечные проходы наступают на неё, чтобы раздавить. Как это было непохоже на Константинополь с его низкими строениями. К тому же здесь Неверный был повсюду: святилища младенца пророка и его матери освещались свечами на каждом углу, а на дверях домов то тут то там мелькали неровные красные кресты. Однако в тех же дверях лениво стояли нечестивые грешницы; ей даже дважды попались женщины с оголенной грудью, которые ухмылялись прохожим. В ужасе она отвернулась от них, но наткнулась на ещё более омерзительное зрелище – пары прижимались друг к другу в тени арок. Фейра, воспитанная в гареме, не была скромницей; она знала, на что смотрит. Но султан, по крайней мере, наслаждался за закрытыми дверями – в Константинополе забрасывают камнями за прилюдное прелюбодеяние.
Но ужаснее жителей города были какие-то безобразные создания: в тошнотворном тумане Фейре мерещились страшные птицы, звери и демоны. Не сразу ей удалось понять, что она не бредит: люди носили разукрашенные маски. С детства она слышала легенды о том, что венецианцы наполовину люди, наполовину звери. Она знала, что это невозможно, но в кружащем тумане этого дьявольского города девушка почти поверила в это. Эти создания таращили на неё пустые глазницы, поворачивая искривленные носы. А над всем этим восседал крылатый лев – он был везде, наблюдал с каждой вывески и флага, вездесущий и грозный.
Фейра не знала, отчего она дрожит – от страха или холода, её одежда еще не совсем просохла после стирки, а солёные брызги, попавшие на неё в странной черной лодке, промочили её ещё больше. Бродя по узким проходам и улочкам, она часто упиралась в берег очередного зеркально-гладкого канала, который плескался у её ног, словно смеясь над ней. Девушка перешла сотни крошечных мостиков, пока не добралась до главного – большого деревянного сооружения, на котором толпился народ. Однако она, наконец-то, приблизилась к своей цели. В сумерках она снова увидела высокую остроконечную башню и решительно двинулась к ней.
Фейра решила по возможности держаться большого канала, который только что пересекла, – широкого серебряного канала, который змеился через центр города. Перейдя мост, она поняла, что зря потратила целый час. Она могла бы до утра бродить там, где высадилась, но так и не найти башню, потому что та располагалась совершенно на другом острове. Идя вдоль канала, она вскоре вышла на широкую площадь, где вновь увидела высокую башню и сгорбленную золотистую церковь, которую сразу узнала.
Перейдя многолюдную площадь незамеченной, она столкнулась с другим препятствием – отвратительными серыми птицами, которые копошились у её ног, мешая пройти. Вспорхнувшие птицы метнулись ей прямо в лицо, чуть не сорвав вуаль грязными крыльями. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься побежать.
Наконец, она добралась до башни, надеясь найти здесь дожа, потому что в её родном городе дворец Топкапы украшала самая высокая башня, и султан жил как раз под ней. Но стены этой башни, возвышавшиеся в тумане, были без единого окна, лишь в высоте гудели невидимые колокола. А рядом стояла золотая церковь, которая казалась такой величественной – со всей этой позолотой и росписью. Очевидно, это был храм. На площади оставался ещё великолепный белый дворец, украшенный изящными белоснежными каменными фронтонами.
Она отважилась зайти во двор, вымощенный камнем, где возле гигантской лестницы с двумя белыми статуями толпились люди. В эту минуту огромные двери наверху распахнулись, и вереница слуг с пылающими факелами вынесла блюда с горами хлеба. Толпа накинулась на хлеб. От восхитительного аромата выпечки у Фейры скрутило живот, а рот наполнился слюной. Видимо, дож – человек милосердный, раз он подает милостыню своему народу, подумала она. Кусок хлеба упал на мостовую, и Фейра, схватив его, набила рот теплым, сладким мякишем. Хлеб оказался таким вкусным, что на глазах у неё выступили слёзы. Подкрепившись, она решила рискнуть и бросилась по ступеням на самый верх, где её встретили скрещенные копья двух стражников. Она произнесла – так четко, как только могла:
– Я желаю видеть дожа.
Один из стражников оглядел её с ног до головы.
– Конечно, сеньорита. Сейчас сбегаю за ним. Не хотите ли бокал вина, пока ожидаете?
Фейра собралась вежливо отказаться, но эти двое громко загоготали. Через сомкнутые копья стражников она разглядела каменную голову льва в стене с черной прорезью во рту, куда опускали письма. Казалось, он тоже смеется над ней. В отчаянии она взмолилась.
– Прошу вас, я должна видеть его, сейчас же.
Но они расхохотались ещё сильнее. Потом, во внезапно наступившей тишине – толпа внизу с любопытством наблюдала за сценой – она воскликнула в отчаянии:
– У меня сообщение от Валиде-султан из Константинополя!
Стражники прекратили гоготать, словно громом пораженные, и тут она поняла свою ошибку.
Надо было назвать венецианское имя своей матери.
Слова «султан» оказалось достаточно.
Внезапно испугавшись, она попятилась по ступеням – медленно и осторожно, словно надеясь, что если она убежит, то злые чары рассеются.
– Ты…? – произнес один из стражников, догадавшись.
– Да! – воскликнул другой, напротив него.
– Ты турчанка? – спросили они девушку.
Фейра замотала головой, отступая; толпа молча наблюдала за разыгрывавшейся на каменной лестнице драмой. Она споткнулась и упала на спину, скатившись по ступеням и больно ударившись боком. С ноги у неё слетела жёлтая туфелька и осталась на лестнице, ярко освещенная факелами, – жёлтая мусульманская туфелька, с характерным вздернутым носком.
