Эмилия Остен - Сердце крестоносца
– Я рада снова видеть вас всех, – произнесла Римильда, стараясь говорить громче, чтобы ее слышали все во дворе. Шептавшиеся слуги затихли, и наступила тишина. – Я возвратилась из длинного путешествия в Палестину, куда, как вы знаете, отправилась, чтобы встретиться с братом и попросить у него поддержки и помощи для замка Дауф. – Она помолчала. – К сожалению, у меня печальные вести. Деневульф из Дауфа, граф Мобри, пал смертью храбрых в Святой земле, защищая от неверных крепость, доверенную ему королем Балдуином.
Дружный горестный вздох прокатился по толпе. Несмотря на то что Деневульф давно оставил свои владения и отправился в Палестину в погоне за призрачным счастьем, его хорошо помнили и любили в замке и окрестностях. Пока молодой граф правил тут, все было в порядке. И лишь мечта о богатствах и славе, которые можно снискать в Святой земле, смогла увести Деневульфа отсюда. Он никогда больше не вернется, никогда не появится здесь. Римильда стойко держалась все время с того мига, как узнала о смерти брата, однако теперь к горлу подкатили слезы.
– Мы объявим траур, – сказала она. – Граф Деневульф храбро сражался и сумел завоевать себе и землю, и славу, однако его замок пал под натиском неверных.
Фрил стоял, морщась, как будто сейчас заплачет.
– У меня для вас еще одна весть, – произнесла Римильда. Не стоило с этим тянуть. – В Палестине я обвенчалась с Танкредом де Фонтевро, лордом Грота Тирона. – Вряд ли обитатели замка представляют, что такое этот Грот Тирона, но звучит достаточно грозно, а Танкреду понадобится уважение. – Он прибыл из Святой земли со мной и своими рыцарями, чтобы вступить во владение этими землями и защищать их до конца жизни. Теперь он – граф Мобри, мой муж и наш господин.
– Ах! – дружно выдохнула толпа. Все взгляды устремились на Танкреда.
Римильда сделала шаг назад, словно приглашая мужа поговорить с людьми. Тот еле заметно кивнул, и Римильда почувствовала себя его сообщницей. Они и есть сообщники – мало кто знает о том, что они так и не стали мужем и женой по-настоящему, что их брак – всего лишь сделка. К тому же не доведенная до конца. Что ж, люди Дауфа и подавно не должны об этом знать. Она – их графиня, а Танкред де Фонтевро – их граф и защитник.
– Мне очень жаль, что я прибыл в Дауф вместе с черной вестью о смерти вашего лорда на чужбине, – начал Танкред. – Деневульф, граф Мобри, был отважным человеком и пал, защищая своих людей. Несомненно, Господь теперь принимает его в райских садах, и мы объявим траур по поводу его гибели. Однако сейчас в стране смута, и я приложу все усилия, чтобы защитить земли Мобри от любых посягательств. Мне понадобится в том ваша помощь, и я с удовольствием выслушаю всякого, кто захочет поговорить со мной и предложить помощь или дельный совет. А теперь прошу извинить – моя жена устала после долгого пути, я должен проводить ее в ее покои.
Собравшиеся прослушали эту речь в молчании.
– Фрил, – позвала Римильда, – идем с нами.
Управляющий поспешно взошел по ступеням.
– Разместите людей Танкреда со всеми возможными удобствами, – негромко велела Римильда, – теперь они будут жить в замке.
– Но госпожа… У нас не хватит еды на такое количество людей. Их же больше сотни! – всплеснул руками управляющий.
– Об этом не беспокойтесь, – заметил Танкред. – Мы привезли провизию с собой и готовы закупить еще столько, сколько нужно.
– Да, милорд, – поклонился Фрил.
– Я хочу знать все о том, что здесь происходило и происходит, – сказала Римильда, – только сначала принять бы ванну.
– Конечно, миледи! – Фрил широко улыбнулся. – Как только мне сообщили, что вы возвратились, я немедля приказал греть воду!
– О Фрил! Вот теперь я чувствую, что вернулась домой! – Римильда задумалась над тем, можно ли устроить в Дауфе водопровод. Может быть, удастся что-нибудь придумать.
– Римильда, – произнес Танкред спокойно, и она, вздрогнув, повернулась к нему – так просто и естественно он назвал ее по имени. – Может, ты все-таки покажешь мне графские покои?
– Сюда, – Римильда указала в нужную сторону. – Дауф построен примерно так же, как и многие норманнские замки. Думаю, если ты побывал в одном из них, то и в Дауфе не заблудишься…
Римильда говорила о чем-то еще, а сама все время думала о том, что теперь придется обращаться к мужу по имени. Так принято.
Танкред проводил Римильду до ее комнат, бесстрастно попросил Фрила показать ему покои графа и исчез, пообещав скорую встречу за обедом. Римильда прошла в свою спальню, чуть не плача от навалившейся усталости и облегчения.
Она дома! И дом устоял, пока ее не было. Неизвестно, кого за это благодарить – управляющего, ленивых соседей или же суровую зиму, – но Дауф выстоял, и теперь можно поверить, что все будет хорошо. Конечно, в стране назревает война, царит голод, однако можно выжить. Зима уже на исходе, провизии достаточно. Римильда тронулась в путешествие, в которое отправил ее Господь, и вернулась, и привезла помощь, только вот не вернула брата. Ах, Деневульф, Деневульф… Сколько раз вот в этой самой комнате Римильда высматривала его из окна и проклинала за то, что брат никак не возвращается! Теперь она уже никогда его не увидит. Она не видела его мертвым, и Деневульф так и остался для нее немного живым – смеющийся молодой человек, честолюбивый, уверенный в себе и полный надежд на счастье – таким она видела его в последний раз, когда брат отправлялся в Палестину…
Теперь здесь будет новый властитель. Другой мужчина, которого Римильда зовет мужем. Человек иного характера, иного склада. Понравится ли ему тут? И, если уж на то пошло, понравится ли он Дауфу?..
– Деточка, не сиди у камина, ты же заснешь! – Калев вошла в комнату и тут же приступила к исполнению обязанностей – захлопотала вокруг Римильды. – Ты сама себе не простишь, если не поговоришь с Фрилом сегодня, так что вставай и раздевайся – сейчас ванна будет готова.
– Ты сама доброта, Калев, – зевнула Римильда.
– О нет, я сама практичность. Дрожь берет при взгляде на запачканный дорожной грязью подол твоего платья. Кажется, оно испорчено непоправимо.
– Из-под копыт лошадей летит грязь, знаешь ли… – напомнила Римильда. – Здесь Англия. Грязь, зима.
– Знаю, знаю.
Под привычное воркование Калев Римильда освободилась от надоевшей дорожной одежды и забралась в теплую ванну, где едва не заснула – усталость, накопившаяся за время путешествия, давала о себе знать.
Калев помогла ей вытереться, высушила волосы и подала одно из любимых домашних платьев – темно-красное, винного оттенка, подбитое горностаем и украшенное затейливой вышивкой по краю подола, воротника и рукавов. Надев его, Римильда окончательно почувствовала себя дома. Калев застегнула у нее на шее одно из чудом сохранившихся украшений. Хотя почему чудом? Это было бронзовое ожерелье в виде венка из дубовых листьев. Работа красивая – но и только. За такое не выручишь даже цены бронзы, что пошла на его изготовление.