Барбара Картленд - Мадонна с лилиями
— Карточные долги, — лаконично пояснил Его Высочество, не дожидаясь вопроса маркиза. — За прошедший год с молотка пошло почти все его имущество. Теперь настала очередь лошадей.
На взгляд маркиза, это было просто невероятно — ведь конюшня графа Сирла славилась на всю Англию. Его лошади неизменно выигрывали скачки, принося своему владельцу изрядные суммы в качестве призов.
— Я уже решил, — продолжал между тем принц, — и не сомневаюсь, что вы меня поддержите, купить самые лучшие экземпляры, пока их не перехватили другие. Сирл пообещал, что покажет своих лошадей нам первым.
— Чрезвычайно умно придумано, ваше высочество, — заметил маркиз. — Не представляю, как вам это удалось?
На губах принца заиграла довольная улыбка.
— Я не собираюсь открывать вам своих секретов, Вирго, — наставительно заметил он. — Скажу лишь одно — поскольку вы гораздо лучше меня разбираетесь в лошадях, я прошу — нет, даже приказываю! — чтобы вы завтра же поехали со мной в Хэмпшир.
После этих слов маркизу ничего не оставалось, как согласиться. Да и перспектива приобрести отменных лошадей графа Сирла поможет ему выйти из того удрученного состояния, в котором он пребывал последние четыре недели.
Принц был прав, все это время маркиз неустанно прочесывал лондонские окраины в надежде отыскать хоть какой-то след Сириллы и Ханны.
Где бы они ни жили, им наверняка хотя бы раз в день приходится выходить из дому, чтобы купить еды, рассуждал маркиз, а поскольку тех денег, что он им оставил, не могло хватить надолго, они, по всей вероятности, заходят в самые бедные лавчонки.
Нанятый маркизом полицейский с Бау-стрит прочесал бессчетное множество подобных мест и везде справлялся о Ханне и Сирилле. Но, несмотря на то, что он дал весьма подробное описание обеих женщин, ни один продавец их не вспомнил.
Ночь за ночью, лежа без сна в своей спальне на Беркли-сквер, маркиз думал о том, что, по всей вероятности, навсегда потерял Сириллу. Эта мысль, казалось, сведет его с ума, хотя Фейн самокритично признавал, что винить здесь некого, кроме самого себя.
«Как я мог быть таким глупцом? — задавал он себе один и тот же вопрос. — Как сразу не понял, что она не такая, как другие женщины?..»
Но упреками, даже справедливыми, делу вряд ли поможешь, и каждое утро маркиз подымался с постели и продолжал поиски. Как известно, надежда умирает последней, вот почему он по крайней мере дважды в день наведывался в Айлингтон.
Привязав лошадь, маркиз через заднюю дверь входил в дом, лихорадочно ища хоть какие-то признаки того, что здесь побывал кто-нибудь, кроме него.
Должна же Сирилла, рассуждал он, вернуться хотя бы для того, чтобы забрать свои платья.
Однако они по-прежнему висели в гардеробе в том же безукоризненном порядке, как и в тот день, когда маркиз впервые их увидел, и он был готов поклясться, что с тех пор их не касалась ничья рука.
Иногда ему казалось, что все произошедшее — дурной сон.
Он даже пытался уверить себя, что, увлекшись портретом, вообразил себе эту девушку, а на самом деле ее не существует, она — лишь иллюзия, плод его фантазии.
Но тут же напоминал себе, что уж вкус-то ее губ был вполне реальным. Маркиз до сих пор помнил то восхитительное ощущение, которое охватило его, когда он в первый раз поцеловал Сириллу. Да проживи он хоть сто лет, ему никогда не испытать такого восторга, который снизошел на него в этот волнующий момент!
Погруженный в собственные переживания, маркиз даже не подозревал, насколько мистер Эшуорт и другие обитатели Фейн-хауз тревожатся о нем.
Поскольку к тому времени уже все слуги знали, что хозяин ищет девушку, чей портрет стоит у него на камине, они тоже по мере сил включились в поиски, обшаривая ближайшие улицы. Было очевидно, что, пока Сирилла не найдется, маркиз не будет счастлив.
О загадочном поведении маркиза вовсю судачили в Уайтс-клубе, но этим все и ограничивалось, и лишь принц Уэльский, сочувствуя другу, решил помочь ему практически.
С этой целью он поставил себе почти невыполнимую задачу — вытащить маркиза из Лондона. Сложность заключалась в том, что тот неизменно отклонял любые приглашения Его Высочества. Но вот наконец старания принца увенчались успехом, и он с победным видом уселся в фаэтон маркиза, поджидавший седоков у входа в Карлтон-хауз, чтобы отвезти их в Хэмпшир.
— Ландо с нашим багажом уже в пути, — сообщил принц, — так что к тому времени, как мы прибудем на место, камердинеры успеют распаковать вещи. Должен заметить, что, помимо многочисленных недостатков, у Сирла есть и неоспоримое достоинство — превосходный винный погребок!
— Сколько лошадей вы намерены приобрести, Ваше Высочество? — осведомился маркиз, когда фаэтон тронулся в путь.
Пока принц размышлял над этим вопросом, маркиз со свойственным ему цинизмом подумал, что если бы Его Высочество собирался дать правдивый ответ, ему следовало бы сказать: «Столько, сколько вы готовы мне дать», ибо было совершенно очевидно, что платить за его покупку придется, как обычно, маркизу.
Впрочем, он был готов к этому. В то же время маркиз вспомнил, что у Сирла есть парочка недурных лошадей, которых он с удовольствием приобрел бы сам. Именно это обстоятельство послужило, пожалуй, единственной причиной, заставившей Фейна покинуть Лондон и на два дня отвлечься от поисков Сириллы.
В начале нынешней недели он нанял еще двух полицейских с Бау-стрит, а перед отъездом попросил мистера Эшуорта, в случае если появятся какие-нибудь новости, немедленно отправить посыльного в имение графа Сирла, и тогда он, маркиз, тут же вернется.
— Надеюсь, милорд, что новости будут хорошие, — сочувственно произнес мистер Эшуорт, в душе понимая, что это крайне маловероятно.
С этим маркиз и отбыл и теперь проклинал все на свете за то, что дал уговорить себя составить компанию Его Высочеству — дороги и впрямь были никуда не годными.
— Вы правы, — откликнулся принц в ответ на предположение маркиза. — Скоро пойдет дождь. Жаль, что у вашего фаэтона нет верха.
— Я предпочитаю путешествовать налегке, — объяснил маркиз.
— Может быть, накидка и утяжелила бы экипаж, но зато мы не походили бы на мокрых крыс. У меня нет ни малейшего желания появляться у Сирла в таком неприглядном виде, — несколько раздраженно бросил принц.
Маркиз, почувствовав на лице первые капли дождя, хлестнул лошадей. Они тут же пустились в галоп, пожалуй, несколько с большей скоростью, чем диктовалось требованиями безопасности. И вдруг прямо посередине проселка — а именно туда повернул фаэтон — показалась фермерская тележка. Ею управлял полусонный возница, как видно не заметивший, что по дороге навстречу едет экипаж.
