Кейси Майклз - Как покорить герцога
Он повернулся к ней, держа бокал в руке.
— Что? Ты не улыбаешься? Я не так забавен, как Фитц? Жаль.
— Я… я не понимаю. Погоди.
Она сказала служанке, которая вошла в кабинет, чтобы та оставила таз с водой и полотенца на столике рядом. Затем закрыла за ней дверь, повернув ключ в замке, и прислонилась спиной к деревянной панели.
— Ты говоришь, что кто-то пытался навредить тебе?
— Да, или убить.
Взяв отжатую ткань, Раф приложил ее к больному месту, ощущая приятную прохладу.
— Я сам позабочусь о себе. Конечно, не то чтобы твои прикосновения не были ласковыми, словно весенний дождь…
— Я не хочу слышать этого. Ты действительно ранен. Сядь, Раф. Нет, не за стол. На этот диван. И… и ты должен лечь. И отдай мне полотенце, я знаю, как следует его положить.
— Угомонись, Чарли, — сказал он, когда она стала стягивать мягкое бархатное покрывало со спинки дивана, явно собираясь укутать его до самого подбородка, словно хнычущего младенца. — Я в порядке. Я злой, но в порядке.
Она перестала суетиться, что крайне удивило его, переплела пальцы и, сжимая и разжимая их, взглянула на Рафа.
— Я… не знаю, что сказать, Раф. Почему кто-то хочет навредить тебе?
— У Джона Каммингса есть предположение, — ответил он, убирая полотенце, чтобы заменить его, и снова прикладывая компресс к голове. — Кое-кто считает, что я каким-то образом устроил гибель дядюшки и моих кузенов, чтобы занять их место.
— Ах… это.
Раф, который лежал, как требовала Шарлотта, тут же сел, резко выпрямившись.
— Что значит твое «Ах, это»!
Она придвинула к себе украшенную вышивкой скамеечку для ног и села на нее.
— Это значит, что Ричардс, камердинер покойного герцога, устроил весь этот шум, но я думаю, вся причина скорее в том, что ты отказался от его услуг. На его выдумки никто не обращает внимания.
— Джон сказал, что Ричардс мог болтать об этом в «Быке и винограде». Думаю, пара-тройка слушателей у него нашлась.
Шарлотта на мгновение нахмурилась, но тут же покачала головой:
— Нет. Ты имеешь в виду братьев Мартин? Джошуа и Якоба и их приятеля Сэмюэля? Они умерли, Раф, все трое погибли в Пиренеях. И Генри, кузена Сэмюэля, последнего из отвратительных друзей Джорджа и Гарольда? Он потерял ногу на море, когда во время шторма сорвалась пушка. Я очень сомневаюсь, что Генри поклялся отомстить за их смерть.
— Тогда вряд ли он мог прятаться в лесу, чтобы подстрелить меня.
Шарлотта подняла бровь:
— О! Значит, ты больше не утверждаешь, что это была случайность? Некий браконьер?
— Пожалуй, не совсем. И все же это мог быть браконьер, который целился в кролика.
— Очень крупного кролика, — усмехнулась Шарлотта.
— Спасибо, благодарю. Фитц уже отметил это. Но пока Джон не сказал мне о гвозде, я не придавал выстрелу более серьезного значения. На самом деле мы с Фитцем подумали было, что негодяй целился в тебя.
— В меня? — Глаза Шарлотты округлились… эти огромные карие глаза. — С какой стати кто-то хотел навредить мне, Раф? Люди любят меня.
Теперь усмехнулся он:
— И не любят меня? Ты это хочешь сказать? Вполне вероятно, что кто-то не любит меня, не любит настолько, что пытается покончить со мной? Ну, весьма признателен, мисс Сиверс.
— Успокойся, — сказала она, поднимаясь на ноги.
Будучи джентльменом, он тоже встал. Она сразу не поняла, что оказалась между ним и скамейкой для ног, и, отступив назад, едва не упала.
— Осторожней!
Раф удержал ее за локоть и притянул к себе.
Шарлотта взглянула на него, моргнув пару раз, и Раф ощутил, что атмосфера в кабинете изменилась, потеплев по меньшей мере на пять градусов. Подняв руку, она осторожно прикоснулась к его лбу:
— Ужасная шишка. Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо?
— Я в порядке. — Раф слегка наклонил голову, не отрывая взгляда от ее полных губ. — Этот случай… оба случая… могут все же быть просто совпадением.
— Надеюсь… — произнесла Шарлотта, и он заметил, как она сжала губы и, похоже, с трудом сглотнула. — Хотя, пожалуй, было бы благоразумно… проявлять осмотрительность. Соблюдать, гм… меры предосторожности.
— Пожалуй, Ашерст-Холл не может больше позволить себе складывать герцогов в фамильный склеп. Обойдемся лучше без его пополнения.
— Совсем не смешно.
Шарлотта попыталась высвободить руки и отвернуться.
Раф мог отпустить ее. Он должен отпустить ее. Он должен прекратить дразнить ее. Не выпытывать ее тайны.
— Чарли!
Она нервно вздохнула:
— Что, Раф? Я чувствую себя глупо, вот так стоя здесь.
— Я отпущу тебя сейчас, — заверил он ее. — Только ответь на один вопрос, хорошо? Ты расстроишься, если со мной что-то случится?
Она взглянула на него, явно удивленная вопросом.
— Расстроюсь ли я?.. О, ради бога, Раф, что за вопрос? Конечно, расстроюсь. На самом деле я буду… я буду… И это все, что тебя интересует? Теперь, когда нижу, что твоя рана не опасна, мне нужно пойти промерить, как там мама…
— Что ты будешь, Чарли? — настаивал он.
Его голос упал до шепота. Ему вдруг так захотелось узнать, что она недоговаривает.
— Будешь грустить? Огорчишься? Будешь оплакивать бедного умершего Рафа? Не пожалеешь ли… не пожалеешь, что мы не узнали лучше друг друга, когда это было возможно?
Шарлотта медленно покачала головой:
— Ты невыносим. Тебе это известно? Я никогда не знаю, шутишь ты или говоришь серьезно. И даже если ты серьезен, я очень сомневаюсь в этом. Мы уже не дети, Раф. Ты не бедный родственник, и я не та невзрачная, возможно, совершенно несносная девчонка, которая гонялась за тобой, словно помешанная… Ох, отпусти меня.
— Нет, — произнес он, еще ниже склоняясь к ней. — Я так не думаю. Пока еще нет…
Ее губы были холодными, сухими, и она сразу сжала их, словно его поцелуй напомнил ей о кислом лимоне. Но он теснее прижал ее к себе, и ее губы стали мягче, и она ответила ему, подняв руки и обняв его за шею.
Раф не собирался дважды повторять свою ошибку и не пытался целовать ее глубоким поцелуем. Но было чертовски тяжело обнимать ее и не желать большего. Гораздо большего.
Раф поднял голову и вопросительно посмотрел на Шарлотту:
— Ну вот. Было не так уж плохо, да?
— Думаю, не слишком вежливо с твоей стороны спрашивать меня об этом.
Его ладони, скользнув вниз, обхватили ее бедра.
— Разве я когда-либо был вежливым?
— Я знаю эту твою особенность, — сказала Шарлот та, и ее улыбка побудила его действовать дальше.
Держа ее лицо в ладонях, он осторожно коснулся губами ее виска, затем щеки, не спеша продвигаясь дальше и снова возвращаясь. Он целовал ее лоб и волосы. Слегка провел пальцем по подбородку, наблюдая, как закрылись ее глаза, и поцеловал веки.
