Стефани Лоуренс - Невеста дьявола
— Так что же случилось с Онорией? — мягко спросил Девил.
— С Онорией? Когда я открыл глаза, она застыла у окна словно изваяние. Потом вытянула руки и шагнула вперед. Я схватил ее и оттащил от окна. Она обняла меня. — Майкла била дрожь. — Лучше всего я запомнил, как Онория плакала. Совершенно беззвучно, только слезы катились по щекам. Ее горе было настолько глубоким, что она не могла даже всхлипнуть. И я, наверное, никогда не забуду, каким беспомощным почувствовал себя в эти минуты.
Девил подумал, что тоже никогда не забудет, как Онория плакала в его объятиях. Майкл глубоко вздохнул и посмотрел в лицо Девилу.
— Через некоторое время горе поутихло, и мы зажили своей жизнью. Конечно, Онории пришлось тяжелее, чем мне. Когда мама болела, она вместо нее заботилась о малышах. Думаю, ей казалось, что она потеряла собственных детей.
Они молча подошли к дому. Девил бросил взгляд на девиз Кинстеров, красовавшийся над дверью, и обернулся к Майклу:
— Вам нужно выпить.
Ему и самому тоже неплохо было бы пропустить рюмочку, а потом поразмыслить как следует.
* * *Нахмурив брови, Онория спускалась по лестнице. В этот момент распахнулась парадная дверь и в холл вошел ее брат.
— Майкл! — Она радостно поспешила ему навстречу. — Я жду тебя уже несколько часов. — Они обнялись и пылко расцеловались. — Я видела твою карету и никак не могла понять, куда же ты…
Онория запнулась, заметив в дверном проеме мощную фигуру Девила. Майкл оглянулся.
— Сент-Ивз оказался настолько любезен, что встретил меня и объяснил сложившуюся ситуацию.
— Он?! Я хотела сказать… — Онория чуть не заскрипела зубами, ощутив, что снова попала под гипнотическое воздействие прозрачных зеленых глаз герцога. — Как это мило с его стороны, — пролепетала она.
Девил напустил на себя простодушно-невинный вид, правда, плохо сочетавшийся с его пиратским обликом.
— Выглядишь ты прекрасно, — заметил Майкл, окинув взглядом ее утреннее бледно-сиреневое платье. — И испуганной тебя не назовешь.
Майкл насмешливо улыбался, а Девил удивленно приподнял брови. На щеках Онории выступила краска стыда. Вздернув подбородок, она взяла брата под руку и потащила в гостиную.
— Сейчас я представлю тебя вдовствующей герцогине, а лотом мы прогуляемся по саду.
Онория решила, что взяла верх, но — увы! — Девил пошел за ними следом. Герцогиня при их появлении ослепительно улыбнулась, отложила в сторону рукоделие и протянула руку.
— Мистер Анстрадер-Уэзерби, как я рада наконец-то с вами познакомиться. Надеюсь, вы добрались к нам без приключений?
— О да, мадам. — Майкл приник губами к ее руке. — Счастлив познакомиться.
— Прекрасно! — просияла герцогиня. — А теперь мы можем устроиться поудобнее и поболтать немного, не так ли? — Указав на кушетку, она обратилась к Девилу: — Распорядись, чтобы принесли чай, Сильвестр. Итак, мистер Анстрадер-Уэзерби, вы работаете у Карлайла? Как поживает Маргарет?
Утонув в кресле, Онория наблюдала за братом. Она всегда считала, что Майкл не реагирует на лесть в любых ее формах. Но сейчас он явно сдавал позиции под натиском герцогини. И что еще хуже, то и дело переглядывался с Девилом. Когда Уэбстер принес чай, ей уже стало ясно: герцог сумел завоевать расположение брата. Она впилась зубами в сандвич с огурцом, стараясь согнать с лица мрачную гримасу. Надо поскорее избавить Майкла от развращающего влияния герцогини и ее сынка.
— Давай прогуляемся к озеру. — Крепко сжав руку брата, Онория вывела его на террасу. — Там на берегу есть скамеечка. Это тихое, уединенное место.
— Какой великолепный дом, — заметил Майкл. Весь дальнейший путь они молчали. Онория села на скамью. Брат, помедлив, присоединился к ней.
— Знаешь, здесь ты можешь быть очень счастлива. Онория спокойно встретила его взгляд.
— Это внушил тебе наш демон-искуситель?
— Дело не только в нем, а в фактах, — усмехнулся Майкл. Онория с облегчением вздохнула.
— В таком случае тебе должно быть ясно, что нет никакой необходимости в замужестве. Майкл приподнял брови.
— У меня сложилось другое впечатление.
— О! — Это восклицание прозвучало как вызов. Майкл слегка потянул сестру за мочку уха.
— Давай-ка воспроизведем ход событий.
Онория с готовностью изложила свою версию — заранее подготовленную и отрепетированную. Майкл внимательно слушал ее.
— …А потом он оставил меня наедине с герцогиней, — закончила она.
— Сент-Ивз рассказывал мне то же самое. У Онории возникло подозрение, что она сделала ложный шаг. Майкл выпрямился, не выпуская ее руки.
— Онория, тебе двадцать четыре года, ты не замужем. Твое происхождение безупречно, репутация незапятнанна. Поэтому я не могу не согласиться с Сент-Ивзом: у тебя нет иного выхода, кроме одного — принять его предложение. Он вел себя как подобает джентльмену. Вас обоих не в чем упрекнуть. И все же обстоятельства требуют отдать должное законам светского общества.
— Нет, — решительно заявила Онория. — Неужели ты всерьез думаешь, что я буду счастлива, выйдя замуж за Девила Кинстера?
— А почему бы и нет?
— Майкл! Он тиран! Наглый деспот! Деспот до мозга костей.
— Идеальных людей нет, как сказала бы тебе мама, — ответил Майкл, пожав плечами.
Онория сузила глаза и, выждав, пока спадет напряжение, заявила категорическим тоном:
— Майкл, я не хочу выходить замуж за Девила Кинстера. Выпустив ее руку, Майкл откинулся на спинку скамейки.
— Разве есть какая-нибудь альтернатива? Онория несколько успокоилась: наконец-то они начали обсуждать альтернативы!
— Я хочу вернуться в Гэмпшир. В этом году вряд ли удастся получить место.
— Ты никогда не получишь место, если эта история станет известна обществу. Сент-Ивз прав: твое замужество вызовет только зависть, в противном случае поползут злобные сплетни и с твоей репутацией будет покончено.
— Подумаешь, какое несчастье. — Онория пожала плечами. — Ты же знаешь, мнение света мне безразлично.
— Знаю. — Поколебавшись, Майкл добавил: — Но ты могла бы тем не менее позаботиться о нашей фамильной чести. Хотя бы в память о родителях.
Онория медленно повернула к нему голову, ее глаза превратились в узенькие щелочки.
— Я этого не заслужила.
Майкл сурово покачал головой.
— Нет, я обязан был сказать это. Нельзя забывать о том, кто ты такая, и пренебрегать обязательствами по отношению к своей семье.
Онория похолодела. Она чувствовала себя как генерал, которому сообщили, что он потерял последнего союзника.
