Кристина Брук - Великолепный любовник

– Может, по пути назад заглянем в фиалковый лес?

Полдетства она провела в этом лесу. Джорджи, собрав силы, кивнула:

– Если у нас есть время.

Они въехали в сказочную страну, полную тайн и теней, скрученных древних деревьев с огромными корнями, поднимающимися из земли, словно гигантские щупальца. Свет струился сквозь листву, и пыль плясала в лучах, словно феи.

Местами лес был темным, холодным и мокрым, стволы покрыты мхом и лишайником. Где-то журчал ручей, вода в нем была чиста и холодна даже летом.

Под копытами лежал слой листвы и мокрой земли. Вокруг царила тишина, будто люди никогда не ступали в этот лес.

Они остановились. Джорджи глубоко вдохнула лесной воздух – и осознала, что, может быть, никогда не вернется сюда. Если Вайолет выйдет за Бэкенхема, сюда будет слишком больно возвращаться.

Бэкенхем сошел с лошади и хотел помочь ей спешиться, и она сама поспешно спрыгнула с седла.

Джорджи не могла сказать, что случилось бы, если бы он коснулся ее. Какие бы она ни давала себе обещания, она боялась, что сразу откажется от них. Даже если бы он только помог ей спуститься с седла…

Джорджи нашла несколько фиалок на солнечной поляне. Обрадованная возможностью отвлечься, она наклонилась, сорвала одну и, прежде чем поняла, что делает, продела в петлицу Бэкенхема.

Он не сводил с нее глаз. Что-то в выражении его лица заставило ее быстро отвернуться.

Привязав лошадей, он спросил ее:

– Скажи мне честно, Джорджи. Ты действительно не возражаешь, если я женюсь на Вайолет?

Как она могла честно ответить на такой вопрос?

– Я хочу, чтобы вы женились на Вайолет, Бэкенхем. Я ведь уже говорила.

Ее голос даже не дрогнул, когда она сказала это. Она смотрела ему прямо в глаза! Она могла гордиться собой.

В восемнадцать лет она неслась по жизни напролом, забирая все, что хотела, и никогда не считаясь с ценой. Она получила урок, потеряв самое главное, что было у нее в жизни.

Теперь она уже не относилась к жизни так легко. Джорджи Блэк повзрослела.

Его лицо потемнело. Он подошел к ней и взял за руки, будто собираясь встряхнуть.

– Значит, для тебя это не важно? Ты совершенно не чувствуешь сожаления, что тебе приходится отдавать мужчину, за которого ты собиралась замуж, сестре?

Ей хотелось крикнуть, чтобы он отпустил ее. Отпустил не только буквально.

Она никогда не хотела возвращаться сюда и вспоминать, что потеряла!

Джорджи внезапно почувствовала острую неприязнь к отцу и к сестре – к невинной Вайолет – и сама удивилась.

Прежняя Джорджи поднялась внутри ее, словно феникс из пепла. Она думала, что уничтожила этого бурного, эгоистичного зверя, но перед ней был Бэкенхем. Он держал ее, держал за плечи в каких-то дюймах от груди.

Если бы он ее не держал, она бы отшатнулась.

Ее тело прильнуло к нему.

Он посмотрел на нее сверху вниз и хрипло прошептал:

– Не пожалей об этом.

Его губы коснулись ее, жестко и требовательно. Он прижал Джорджи к себе.

Она почувствовала его страсть, неутолимый голод. Его язык проник в ее рот, и она радостно приняла его.

Он прижал ее к дереву, целуя так, что Джорджи почувствовала спиной кору.

Ей хотелось залезть на него, раздеть, забрать всего.

Как в лихорадке, его руки шарили по ее телу, и движения его были жадны. Она с трудом могла поверить, что это тот же Бэкенхем, что минуту назад.

Но он делал это не из страсти. Он хотел наказать ее. Наказать за то, что она не забилась в истерике при одной мысли, что он женится на ее сестре.

Джорджи оторвалась от его губ.

– Нет, – прохрипела она, – это неправильно.

– Но мне это кажется правильным, – он губами коснулся ее шеи. Господи, как ей нравилось это!

Вайолет. Боже мой, что происходит?!

Джорджи оттолкнула Бэкенхема, и тот отпустил ее.

– Поздно изображать невинность, дорогая, – тяжело дыша и сверкая глазами, произнес он.

– Я не изображаю невинность!

Она оправила костюм и подумала, как было бы хорошо так же легко оправиться от этой встречи.

Он сводил ее с ума. Она действовала на него не лучше. Надо остановиться.

– Только не говори мне, что тебе не понравилось, – угрожающе произнес он. – Ты отвечала мне, Джорджи.

Хотелось бы ей, чтобы он не называл ее по имени. Хотелось бы, чтобы они вернулись к формальному общению, расторгнув помолвку.

Честность – ее главная черта. Пора об этом вспомнить.

– Я чувствую влечение к вам. Всегда чувствовала. Но… – она вздохнула. – Такого больше не должно случиться.

Его лицо окаменело.

– Вернемся. Мои гости скоро спустятся завтракать.

– Да. И давайте забудем об этой… интермедии? – сказала она, стараясь изобразить легкость. – Мне очень стыдно.

– Я определенно не буду говорить об этом, – пообещал он.

Но не пообещал, что забудет.

Она тихо ждала, пока Бэкенхем отвязал поводья лошадей.

– Жаль, что ты вернулась, – произнес он.

Жестокие слова, но сказанные без эмоций. Он всего лишь констатировал факт.

– Хотела бы я не возвращаться, – кивнула она.

Но тогда бы она больше не увидела бы его до свадьбы. Почему-то Джорджи была уверена, что этого не смогла бы вынести.

По крайней мере, теперь ей будет что вспомнить.

Жалко, глупо, но так и есть.

Она внезапно всхлипнула, потом рассмеялась, пытаясь скрыть невольно вырвавшийся звук.

– Уйдем отсюда. Здесь меня одолевает какое-то… эльфийское настроение.

– Титания, – пробормотал он.

– Да! – ответила она. Ей было легче отбиваться от комплиментов, чем от искренних чувств. – Титания тоже была рыжая?

Его темные глаза казались не менее таинственными, чем тени в лесу.

– Мне всегда так казалось.

Пытаясь вернуть разговор в разумное русло, Джорджи заметила:

– Насколько я помню, она была женщиной, которую сопровождали неприятности.

Он наклонил голову.

– Она вела короля эльфов в веселом танце, а потом влюбилась в осла.

– Потому что король эльфов напоил ее зельем, чтобы она им не пренебрегала, – ответила она. – Я бы его не простила!

– Бедный парень, думаю, совсем отчаялся. Мужчины всякое творят, когда… – Он замолчал. – В любом случае все закончилось благополучно.

– Интересно, – сказала Джорджи. – По моему опыту, люди сильно не меняются, особенно обладающие волевым характером, как Титания. Думаю, они повторяли эту комедию раз за разом, мучая друг друга целую вечность.

Бэкенхем шел молча.

Параллель была очевидной. Она решительно не способна стать правильной женой. Она не даст ему покоя.