Невеста Сфинкса - Наталия Орбенина
– А, полноте! – Серафиме были приятны его слова. Она махнула рукой и излишне резко обернулась, чтобы идти наверх. Но не удержала равновесия, покачнулась и чуть не упала вниз. Однако крепкие объятия Аристова остановили падение. Это был только миг, мгновение, он держал ее ровно столько, сколько мог позволить себе порядочный человек, который просто помогает даме избежать падения на лестнице. Но обоим показалось, что это мгновение длилось и длилось. И закончилось только тогда, когда он осторожно поставил ее на пол, пронеся на руках весь пролет, чтобы, не дай Бог, она опять не упала.
– Благодарю, – едва пролепетала Серна.
– Доброй ночи. – Он отступил, отчаянно желая, чтобы этот миг длился вечно.
Серафима еще немного постояла перед дверью в комнату и только когда услышала внизу торопливые тяжелые шаги мужа, поспешила войти. В голове у нее шумело, все плыло перед глазами, сердце прыгало в груди. Она все еще чувствовала себя в объятиях Аристова. Никогда, никогда она не испытывала такого безумного желания принадлежать мужчине. И это совершенно испугало и сбило ее с толку, ведь это не муж, а совершенно посторонний молодой человек. К тому же моложе ее на десять лет! Но эти жалкие робкие доводы разума померкли перед волной неведомых ощущений и желаний, которые тотчас же родились где-то внутри, в каком-то неведомом закутке ее тела.
Да, матушка, вот что значит предаваться коварному дурману кальяна!
Глава 20
Утро следующего дня Соболевы провели в спорах о том, что следует предпочесть – комфортабельный английский пароход или утлую лодчонку феллаха. Безопасность и удобства или полное неожиданностей и страха приключение? Конец прениям положил Аристов, который спозаранок уже посетил берег Нила и сам нашел небольшой паровой бот, который принадлежал местному хеддиву. Северов, когда узнал, что его предложение отвергнуто, только уныло пожал плечами:
– Не удивлюсь, если господин Аристов принял меня за одного из тех мошенников, о коих мы вчера так много говорили. А может, и того хуже, за коварного убийцу, заманивающего своих жертв.
При этих словах Серафима смутилась, а Егор и бровью не повел, показывая всем своим видом, что он начеку. У него даже ружье с утра висело за спиной, чего раньше не замечалось.
– Впрочем, вы правы, господа, совершенно правы в своих опасениях, – продолжал печально Северов, – мое лукавство заключалось лишь в том, что хозяин лодки обещался взять меня бесплатно, коли я найду ему богатых путешественников. Что ж, не судьба.
И он снял шляпу, чтобы проститься.
– Погодите, Северов, погодите! – Соболев поморщился, так неприятно было для него унижение этого человека. – Вы честно признались в своей маленькой хитрости, да в вашем положении она и простительна. Пожалуй, я смогу взять вас собой. Будете оказывать разные услуги. Доктор нам всяко может пригодиться.
– Благодарю, – Северов покраснел и поклонился. – Я готов быть вам полезен. Однако сразу должен предупредить вас о том, что, скорее всего, даже мое присутствие не поможет вам узреть Альхор. Он является лишь тому, кому сам пожелает. И узнать, кого он выберет, совершенно невозможно.
– Ну что ж, ваша честность нам приятна. Нам повезет, я уверен! – Соболев тряхнул седой головой, и вся компания устремилась на берег Нила, где их ждало судно.
Паровой бот оказался старой, видавшей виды посудиной, довольно бойко, однако, двигавшейся по волнам могучего Нила. Путешественники расположились по каютам, маленьким, но, как ни странно, довольно уютным и чистеньким. Теперь предстояло плыть вдоль древних храмов, селений, финиковых и банановых рощ, стад грязных коз и верблюдов бурого цвета, зарослей высокой травы, скрывавшей диковинных зверей. Северов оказался знатоком местных трав, животных и прочих тварей, коих оказалось немыслимое множество. К вечеру первого дня плавания судно медленно и плавно двигалось вдоль болотистого берега, поросшего высоким камышом. Серафима Львовна, стоявшая у невысокого борта, не могла сдержать крика изумления, когда среди зелени травы она узрела удивительных птиц нежно-розового цвета, стоявших на длинных красных ногах в прибрежном иле. Их красиво изогнутые шеи и плавные движения были столь грациозны, столь изысканны, что невозможно было оторвать взгляда.
– Боже милостивый, какая прелесть! – только и могла вымолвить Серна.
Фламинго переступали с ноги на ногу, опускали в ил свои длинные шеи, сгибаясь пополам. И все с таким невероятным величием, с таким изяществом! От шума бота и плескавшейся воды они пришли в волнение, и несколько птиц, издав резкий гортанный крик, взмахнули крыльями и медленно, царственно поднялись в воздух. Серафима Львовна с изумлением и восторгом обнаружила, что раскрытые крылья имеют уже иное, ярко-розовое и черное оперение. Птицы медленно кружили в воздухе, и на фоне заходящего солнца их распахнутые крылья, розовые с черными концами, казались крыльями ангелов, случайно посетивших дельту великой реки. Бот приблизился к берегу, чтобы гости могли всласть полюбоваться прекрасными птицами. Аристов ловко прыгнул на берег, не боясь промочить ног, и подхватил с воды еще не остывшее перо фламинго. Нежно-розовое, пушистое, трепетное. Отряхнув капли, Егор галантно преподнес его Серафиме Львовне, как будто это был диковинный цветок. Она приняла дар и воткнула его в брошь на груди.
Цветы тут тоже росли. Да, да, те самые, знаменитые лотосы. Белые и чуть розовые, они притаились среди водорослей и гниющих стеблей тростника. Цветы мерно покачивались на воде, на их острых лепестках дрожали капли. Зоя хотела сорвать один, но передумала, жаль было губить такую красоту!
Помимо изящных длинноногих розовых фламинго в зарослях оказалось еще много обитателей. Утки, лысухи, ибисы, марабу.
– Кто это? – спросил Лавр, наводя фотоаппарат на очередную птицу.
– Это черные ибисы, – пояснил Северов.
Капитан бота, поняв, что интересуются именно ибисами, принялся что-то громко и с жаром говорить, мешая английские и арабские слова. Его понял только Северов и, смеясь, перевел:
– Посмотрите, это самые полезные существа на Ниле. Есть белые, а есть и полностью черные. Они очищают поле от массы всяких тварей. Черные полезнее всех. Господа знают, как необходим фимиам при каждом служении и жертвоприношении. Так вот, фимиам этот растет в далекой Аравии, на деревьях. Деревья эти охраняют крылатые змеи. Да так, что к ним не может подойти ни один человек. Тогда арабы берут стираксу, особого вида смолу, и жгут ее у деревьев. От этого идет такой отвратительный дух, что ужасные драконы улетают в смущении. Арабы-де без опасения подходят и берут фимиаму столько, сколько им вздумается. Изгоняемые таким образом из их отечества змеи в большом числе стаями летят в Египет. Удивительно красиво смотреть, как такая
