Слёзы любви (СИ) - Майская Мира

— А сейчас то зачем напали? Я ж нашлась, и им ничего не достанется, — не понимаю.

— Это страха нагнать, чтобы наш князь знал, что можно избежать бед, женись он на словенской княжне.

— А почему отец отпор Младену не даст, почему крепко на место не поставит? — посмотрела на дружинника.

— Так княжна, не воины мы. Нам больше по душе землю вспахать, да урожай собрать. Да и больше их, словен.

— Как твоё имя воин? — поднялась на ноги.

— Хват, меня кличут, княжна.

— Меня Ясиной. Дело у меня к тебе воин. Я отца упрошу, он назначит тебя старшим по стройке в Плескове. Будем строить стену новую, для защиты, а ещё ворота поставим большие.

— Княгиня Ясина, а кто строить то будет? — в темноте, нашу поляну освещала только луна, его глаза горели, в них я увидела удивление.

— Найдём умельцев, поедим по селениям, если надо и в Ладогу сходим. А ты был там Хват? Большой город?

— Был, с нашим князем. Да большой, раза в три больше Плескова.

Я хотела всё знать, знание это сила, говорил Сверр.

— А зачем туда ходили?

— Наш князь с ихним, не помню как его имя, договор подписали. Мы кривичи можем приходить в Ладогу, торговать там. У них большие ярмарки, по весне, лету и осени.

— Значит весной пойдём на ярмарку и наберем ремесленников.

Хват согласно покивал головой, и уселся радом со мной, облокотившись на березу.

— Завтра возвращаемся, — произнесла я твёрдо.

— Негоже, княгиня. Воевода сказал до его возвращения в лесу быть, — тяжело вздохнул.

— Меня слушай, а не воеводу. В лесу холодно, заболею. Иль хочешь меня…

— Княгиня, даже не говори. Хорошо будь по твоему, — Хват натянул на меня ещё одну шкуру.

— А ты из западных кривичей? — подумалось может он маму мою, знал.

— Нет, княжна, я словен. Жена моя из кривичей, встретил свою Лелю, обженился и остался здесь, не в какую она родителей не хотела оставлять, старенькие они у неё были.

Сидела размышляла, о том что он так любит жену, что покинул ради неё родное племя. Смогла бы я так, ради Сверра всё бросить? Сомневаюсь в себе, но зато твёрдо понимаю, чтобы я не делала, всё сравниваю с тем, как бы поступил конунг, чтобы сказал конунг гётов.

— Скажи, ты отчего меня, то княжной, то княгиней зовёшь? — повернула к нему голову.

Вспомнилось, что и Хор так меня называл.

— Все уж знают, ты будущая княгиня, отец тебя во главе оставит. От того и путаемся.

Страшно стало, как я во главе? Никогда я о таком не думала, да и отец мне такое не говорил.

Ещё какое-то время мы говорили о том как укрепить оборону Плескова, а потом я уснула.

Проснувшись, голова моя лежала на плече Хвата. Глаза открыла, уже светло и люди вокруг все проснулись, но сидели тихо.

— Что-то случилось? — оторвала голову от плеча дружинника.

— Нет, княжна, всё благополучно. Выспалась хоть? — Хват, привстал.

— Да, благодарю. Поедим каши и выйдем в обратный путь.

— Да, так и сделаем, — был его ответ.

Мы вернулись в город, к большому удивлению люда. Городские смотрели на меня, удивлялись, перешёптывались. Но как сказал позже Хват, они люд был рад, что княжна их не бросила.

Я не стала откладывать, и принялась за стройку крепкой стены вокруг города, нашлись люди среди кривичей, Хват привел плотников и лесорубов. Рассказала новому другу, именно другом я его и считала, о том какой вижу стену. А видела я её по примеру стены в поселении варягов. Стену стали возводить, но и старую я оставила, приказав между ними копать ров, так мне думалось будет надёжнее.

Ров копать начали, благо снег ещё не лёг, я каждый день приходила и помогала копать. Правда толку с меня было мало, Хват посмеивался над моими усилиями, но по доброму. Мне нравилось с ним вести беседы, он поддерживал все мои начинания.

В первые дни студеня[1] пришло известие от воеводы, князь Владдух в одном из сражений с князем словен Младеном. был ранен. Дружина с князем и воеводой, возвращаются, но из-за ранения отца медленно.

Предчувствие меня не обмануло, я очень сильно переживала за отца.

Чтобы не терять время, когда вернётся отец, наперёд набрала в лесу корений и сухих листьев, чтоб отвары и натирки для леченья князя делать. В это раз Хват сопровождал меня, помогая в тяжёлом выкапывании.

С первым снегом, дружина вернулась в Плесков, уставшей и поредевшей. Отца везли в телеге, и как только я завидела приближение воинов, бросилась со всех ног навстречу.

Перед моими глазами в телеге, накрытый шкурами, весь покрытый испариной, лежал отец. Было видно, он не в себе. Мои руки дрожали, я с трудом себя сдерживала, когда князя заносили в дом.

Я осмотрела рану, промыла настоем, и сделала повязку с натиркой, что сама изготовила по заветам бабули Дорте. Постаралась напоить отца настоем, жар снимающий. Так возле отца и уснула.

Поздняя осень — зима, поселение варягов.

СВЕРР

Возвращался я неспешно, никто не ждет, Ясина спит вечным сном.

Ничего уж не радовало, отказался пировать о удачном договоре с Рёриком. Нет, рядом ясных глаз, так с добротой и вниманием смотрящих на меня.

Рабыня, что я вёз с собой, была доброй и веселой девицей, всю дорогу она видя моё хмурое лицо, пыталась приободрить меня. Понимал, она не виновата в моей потери, а потому не злился на её вопросы.

К поселению подъехали, я почти не сводил глаз с кургана.

— Князь, а кто в том кургане? — это Озара.

Князем меня она называла, так у них глава именовался. Я перевел взгляд на девушку в телеге, на её лице не любопытство было, а тревога, переживание за меня.

— Моя…

Проглотил ком в горле, и добавил.

— Приёмная дочь, она из кривичей была.

— Что с ней случилось, князь? — тихо проговорила.

— Ей всего четырнадцать было, свои же, кривичи, казнили.

— Боги, как же так можно, — Озара, охала и качало укоризненно головой.

— Озара, в поселении отдохнёшь и можешь к своим вернуться. Дам тебе телегу и коня, одежи и припасов, ты свободна.

Девушка согласно мотнула головой, и замолчала.

Продолжив путь, меня вновь потянуло посмотреть на курган. В памяти всплыли миг, когда я впервые держал Ясину на руках, она была маленьким ребенком, заблудившимся в лесу. Тогда я её спас, помню как она согревшись спала, завернутая в шкуру медведя.

Нет, тогда я и не предполагал, что придет время и она станет так важна для меня, она станет огнем в моей жизни. Огнем, который погас…

У меня было не мало женщин, с одними я жил какое-то время, но не одной я так не дорожил, не одну не ценил так, не одна не стала огнем. А эта худенькая, с длинной шейкой, угловатая девочка с небесно-голубыми глазами, я и сам не заметил, как вошла в мою жизнь.

Очнувшись от воспоминаний подъезжаю к воротам к поселению. Меня и моих людей приветствуют, слышны радостные выкрики. Но я не останавливаюсь, стремлюсь в дом, чтобы скрыться с глаз людских, в тишину Ясиной комнаты.

Несколько дней прошло, встретив в своем дворе Озару, заговорил с ней.

— Когда уходить будешь? Всё, что обещал дам.

— Князь, не гони, куда я в зиму то пойду, — она склонила голову, и как мне показалось, спрятала глаза.

— Посмотри на меня, глаза подними, — потребовал я может жестко слишком.

Она посмотрела, в глазах стояли слезы.

— Уходить не хочешь? Отчего так? — я не хотел видеть несчастной, эту светловолосую.

— Там у меня никого нет, одна я.

Я задумался на миг, а потом подумал, пусть живет при дворе, места много.

— Оставайся, проси у своих богов за Ясину, пусть они к ней благоволят.

— Это приемная дочь ваша? — в голосе её чувствовалось волнение.

— Да, она.

— Князь, ты так не переживай, ей там хорошо. А ты ещё совсем не старый, заведи своих детей.

— Ничего не будет, — я мотнул головой отрицая, и отошёл от неё.

— Оставайся, только под ногами не мешайся.

Зима пришла поздно, но сразу же и окончательно. Снег лег сразу толстым слоем, принеся холод.