Герман Воук - Марджори в поисках пути
— Ты сумасшедший дурак, я ничего такого не сделаю. Мы почти в «Уолдорфе», а что ты собираешься делать в Голливуде?
— Сними свои перчатки, и я расскажу тебе.
Она содрала перчатки двумя быстрыми движениями.
— Я никогда не знала такого глупца и никогда не узнаю. Так. — Она превратила свои пальцы в когти. — Хороши?
— Прелестны.
— Что?
— Нет колец. Я понимаю это так, что доктор Шапиро плохо проводит время.
— Да, черт побери, — сказала она и сразу же разозлилась на себя. Она одарила его таинственной нежной улыбкой.
— У тебя с ним сегодня свидание?
— Вот уже «Уолдорф». До свидания, Ноэль. Развлекайся в Голливуде.
— Ты вытолкнешь меня из своего такси и сразу же уедешь, да?
Такси остановилось. Она сказала:
— Точно так, дорогой. До свидания.
— Как, ты считаешь, я выгляжу?
— Похудевшим. Но все равно хорошо.
— Я поеду домой с тобой.
— О нет! Этого не надо.
— Мардж, я могу никогда больше тебя не увидеть. Ты выйдешь замуж за доктора Шапиро, и это будет невозможно. Я охотней посмотрю на тебя пять минут, чем проведу всю жизнь в Голливуде. Пожалуйста. Одну рюмку. Я положу свои часы на стол. Когда пройдет пять минут, я исчезну.
— Ты дьявол, тебя ничуть не волнует, увидишь ли ты меня еще или нет. Ты живешь в «Уолдорфе», возможно, уже несколько недель, а я о тебе ничего не слышала.
— Я приехал из Мексики позавчера, Мардж. Я знал, что ты не особенно хочешь услышать что-то обо мне. Однако ты во всем права, как обычно. — Его лицо нахмурилось. Он вылез из такси. — Я пресмыкающийся осел. До свидания.
Она протянула ему руку через открытую дверь такси.
— Я хотела тебя увидеть. Ты заставляешь меня чувствовать себя свиньей. У меня действительно свидание, Ноэль…
— Мардж, я искренне верю тебе. До свидания и благослови тебя Господь. Ты выглядишь чудесно. Я напишу тебе.
Он потряс ее руку, выражение его лица снова стало приятным и дружелюбным.
Она вышла из такси, прежде чем осознала это, и сказала:
— Ты не уйдешь, чтобы свалить вину на меня, вот так. Пять минут — это абсолютно все. Это слишком много.
Время коктейля было в полном разгаре. Прошло больше пяти минут, пока они дождались официанта, и еще чуть больше пяти минут, пока принесли выпивку. Марджори наблюдала за ползущими стрелками часов над баром, непринужденно болтая с Ноэлем. Без четверти шесть она отказалась от мысли переодеться; она возьмет такси прямо в больницу. Марджори обещала разделать индейку и помочь приготовить буфет для Благодарственного вечера врачей. Моррис собирался играть роль бармена. Она подумала, вряд ли будет иметь значение то, что она появится в своей обычной одежде на вечере; большинство сестер будет одето так же. Это решение немного успокоило ее.
Ноэль сказал, что едет в Голливуд со своим старым сотрудником Ферди Платтом писать сценарий для посредственного кинофильма.
— У Ферди сейчас невеселые дни работы для халтурной компании вроде «Пантер Пикчерз». Слишком много гольфа, пьянки и девочек, я думаю. Я прислал ему открытку из Мексики, только какого черта, а его длинное письмо вернулось. Очевидно, он использует популярность песни «Старое лицо луны» как предлог. Меня это не интересует. У меня будет шанс увидеть все на месте. Двести пятьдесят в неделю — это упадок для Ферди. Для меня это неплохое начало.
Подали коктейли. Она подняла свой тонкий, наполненный до краев бокал, и немного шампанского брызнуло холодом на ее пальцы.
— Ну, за Чародея в Маске на его пути к вершине, — сказала она. — Я желаю тебе всяческих успехов, Ноэль. Я всегда буду этого желать.
— Ну а мне разреши выпить за один блестящий поступок в моей непристойной короткой жизни, — сказал Ноэль. — За Марджори, прекраснейшую из прекрасных, милейшую из милых. Благослови ее Господь. И пусть она благодарит свою счастливую звезду, что я был таким мерзавцем с ней.
Марджори пробормотала:
— Ну, я об этом ничего не знаю. Давай лучше выпьем.
Она не пила шампанского со дня разрыва с Ноэлем. Моррис обычно заказывал скотч для обоих. Пенистое покалывание на языке вернуло ее назад на полгода.
— Ты подлый пес, над кем и чем ты смеешься?
— Я разве смеялся?
— Я не понимаю, что ты там кричишь, скаля свои клыки на меня. Они, конечно, выглядят белыми на твоем лице. Ты очень черный.
— Ну, две недели назад, дорогая, я залезал на пирамиды в Юкатане. Сколько времени осталось? Две минуты?
— Не будь смешным. Если я проглочу это, я буду икать. Не напоминай мне, что я опаздываю.
— Мне нравится, как ты укладываешь волосы.
— О, разве не так, как раньше? Я не помню.
— Марджори, очень приятно видеть тебя, это действительно так.
— Ну, что ж, рада видеть тебя в таком хорошем настроении, Ноэль. Когда мы встретились в последний раз, ты выглядел как черт. Я тогда подумала, что, может быть, тебе надо лечить нервы.
— И ты решила помочь мужчине в несчастье хорошим ударом по зубам.
Он сказал это с добрым юмором, но ее это задело. Она осушила бокал и взяла сумочку.
— Так, давай не будем касаться неприятных тем, хорошо? Это было забавно, и мне кажется…
— Мардж, посмотри на часы. Ты безнадежно опоздала на шестичасовое свидание. Позвони по телефону и закури, и еще выпей со мной.
— О, нет, ты дьявол. Ты клялся, пять минут — и ты исчезнешь, помнишь? Не прибавляй клятвопреступление к своим грехам.
— Я сдержу свое обещание, но мне кажется, ты делаешь ошибку. Ты преследовала меня, и было бы удивительно, если бы я не преследовал тебя. В мелодраматических разрывах нет пользы, Мардж. Они похожи на доминантные седьмые струны. Если их консонируют, они висят и висят в памяти годами, десятилетиями…
Марджори сказала:
— Что, черт возьми, ты хочешь? Ты уезжаешь через пару часов, а у меня свидание.
— Отложи его примерно на час и поужинай со мной.
Он отверг ее протестующий жест.
— Боже праведный, неужели ты не понимаешь, что это конец? Пока я не полысею, а ты не поседеешь? Я никогда не позвоню тебе. Я знаю, что ты и не хочешь, чтобы я звонил. Раз уж мы столкнулись друг с другом вот так, мы должны поговорить немного и расстаться друзьями. Мои зубы все еще болят.
— Мне очень жаль, но назначен ужин…
Официант принес сдачу. Ноэль помог ей надеть пальто, весело говоря:
— Ну, хорошо. Эта мимолетная встреча с тобой уже кое-что.
Выходя, Марджори увидела, что часы в баре показывали почти двадцать пять минут седьмого. Сейчас было уже слишком поздно помогать с буфетом. Такси не доставит ее в больницу раньше семи. Там было много других девушек, чтобы подать еду; большого вреда ее отсутствие не принесет. Но тогда не было никакой необходимости мчаться. Моррис привязан к бару до девяти. Она не могла поужинать с ним до этого времени; а есть и пить самой в компании веселых ординаторов и сестер — не слишком заманчивая перспектива. Моррис, возможно, будет так занят, подавая спиртное этой хорошо пьющей толпе, что он едва ли заметит ее, если она придет до девяти. Неизбежно ей придется извиняться за то, что она не помогала в приготовлении еды: она опоздала, и ничего не изменится, если она сначала поужинает с Ноэлем. Он не мог держать ее дольше, чем еще один час, так как его самолет улетает в девять.
