Фела Смит - Разбуженная тигрица
— Этого не может быть, — прошептала она. В те несколько минут, за которые охранник добрался до ее камеры, Ариэль собрала все свои силы. Она устала. Как она устала! Как сможет она встретиться с ним лицом к лицу?
Звякнул замок. Звук этот громко отразился от голых стен. Заскрипела дверь. Яркий свет фонаря ослепил Ариэль. Она услышала шаги. Затем массивная дверь закрылась, и этот глухой стук заставил сердце Ариэль забиться быстрее. Спокойно, вернее, настолько спокойно, насколько это было в ее силах, она встретила своего посетителя.
От взгляда на Брюса Харрингтона Ариэль задрожала всем телом. Почему он здесь? Тот же страх, который она испытала в парке, почти лишил ее сил. Чтобы не упасть, она решительно сжала руками колени. Брюс ничего не говорил. Он просто стоял, наблюдая за ней, ожидая ее реакции. Она же никак не реагировала на его присутствие.
Брюс сделал пару шагов к ней. Ариэль пришлось заставить себя не отступить. Но как она ни старалась, ей не удалось уклониться, когда он протянул к ней руку и поднял ее лицо за подбородок, чтобы получше разглядеть.
Отпустив ее, он не торопясь достал свежий белоснежный носовой платок и вытер о него пальцы, после чего положил его обратно в нагрудный карман. Прежде чем полностью обратить свое внимание на Ариэль, Брюс откашлялся. Никогда еще его глаза не были так холодны. Их серые льдинки пронзали ее.
— Что мне с тобой делать, Ариэль?
Вопрос прозвучал двусмысленно. Означал ли он: что я должен с тобой делать, потому что ты поставила меня в неловкое положение, попав в сумасшедший дом? Или: что я должен с тобой сделать, потому что ты видела, как я убил человека из чистого удовольствия? Не зная, какую игру он ведет, Ариэль просто произнесла:
— Мне бы хотелось домой. — Казалось, Брюса это позабавило.
— Я уверен, что тебе бы этого хотелось. Твое пристанище несколько мрачновато.
Как раз в эту минуту кто-то из обитателей сумасшедшего дома издал ужасный вопль.
— Ты вся дрожишь, дорогая, — сказал Брюс, подходя к ней.
Ариэль пыталась усмирить дрожь, но проиграла эту битву, когда ее колени вдруг застучали друг о друга. Она попыталась подобрать нужные слова, но не смогла. Поэтому она продолжала молчать.
Горячее дыхание Брюса обжигало ее лицо.
— Почему ты здесь?
Она с трудом проглотила слюну, чтобы смочить высохшее горло.
— Произошло… непонимание.
Брюс приподнял брови, и Ариэль поняла, что он ей не верит. Но она не стала больше ничего объяснять, ожидая, что скажет он.
— Непонимание? — повторил Брюс. Ариэль кивнула, все еще опасаясь, что-нибудь говорить.
— Давай разберемся, что именно не было понято. — Брюс поднял руку и счистил грязь с ее плаща. — Во-первых, ты была ночью одна… во-вторых, в состоянии… ну, скажем так, не совсем одетой?
Он тщательно выбирал веточки из ее волос и казался совершенно спокойным, однако холодный огонь его глаз убеждал Ариэль в обратном. Смахнув мусор с пальцев, он продолжил:
— Или это были те дикие истории, которые ты рассказывала?
И опять Ариэль промолчала.
— Чем ты занималась, моя любовь? — Брюс схватил ее запястья и осмотрел руки.
— Ты отвратительна! Ты опять возилась на своей клумбе?
Его слова не вызвали никакого отклика, но прикосновение его заставило Ариэль отпрянуть.
— Не прикасайся ко мне, — прошипела она.
— Так… — Брюс зловеще улыбнулся. — Наконец-то ты обрела дар речи.
Брюс зажал ее подбородок между большим и указательным пальцами.
— Не лги мне, Ариэль.
Отвращение, обожгло ее до глубины души. Его прикосновение было невыносимо. Она выдернула подбородок из его пальцев.
— Не прикасайся ко мне! — только что не вопила она ему в лицо. То, что она видела прошлой ночью, терзало ее, преследовало ее ослабевший рассудок. — Не прикасайся ко мне. Я знаю, что ты охотился этой ночью.
Она не собиралась говорить ему это, поэтому, сказав, сразу же пожалела о своей ошибке.
— Это была ты, — пробормотал Брюс. Ариэль попыталась отодвинуться от него, но не успела. Он схватил ее и вновь притянул к себе. Несмотря на гнев, горевший в его глазах, он широко улыбался. Это была самая холодная, самая зловещая улыбка, которую когда-либо видела Ариэль. Брюс притянул ее поближе. Их лица оказались почти вплотную друг к другу.
— Ну, — протянул он лениво, — так что же теперь мне делать с тобой?
Ариэль вновь попыталась вырваться их жестоких тисков его рук, но поняла, что это бесполезно.
Брюс усмехнулся, после чего продолжил, горячо дыша ей прямо в ухо:
— Я мог бы убить тебя, заставить замолчать навеки.
Сердце Ариэль яростно стучало. Брюс поднял руку и обхватил длинными пальцами горло девушки. На горле ее уже виднелись синяки, оставшиеся от попытки удушить ее убитым. И теперь, когда Брюс стал давить на него, вместе с давлением начала усиливаться боль.
— Это было бы так легко. Одно резкое движение, и…
Он не докончил фразу.
— И никто не узнал бы.
Брюс был прав. Никто не знал, что она здесь. Никто никогда не узнает, что она мертва, что произошло с ней.
— Или, — продолжил он, — я мог бы просто оставить тебя гнить здесь, в этом вонючем аду.
Это было еще ужаснее, чем смерть. Ариэль была невыносима мысль о том, что она проведет остаток жизни в этой клетке.
— Никогда снова не увидеть дневной свет. — У нее не хватило сил подавить растущий страх. Она понимала, что Брюс чувствует ее ужас.
— Здесь немного тесновато, ты не находить? И воздух несколько сперт. — На этот раз он взорвался смехом, который многократно отразился от стен камеры. — Скоро ты будешь так же безумна, как и они, дорогая. Твой рассудок отвернется от реальности.
Ариэль возобновила борьбу. Ею овладел страх. Она понимала, что не сможет выжить в этом месте. Уже одна только ночь, проведенная здесь, принесла ей такой вред, что даже подумать…
— Это не очень приятная мысль, а, Ариэль? — Брюс отшвырнул ее к стене. Затем он заставил ее посмотреть на себя, и девушка полностью осознала нависшую над ней угрозу. В висках у нее стучало. Цепкая хватка Брюса давала ей возможность вдыхать лишь минимальное количество воздуха.
— Но есть и другой выход.
Его теплое дыхание вызывало у нее дрожь отвращения. Изменение тона его голоса говорило о резкой смене настроения.
— Я могу жениться на тебе. — От неожиданности она сумела только прохрипеть:
— Никогда!
Грудь Брюса дрогнула в безмолвном смехе.
— Это разрешило бы некоторые мои затруднения и принесло немалое удовольствие.
— Ты безумен. Я не… — Его рука накрыла ее рот.
— Будь осторожнее, любимая. Ты не в том положении, когда возражают.
Ариэль хотела сказать, что ей все равно. Что она ненавидит его и никогда не выйдет за него замуж:
